Переселенец - Шаргородский Григорий Константинович - Страница 54

Глядишь, так и помиримся.

Несмотря на завтрашние сборы, город гулял. Музыка также присутствовала, но лишь в виде еле заметной приправы к этому вареву солдатской вакханалии. Где-то визжали скрипки и упорно стучали гулкие бубны.

Пока мы двигались между складами, весь этот шум казался фоновым и не таким уж назойливым. Но как только кирпичные стены разошлись, открывая первую площадь, какофония солдатских гуляний ударила по ушам, как рок-концерт молодых музыкантов, компенсирующих малый опыт мощными усилителями и лужеными глотками.

«Койсум бурлил, Койсум гулял!» – не знаю, есть ли здесь такая песня, но было очень похоже. Из открытых окон и дверей – благо стояла очень теплая погода – выплескивался шум крупной, я бы даже сказал гигантской, пьянки. Пока мы проезжали через не такую уж большую площадь, мне удалось насчитать как минимум три массовые драки и только один военный патруль, который старался выстраивать свой маршрут так, чтобы не приближаться к очагам агрессии.

Сопровождавшие меня «медведи» бросили телегу у ворот и теперь передвигались пешком, окружая моего коня со всех сторон. На лицах здоровяков было написано презрение, а держащийся рядом Лован, казалось, даже покраснел от стыда за собратьев по роду войск.

Приняв решение, я направил коня в сторону патруля из пяти довольно небрежно вооруженных и экипированных легионеров. Старший патруля не сразу узнал во мне начальство, но, когда узнал, почему-то не испугался, а разозлился. Особенно его напрягли недобрые рожи «медведей».

– Тирах, мне нужен тот, кто сегодня командует, – обратился я к набычившемуся легионеру, понимая, что вступать с ним в споры попросту глупо. К тому же ссориться было еще рано, да и в голову пришла еще одна шалость. – Передай ему приказ явиться в… где у вас самый дорогой бордель?

Старший патруля резко подобрел и понимающе оскалился:

– Дальше по улице, генерал, через два квартала большой трехэтажный дом. Там и будет заведение «Кошечки».

«Медведи» угрожающе заворчали, не понимая моей задумки, но я уже тронул коня, и они вынуждены были двинуться следом. Оказавшись на выходящей с площади улице, я наклонился к одному из телохранителей:

– Давай бегом к дому советника. Там должно быть два десятка парней. Возьми один десяток и топай в бордель. И еще – отправь человека к управе, пусть снимет и оттуда половину бойцов.

– Может, отправить кого-то в лагерь? – серьезно спросил «медведь», даже не заикаясь о том, что нам не мешало бы вернуться обратно.

– Нет, двух десятков хватит. Не думаю, что дойдет до бунта.

Телохранитель понимающе кивнул, но затем посмотрел на проходящую мимо компанию легионеров с таким видом, будто говоря: «От них всего можно ожидать».

«Медведь» исчез, а оставшаяся троица благополучно довела меня до заведения под вывеской, на которой была изображена выгнувшая спину кошка.

Патрульный не обманул: бордель действительно оказался самым дорогим. На входе нас встретил вышибала, комплекцией не скромнее моих сопровождающих, но он не вызывал опасений из-за подобострастной улыбки на огрубевшем лице.

– Добро пожаловать, ваша милость.

Внутри эстафету гостеприимства приняла дородная мадам, которая в молодости явно была писаной красавицей. Время немного стерло былую красоту и раздало вширь некогда стройное тело, но обаяние, хоть и слегка развратное, осталось.

– О, ваша милость! Какая честь для нашего заведения! Вы наконец-то порадовали нас своим вниманием, – искренне улыбнулась мадам.

Похоже, о генерале здесь слышали, но не могли похвастаться его вниманием. Обычно Сакнар посещал заведения подешевле и повульгарней. Стайка молоденьких девушек тут же заинтересовалась посетителем и слетелась со всех сторон просторного холла.

Обитые розовой тканью стены, вычурные канделябры со свечами и мягкие диваны создавали действительно уютную атмосферу. Девушки хоть и были одеты в легкие наряды, но не щеголяли слишком открытыми участками тела и к тому же вели себя скорее весело, чем развратно. От запаха ароматных свечей и удушающего букета разнообразных духов закружилась голова. Мадам тут же отреагировала на едва заметное изменение в моей мимике и быстро разогнала девушек по диванам.

– Ваша милость, может, сначала бокал легкого вина? – осторожно предложила опытная женщина, явно ожидая услышать в ответ просьбу принести пива, но я ее удивил:

– Не откажусь, если есть белое тавосское.

– Конечно, – просияла мадам. – Как знала, что найдется настоящий ценитель, и прикупила пару бутылочек.

Я снисходительно улыбнулся и проследовал за приглашающим жестом радушной хозяйки. О разновидностях местного вина я узнал в теле виконта – всплывали пару раз казалось бы ненужные обрывки воспоминаний. В данном случае выбор был сделан из расчета на хорошее качество, но не очень высокую цену.

Из холла мы перешли в довольно большую комнату, теперь уже в голубом оформлении. В комнате размещались шесть столов, каждый персон на десять, а также четыре стола у стены поменьше, но зато с диванчиками. К одному из таких мягких уголков мы с Лованом и направились. Троица «медведей» застыла у входа в комнату, едва не сворачивая себе шеи в желании контролировать передвижение подзащитного и получше рассмотреть девушек в холле.

За несколькими большими столами отдыхали компании офицеров. Загул, похоже, был в самом разгаре, и они еще не упились до животного состояния, потому что тут же вскочили и вытянулись в струнку. Самым старшим по званию из полутора десятка офицеров был центурион, а самым младшим – десятник.

Я милостиво махнул рукой, позволяя гулять дальше, но, похоже, все-таки испортил им все веселье.

– Желаете подкрепиться? – спросила мадам, подзывая официанта.

– Чего-нибудь легкого, на ваш вкус. – Я с облегчением упал на диван и вздохнул.

Комфорт – это хорошо!

– Вы будете ужинать вдвоем с центурионом или ждете гостей?

– Жду, но накрывайте только на двоих. Вряд ли у моих гостей после разговора сохранится аппетит.

– Прекрасно, – непонятно чему обрадовалась мадам. – Может, вам с центурионом понравится приятная компания?

– Мне пока не нужно, а насчет центуриона… – Лован аккуратно, чтобы не заметил никто другой, продемонстрировал мне кулак и зверское выражение лица. – …Центурион тоже пока обойдется без компании. Мы не станем больше вас задерживать и отнимать у других гостей радость общения со столь очаровательной женщиной.

Мадам и Лован одинаково удивленно посмотрели на меня, и стало понятно, что опять получился перегиб с изящными выражениями.

Когда мадам упорхнула, а официанты начали накрывать на стол, центурион с помощью жестов объяснил, насколько я не прав, добавив парочку знаков явно из портового «пальцевого» лексикона. Настроения он мне не испортил и в ответ получил обезоруживающую улыбку.

Вкус у мадам оказался специфическим. На столе появилось десятка два маленьких горшочков разной формы и цвета, и в каждом торчало по ложечке. Судя по расстановке, центурион получил свой набор деликатесов и сейчас настороженно смотрел на всю эту выставку. Что же касается меня, то раздумывать я не стал, просто открыл крышечку ближайшего горшочка синего цвета и щедро зачерпнул маленькой ложечкой его содержимое.

Одной ложечки хватило, потому что красноватая субстанция саданула по всем моим вкусовым рецепторам такой остротой, что выступили слезы. Изрядный глоток белого вина был поистине спасительным.

Лован отреагировал на все это ехидной улыбкой и демонстративно отодвинул подальше синий горшочек из своего набора.

Залив вином пожар во рту и желудке, я, дабы не потерять лица, вынужден был взяться за следующий горшок. Оранжевая посуда содержала белую пасту с зеленоватыми лепестками. И… это было бесподобно, особенно после жидкого огня из синего горшка! Кисловато-сладкий вкус был несравним ни с чем из того, что я когда-либо ел в своей жизни. Дно показалось очень быстро. Но к этому времени исследователь внутри меня уже жаждал новизны, так что я без сожаления взялся за следующий горшочек.