Телевидение - Андреев Олег Андреевич - Страница 46

В кармане Никитина запиликал давно молчавший мобильник.

— Это Валерий Леонтьевич? Добрый вечер, точнее ночь, — раздался в трубке голос только что упомянутого Хозяина. — Надеюсь мне нет необходимости представляться.

— Да.

— Валерий Леонтьевич, прежде всего предупреждаю: если вы попытаетесь даже приблизиться к какому-нибудь записывающему устройству, мои ребята засекут это и разговор не состоится. А он очень важен для вас. Вы поняли?

— Да.

— Вот и хорошо. Я к вам с просьбой: кончайте мутить воду! Вы же коренной ленинградец. Вы, надеюсь, патриот нашего города?

— Да.

— Так зачем вы раздуваете этот скандал с метро? Зачем пачкаете грязью свой город? Ведь это позор для нас всех.

— Да.

— Конечно же были допущены ошибки. За них будем наказывать, но потом, когда разберемся как следует, а не сгоряча. Вы согласны?

— Да.

— Имейте в виду: мы закрываем ваш корпункт. Для этого есть достаточно оснований. Да и “Дайвер-ТВ" — сейчас не в лучшем положении, ну да вы в курсе…

— Да.

— Вы останетесь в Питере без работы, на Москву вам не поменяться — это почти нереально сейчас, а у вас старушка мама. Представляете перспективу? — с нажимом в голосе спросил мэр.

— Да.

— Тогда примите мой совет. Завтра в десять я собираю пресс-конференцию по катастрофе. Правда, сам я улетаю через два часа в Стокгольм, но ее проведет мой зам — Ломов. Вы уже с ним встречались.

— Да.

— Так вот, если вы внимательно выслушаете его и все подтвердите, я вам гарантирую место на питерском телевидении — информационная редакция и еще ток-шоу. Ведь неплохо, а? Вы о таком и мечтать не можете в своем “Дайвере”.

— Да.

— Да что вы все дакаете? Кто-то рядом мешает?

— Да.

— В таком случае скажите, вы согласны? Вы сделали правильный вывод?

— Да.

— Тогда всего хорошего. Не подведите.

— Очень содержательная беседа, — заметил Виктор. — Кто это был, мама?

Валерий пересказал содержание разговора.

— Та-ак, — протянул Виктор. — Значит, я безработный. А ты молодец! С помощью одних только “да” решил свою судьбу. Теперь в начальники пойдешь?

— Чего ради? Мы еще свернем им шеи.

— Но ты же сказал, что согласен.

— Мое “да” относилось к “правильному выводу”, дурень. Меня мама с детства научила не врать…

Консул, сидевший во время обоих разговоров молча, наконец подал голос:

— Что ж, придется позвонить Томсону. Надеюсь, он не в Мэдиссон-опера.

— А кто это? — спросил Валерий.

— Мой хозяин, — ответила вошедшая с пачкой снимков Дэби.

Москва

Лидер партии трудового народа “Муравей” Олег Булгаков стремительно шел по заводскому цеху в окружении телохранителей и руководителей предприятия. Он остановился возле одного из неработающих станков, улыбнулся, оживленно заговорил о чем-то, размахивая руками. Внезапно из толпы выдвинулся на первый план худощавый человек средних лет. Один из телохранителей тут же оттеснил его подальше от шефа.

Ирина Долгова посмотрела на цифры, мелькающие внизу экрана, сделала какую-то пометку в блокноте.

— Скелет уберем, — сказала она, обращаясь к монтажеру. — Оставим тридцать три секунды — один. Тридцать пять, два. Ноль восемь.

— Угу, — монтажер нажал на кнопку, начал прокручивать запись сначала. Но худощавого человека и телохранителя Булгакова на первом плане уже не было.

Пошел следующий сюжет. По экрану поплыли покрытые зеленью поля.

— Здесь что-нибудь очень лирическое, — повернулась Ирина к сидевшему за ее спиной композитору.

— Поищем, — пообещал тот.

— Минуты на полторы. — Ирина снова уткнулась в экран.

Монтаж шел полным ходом, когда Долгову вызвали к Загребельной. Ирина была раздосадована: она не любила прерывать начатое дело на середине.

Когда подошла к кабинету замдиректора, оттуда как раз выходила Савкова, редактор киноотдела, бездарь и склочница. Вид у нее был довольный.

— Что, вызвала? — поинтересовалась она у Ирины.

— Да, — сухо ответила та.

— Меня тоже, — сообщила Савкова. — Я думала, опять будет придираться, а она ничего… Ну иди, иди… Ни пуха ни пера…

— Иди к черту, — раздраженно отозвалась Ирина. И потянула на себя тяжелую дверь.

Уже по виду Галины Юрьевны было ясно, что разговор ожидается неприятный. Ирина села за приставной столик, приготовилась слушать.

— Ирина Васильевна, — по-деловому начала Загребельная. — Мы с вами люди взрослые, обойдемся уж без экивоков.

Долгова ощутила, как у нее противно засосало под ложечкой.

— Дело в том, Ирина Васильевна, — замдиректора словно нарочно растягивала слова, будто, хотела подольше помучить свою жертву. — Дело в том… Над чем вы сейчас работаете? — неожиданно спросила она.

Ирина растерялась:

— Как “над чем”? Над роликом по заказу Булгакова. Вы же сами распорядились…

— Да-да, — кивнула Загребельная. — Помню. В какой стадии материал?

— Идет монтаж.

— Ага. — Галина Юрьевна задумчиво повертела в руках “паркер”. — Я так и думала…

— — А в чем дело-то? — не выдержала Долгова. — В сроки мы укладываемся.

— Конечно. — Галину Юрьевну занимали, казалось, совершенно другие мысли. — Вообще-то я не совсем по этому поводу вас пригласила.

— Тогда по какому?

Загребельная подняла голову и холодно посмотрела в глаза Ирины.

— Ирина Васильевна, руководство телеканала “Дайвер-ТВ” не устраивает качество вашей работы. Поэтому, сокращая единицу редактора отдела, мы решили распрощаться именно с вами. К сожалению. Надеюсь, вы не останетесь в обиде, трезво оцените ситуацию — и мы расстанемся друзьями.

Ирина оторопела. Она ожидала чего угодно, только не этого.

— Но позвольте, — произнесла она, чувствуя, как предательски дрожит голос. — Позвольте… Ведь мы вчера все вопросы…

— Это было вчера, а теперь сегодня, — жестко отрезала Галина Юрьевна.

— Какие конкретно у вас ко мне претензии?

— В прошлом месяце вы допустили ошибку при подготовке утреннего обзора прессы, из-за чего возникла напряженная ситуация с редакцией “Новых известий”…

— Но ведь с ней разобрались, — напомнила Долгова. — И никаких претензий у редакции к нашей студии нет…

— Это только так говорится, — парировала Загребельная. — На самом деле известинцы только и ждут случая, чтобы с нами поквитаться. Но это далеко не все.

— Что еще?

— Почему вы монтируете без режиссера? "Вы что, покрываете Червинского? Роман с ним крутите? Ирина пошла красными пятнами:

— Ну знаете ли… Это распоряжение Крахмальникова…

— А что вы так вскинулись? — презрительно спросила Загребельная. — Взрослый человек… Ирина постаралась взять себя в руки.

— Послушайте, — сказала она. — Вы прекрасно знаете, что ничего из того, на что вы намекаете, нет. Но даже если бы и было, я не позволила бы вам лезть в мою личную жизнь…

" — В личную — нет, — подхватила замдиректора. — Но речь идет о работе. Почему вы делаете монтаж вместо режиссера?

— Повторяю, это распоряжение Крахмальникова…

— Милочка моя, — язвительно растянула губы в улыбке Галина Юрьевна, — кого вы пытаетесь обмануть? Мне же прекрасно известно, что Червинский использует в личных целях служебную аппаратуру и транспорт.

Ирина вспыхнула:

— В таком случае и разбирайтесь с ним, а не со мной.

— Естественно, разберемся, — пообещала Загребельная. — После того как распрощаемся с вами. Расчет можете получить в бухгалтерии. Прямо сейчас. А за передачу не беспокойтесь: другие сотрудники справятся с ней не хуже вас. Теперь извините, у меня дела. Всего вам доброго.

Ирина хлопнула дверью.

Загребельная подвинула к себе список и зачеркнула ее фамилию.

На самом деле Крахмальников был не в курсе. Но Загребельная слышала вчерашний разговор Леонида с Гуровиным — она просто включила у секретарши селектор и, выгнав Любу, прослушала внимательно все. Галина Юрьевна была уверена, что Крахмальников теперь ни в чем перечить Якову Ивановичу не будет. А с Гуровиным увольнение Долговой было согласовано давно.