Триумф великого комбинатора, или Возвращение Остапа Бендера - Леонтьев Борис - Страница 18

– Начинаю кое-что понимать... – Петр Тимофеевич от удовольствия сглотнул слюну. – Хорошо придумано: на счет «Немхересплюс», то есть на счет моей конторы, должен упасть поддельный перевод, например из Москвы, предназначенный для завода...

– Похвально, граф! – Бендер подмигнул непману правым глазом. – Именно так. Затем деньги, которые придут на счет «Немхересплюс» вы, как владелец «плюса», тут же отправляете обратно в Москву. А из Москвы они уже не идут, а летят белым лебедем в Женеву.

– А как же мы?

– Мы, уважаемый граф, летим вслед за лебедем. Номер московского счета, паспорта, визы, командировку за границу я устраиваю c помощью третьего конциссионера.

– Третьего?

– Представьте себе этакого красномордого подхалима c белыми глазами. Представили? Так вот, без этих белых глазок наши деньги осядут в Немешаевске до самого коммунизма, то есть на всю оставшуюся. Поэтому мне придется ехать в солнечный Газганд. Но это уже из другой оперы... Главное – вы должны подготовить почву здесь. В ваших силах?

– Проще пареной репы.

– Тогда слушаю-постанавляю: завтра же начинайте парить! – торжественно сказал Остап и тут же спросил: – Сколько вам для этого понадобится времени?

– Недели три.

– Нет, три недели я в вашем Немешаевске торчать не намерен. Номер счета «плюса» мне необходим в ближайшее время.

– Сказано – сделано. Завтра я вам его сообщу. Вот только пресса... Я, конечно, не семи пядей во лбу, но знаю точно: если этот щелкопер Фицнер и дальше будет авторствовать в таком духе, то все мои связи c Канареечкиным в пух и прах разлетятся.

– Прессой займусь лично, – c достоинством сообщил великий комбинатор. – Уверен, что после моего визита в «Немправду», товарищ Фицнер уже не будет считать себя фельетонным прокурором. Для начала он напишет такую статью, блеск которой заставит немешаевцев не просто покупать «Черноморский херес», а рвать его c прилавков. Ну мне пора.

Остап встал и быстро направился в прихожую, но вдруг остановился:

– Ах-да, чуть не забыл, рассеянность. Петр Тимофеевич, верните партбилет гражданину Суржанскому, нехорошо обижать ответработников...

– Партбилет? Какой?

– Это я его взяла, молодой человек, – шмыгнув носом, призналась Александра Станиславовна. – Вот, возьмите.

– Спасибо, мадам. Ваше лицо так красиво, что оно может затмить солнце, – c жаром проговорил Бендер. – Адье!

Великий комбинатор вышел на улицу Парижской коммуны. Пролетарская луна была окружена почетом и уважением. Вокруг хороводили звезды. Остап хотел спать, поэтому быстро удалялся от дома No 23-бис. Он не мог услышать оглушающего выстрела бутылки шампанского. В квартире Ключниковых затевалась интимная вечеринка.

Глава XI «НЕ ДИСКУТИРУЙТЕ C ОРГАНАМИ, ТОВАРИЩ!»

В немешаевском Доме печати находилось всего две редакции: газета «Немешаевская правда» и журнал «Охотник за мухами». «Охотник» занимал третий этаж, «Правда» – первые два.

За день до того, как Суржанский потерял свой партбилет, «Охотник» пригласил в свою редакцию на банкет московскую знаменитость поэта Фому Несдержанного. Но судьбе было угодно, чтобы информация просочилась в уши главного редактора «Правды» товарища Маркированного Владимира Ильича. На сверхсекретной летучке «правдинцы» приняли решение: Фома Несдержанный должен посетить исключительно их редакцию, а все попытки «охотников» отбить у «правдинцев» Фому постараться свести на нет. Так в Доме печати был накрыт второй банкетный стол, а между редакциями завязалась война.

Военачальники сошлись лицом к лицу на лестничной площадке третьего этажа.

– Что же это получается, Владимир Ильич?! – возопил главный редактор «Охотника» товарищ Ямочкин. – Это наш гость! Вы не имеете права.

– В корне отметаю! В корне! Ваши позиции, Иван Семенович, слабы, – произнес Маркированный. – Товарищ Несдержанный, в любом случае, должен подняться на второй этаж.

– Это наша инициатива!

– Ваша? Да, согласен. Но к вам в редакцию таких людей запускать нельзя.

– Это почему же?

– Нельзя и все, – быстро, отрывисто и веско сказал Маркированный. – Что подумает о нашем городе товарищ Несдержанный? Что? У вас же не журнал, а черт знает что!

– Вы не имеете права! – в отчаянии прокукарекал Ямочкин.

– Чем вы будете его кормить? Может быть мухами? – пошутил военачальник «Немешаевской правды».

– То есть вы, товарищ, хотите сказать, что кроме как мухами нам его кормить нечем? – возмутился Ямочкин.

– Именно это, товарищ, я и сказал! – прожужжал Маркированный.

– Знаете, кто вы после этого?

– Кто же я после этого, товарищ?

– Вы, товарищ, после этого безответственный!

– Это почему же я, товарищ, безответственный? Я-то, как раз, ответственнен! А вот вы, товарищ, безответсвенны!

– Это я безответственный? Чем же я, товарищ, безответсвенный?

– Тем, что вас, товарищ, ответственным никак нельзя назвать!

– А вы, значит, ответственный? Вы, значит, можете делать в мой адрес безответственные обвинения?

– Ну если вы, товарищ, можете делать безответсвенные выпады, то почему же я не могу делать безответственные обвинения?

– А потому, товарищ Маркированный, что из вас безответственность хлещет водопадом!

– Чем, чем, чем?

– Водопадом, товарищ, водопадом!

– Ах, водопадом!

– Да вы просто-напросто, товарищ Ямочкин, дурачок!

– Ну, знаете ли, – вынужден был сказать Ямочкин. – Это уже свинство!

– У вас же никакой критики нет! – как ни в чем не бывало продолжал Маркированный. – Курам на смех.

– Есть критика!

– Нет, Иван Семенович! Нет у вас в журнале никакой критики.

– А может, нам вообще каждое критическое выступление в нашей газете оплачивать? – вытягиваясь во весь рост, кудахтнул Ямочкин. – Учредить так называемый Фонд критики? Или еще что-нибудь вроде этого?

– Может быть! – язвительно усмехнулся редактор местной «Правды». – Но Фонда-то нет! Значит и Несдержанного у вас не будет! Ха!

– Ах так?

– Да так!

Иван Семенович плюнул на пол и понесся карьером на третий этаж. Через минуту рядом c конференц-залом стояло около десяти решительных «охотников».

– Не хотите по-хорошому, будем применять силу. Товарищи, рассредотачивайтесь по зданию. Нечего тут церемониться! Менелаев, Лжефилиппов, Ардалионов – дежурить у входа... где заведующий литературной частью?.. хорошо! Мальчиков, «борзописец» Клаксонов и Иероним Полиектович – на улицу, остальные – за мной.

Отряд «охотников» под предводительством Ямочкина c криками «У-p-p-а!» начал наступать на «правдинский» второй этаж.

– Войны захотели? Ну, будет вам война!

И товарищ Маркированный, в свою очередь, помчался на первый этаж.

Войска сошлись на первом этаже в апендиксе между холлом и мраморным выгоном вестибюля. Раздался бой вестибюльных часов.

– Товарищи, давайте все-таки по-человечески разберемся! – предлагали «охотники».

– А вы не хотите по-человечески! – возражали «правдинцы».

– Но ведь так же нельзя! – недоумевали «охотники».

В это время в Доме печати появился Остап Бендер.

– Мне нужен товарищ Фицнер, – важно сказал Остап, остановившись между противоборствующими сторонами.

– Василий Маркович? – выдвигаясь на полкорпуса вперед, спросил кто-то из «охотников».

– Василий Маркович, – подтвердил Остап.

– Василий Маркович заведует отделом «Параллели и меридианы», – добродушно сказал кто-то из «правдинцев». – Поднимитесь, товарищ, на второй этаж.

– А что тут происходит?

– Проходите, товарищ, не мешайте работать! – хором воскликнули «правдинцы» и «охотники».

Остап хмыкнул, сдунул пылинку c рукава пиджака, поднялся на второй этаж и, шаркнув ногой, ударил по двери c табличкой «Параллели и меридианы». Дверь визгливо спела и впустила Бендера в кабинет. Репортер Фицнер в синей рубахе c закатанными выше локтя рукавами сидел за большим конторским столом и, свесив голову вниз, говорил по телефону. На столе лежала новая стопа гихловской бумаги, пишущая машинка сияла белыми кнопками.