Проклятье рода - Малиновская Елена Михайловна - Страница 46

Однако тот продолжал смотреть на меня столь прямо, что усомниться в его честности не представлялось никакой возможности.

— Но кто же тогда мой сосед? — Вопрос прозвучал на редкость глупо, но ничего умнее мне в голову просто не пришло.

— Хотел бы я знать. — Новоявленный Лукас Одли пожал плечами. — Найна, я понятия не имею, как попал в эту передрягу. Да что там, я вообще не представляю, какой сейчас год и месяц. Последнее, что я помню более-менее отчетливо — как я устроил в Арилье шумную вечеринку по случаю своего возвращения. По определенным причинам я долгие годы был вынужден провести вне Итаррии, поэтому решил отметить окончание изгнания.

— Вы были вынуждены покинуть страну после убийства вашей жены, в котором обвиняли именно вас, — не утерпев, влез комментарием Гилберт, всем своим видом выражая крайнее неодобрение.

— О, смотрю, вы наслышаны о моих злоключениях. — Лукас хмыкнул, видимо, не испытывая ни малейшего стеснения по поводу своего запятнанного прошлого. — В общем-то, вы правы, так все и было. Естественно, я не убивал Джулию, но мне понадобилось потратить немало денег, чтобы доказать свою невиновность. А еще мне пришлось на некоторое время удалиться от общества, чтобы, так сказать, в мое отсутствие страсти улеглись. За годы пребывания вдали от родины моя боль по жене улеглась. Нет, не утихла окончательно, но я здраво рассудил, что лучшим лекарством для меня будет месть. А это блюдо принято подавать холодным. Поэтому и ждал терпеливо столько лет. Вечеринка по случаю моего возращения была затеяна именно для того, чтобы заново посмотреть в глаза тех людей, которые являлись моими друзьями. Я не сомневался, что с Джулией расправился кто-то из них. И намеревался поймать преступника, раз уж это не сделали власти. Видимо, преступник понял это и поспешил принять ответные меры. Все, что я помню, — как выпроводил последнего гостя восвояси и установил входное заклинание. А потом — темнота. Какие-то кошмары, мельтешение. Полагаю, в воду, которую мне давали, добавляли отвар мака или какое-то средство наподобие этого. Поили меня очень редко, поэтому я просто не мог отказаться от воды, хотя прекрасно осознавал, что тем самым лишь помогаю человеку, который пленил меня. Впрочем, это слишком сильно сказано — прекрасно осознавал. Я вообще не осознавал себя. Не помню, ничего не помню. Сны и явь постоянно менялись местами. Да что там, даже сейчас мне кажется, что вот-вот я закрою глаза, а когда открою — вновь окажусь в том проклятом шкафу.

Новоявленный Лукас, выпалив эту тираду на одном дыхании, откинулся на подушки и измученно прикрыл глаза рукой. Только сейчас я заметила, как сильно они у него слезятся. Видимо, преступник постоянно держал его в полумраке. Хорошо еще, что Гилберт догадался задернуть шторы, но даже того света, который проникал через них, было слишком много.

— Вы меня не потеряли? — Габриэль ворвалась в комнату прямо посередине неловкой паузы. Ткнула в меня подносом, на котором стояло блюдо с бутербродами и кофейник. — Вот, это тебе, Хлоя.

Потрясенная рассказом Лукаса, я не сразу обратила внимание, что Габби первой избавилась от излишних формальностей по отношению ко мне. Да, мы принадлежали к разным сословиям, но были сверстницами, поэтому я не имела ничего против.

— Спасибо, кажется, я больше не голодна, — глухо проговорила я. После рассказа Лукаса на еду даже смотреть не хотелось.

Габриэль удивленно изогнула тонкую бровь, но не стала настаивать, поняв, что пропустила что-то важное в разговоре. Вместо этого она поставила поднос на письменный стол и примостилась на подлокотнике кресла, занятого Гилбертом.

— Должно быть, вам повезло, что похитителю последние дни было не до вас, — медленно проговорил Гилберт, привычно положив руку на колено Габби. Та даже не смутилась от столь интимного жеста, лишний раз подтвердив мое мнение, что их отношения давно переросли из дружеских во что-то большее. А Гилберт тем временем продолжил: — Видимо, наркотик постепенно выходил из вашего организма, не получая новой подпитки. Потому вы так быстро очнулись.

— Наверное. — Лукас зло скрипнул зубами. — Однако я очень, очень желаю знать, из-за кого был вынужден претерпеть все эти лишения. Так какой сейчас год?

— Сегодня четырнадцатое апреля тысяча пятьсот девятого года, — любезно посвятила его я.

Лицо Лукаса окаменело от этого известия. Он со свистом втянул в себя воздух, явно потрясенный этой датой.

— Два года, — прошептал он. — Я потерял два года жизни…

— Удивительно, почему вы не потеряли саму жизнь. — Я скептически пожала плечами. — Намного проще было бы убить вас, чем столько времени таскать за собой, постоянно опасаясь разоблачения.

Гилберт невольно кивнул, соглашаясь с моими словами, даже Лукас о чем-то задумался.

— Скажите, а у вас есть брат? — осторожно закинула я пробный камень.

— Брат? — переспросил мужчина. — Да, есть.

— Должно быть, его зовут Оливер, и он старше вас на пять лет, — скорее утвердительно, чем вопросительно протянула я, чувствуя, как отдельные кусочки головоломки наконец-то начинают вставать на законные места. — А еще у него голубые глаза.

— Откуда вы узнали? — Лукас так искренне изумился, что я даже возгордилась своей якобы проницательностью. Увы, на самом деле все было намного проще.

— А род Этвуд вам знаком? — продолжила я расспросы, не торопясь отвечать на его вопрос.

— Боюсь, что нет. — Лукас с сожалением покачал головой.

Однако было в его голосе нечто такое, что заставило меня усомниться в искренности собеседника. Нет, говоря это, он смотрел мне прямо в глаза, но все же…

— Так откуда вы знаете, как зовут моего брата? — вернулся к первоначальному вопросу Лукас. — Вы знакомы?

— Боюсь, что да. — Я тяжело вздохнула. — Но это будет долгая история.

— До заката еще есть время, — произнес Гилберт. — Хлоя, по-моему, вы обязаны рассказать нам правду. Что происходит?

Я потерла переносицу, соображая, с чего лучше начать. Затем еще раз вздохнула и принялась неспешно выкладывать ту лживую историю, которую мне поведал самозванец.

По мере моего рассказа глаза Габриэль становились все круглее и круглее от изумления. Гилберт, в отличие от нее, реагировал более сдержанно, лишь хмурился. А вот Лукас словно окаменел. Как я ни старалась, но не могла прочесть ни единой тени эмоции на его лице.

— Вот так, — наконец завершила я свое повествование. Подошла к столу и все же налила себе чашку кофе, желая смягчить горло после долгой тирады. Все равно остальные выглядели слишком потрясенными, чтобы сразу же засыпать меня вопросами.

— Чушь какая-то! — первой очнулась от задумчивости Габриэль. — Просто не может быть, что все это происходит в нашем Аерни! Демоны, похищения людей, темные ритуалы… Прости, Хлоя, но я с трудом представляю твою прабабушку, сражающуюся с отродьями Альтиса! Она всегда казалась мне такой рассудительной.

— Полагаю, в чем-то ты права. — Я кивнула. — Вряд ли преступник рассказал мне всю правду. Скорее — наплел небылиц, стараясь напугать посильнее. К примеру, я совершенно уверена, что Анну похитил человек. И мой отец вряд ли успел завершить вызов демона, скорее действительно погиб от клыков взбесившейся от ужаса собаки. Животные ведь очень остро чувствуют приход слуг тьмы. Не говоря уже о том, что семья Одли никогда в жизни не бывала в гостях у Элизы.

— Абсолютно верно, — подтвердил мои слова настоящий Лукас. — Как раз хотел об этом сказать.

— Но зачем этому якобы Лукасу, а на самом деле Оливеру Одли, городить столько вранья? — Гилберт покачал головой. — И с какой целью он повсюду таскал за собой брата, представляясь его именем?

— Я могу лишь предполагать, — осторожно заметила я. — Никаких фактов, подтверждающих мои домыслы, у меня нет. Но я думаю, что жену Лукаса убил именно Оливер. Понятия не имею, с какой целью это было совершено. Возможно, он был тайно влюблен в нее и взбесился, узнав про то, что она ждет ребенка. Или просто желал вызвать демона. Кровь беременной женщины во все времена считалась лучшей приманкой для демонов. Однако что-то пошло не так.