Защита Гурова - Леонов Николай Иванович - Страница 59

Новая бутылка уже лежала в окошке, Тулин ее взял, сунул в карман, молча прошел между охранниками.

Гуров открыл дверь, взглянул на Князя, отиравшего платком пышные усы, посторонился, пропуская его в квартиру, кивнул и крикнул:

– Мария! Твой поклонник пришел!

Мария вышла из спальни, нахмурилась, узнав позднего гостя, сухо сказала:

– Здравствуйте, Шалва, проходите. И не обращайте на мое настроение внимания, я сержусь на него. – Она кивнула на Гурова и вернулась в спальню.

Сыщик стянул с гостя влажный плащ, повесил на вешалку, указал на кухню:

– Здравствуй, заходи.

– Извини, что с пустыми руками. – Шалва вновь отерся платком, прошел на кухню.

Гуров выдвинул для гостя стул, достал из холодильника бутылку водки, две тарелки с закуской, включил чайник, насмешливо спросил:

– Как поживают уважаемые? Москвичи вам не сильно мешают?

– Дорогой, я думал, ты уже остыл, – сказал Шалва, осторожно присаживаясь на узкий для его габаритов стул.

– Я не чайник, чтобы закипать и остывать. В Чечне мир, твои друзья могут вернуться домой.

– Если в Чечне мир, так пусть туда ваши политики отдыхать едут.

– Наши политики в Грозный, а ваши политики в Москву?

– Слушай, хватит, а? Я не чеченец, я грузин!

– А мне без разницы. Твои уважаемые друзья слово не держат…

– Лев Иванович, прошу, все взрослые люди, каждый за себя отвечает. Ты от нашего уговора отказался?

– Во-первых, не было никакого уговора. Я сказал, разберусь, возможно помочь – сделаю. Во-вторых, вы все смуглолицые: грузины, армяне, азербайджанцы, чеченцы, разберитесь между собой. Разберитесь, только не на московской земле. Вам только слово скажи, вы все гордые, самостоятельные! А как драться да воровать, так лучше Москвы места найти не можете.

– Лев Иванович, ты русский мужчина, сильный, слабого защищать должен.

– Я должен? А ты знаешь, сколько у меня долгов? Если меня на мелкие кусочки разрезать и всем, кому я должен, раздать, то не хватит. Да, забыл! – Гуров налил гостю в стакан водки, себе лишь плеснул. – У меня парня тяжело ранили, я не страховой агент, порядков не знаю, ты разберись. Между прочим, у него жена на последнем месяце, наследника ждут.

– Какой разговор? – Шалва выпил, отер усы. – Давай запишу, все сделаем.

– Тебе позвонят, все расскажут, – ответил Гуров, его перебил телефонный звонок. – Слушаю, – ответил сыщик. – Ну? Так плохо! А вот это меня не интересует, Станислав! Я не могу за каждым из вас со слюнявчиком ходить. С койки сдернуть и домой. Я скоро приеду. Я знаю, что ночь! Меня это не касается! Моей головой отвечаешь! Да, тебя Шалва Гочишвили найдет, дашь ему все данные по Котову.

Гуров положил трубку, пошел в гостиную, взял блокнот, записал в нем телефон Крячко, вырвал страницу, передал Шалве.

– Зовут Станислав, ты его знаешь, свяжись с ним, он поможет решить вопрос с раненым.

– Зачем Станислав? – Шалва крутил листок в толстых пальцах. – Дай телефон жены раненого, я сам подъеду.

– Лично? – спросил Гуров.

Князь не уловил иронии, ударил по широкой груди.

– Зачем слова говорить? Подъеду к женщине, все сделаю.

– И она у тебя за кровь мужа деньги возьмет? Одно слово – Князь! Гордый человек! Сейчас уходи, завтра делай, что тебе говорят.

– Хорошо, – Шалва поднялся. – Лев Иванович, а мы больше не друзья?

– Веришь – не веришь? – Гуров снял с вешалки плащ грузина. – Уважаешь – не уважаешь? Ты взрослый человек, у тебя внуки. Жизнь покажет.

Гуров закрыл за Шалвой дверь, подошел к спальне, постучал.

– Чего тебе? – спросила Мария.

Гуров вошел. Мария, сидя на кровати с ногами, читала.

– Я виноват, прости, но у меня сейчас трудные дни.

– Так в жизни черных дней больше, чем светлых. Что значит виноват и прости? Трудные дни! Ах ты, боже мой! Ты мужчина, держи себя в руках!

– Ты права, я должен. Но мне хоть изредка нужна твоя помощь.

– Ты сейчас уходишь?

– Ненадолго. К концу твоей утренней репетиции я вернусь.

Мария отложила сценарий, взглянула на часы, усмехнулась.

– Действительно, ненадолго. Подожди. Я дам тебе переодеться.

Мария понятия не имела, куда и зачем уезжает Гуров, но четкими, быстрыми движениями, даже не задумываясь, она доставала из шкафа вещи, так мать ежедневно собирает сына в школу.

Тонкий мягкий свитер, воротник под горло, темный комбинезон из плотной непромокаемой ткани. Его подарили Гурову десантники много лет назад, Гуров о нем давно забыл и понятия не имел, что Мария знает о существовании комбинезона. Полушерстяные носки, ботинки на толстой подошве, скорее полусапожки со шнуровкой. Такие ботинки он хотел купить себе в Германии, денег не хватило. Вездесущий Станислав прознал, ребята скинулись и купили ему к какому-то юбилею. В заключение Мария сдернула с вешалки ветровку, в карман которой сунула вязаную шапочку.

Лишь бы погасить назревавший скандал, Гуров был согласен надеть подводный скафандр, а отобранная Марией одежда была теплой и удобной. Возможно, если бы он долго думал и выбирал, то и сам бы выбрал именно эти вещи. Но Гуров никогда бы не стал долго выбирать одежду. Мария же все сделала за считанные минуты.

Гуров быстро переоделся, как ему казалось, незаметно сунул в карман «вальтер» и сказал:

– Твоя репетиция заканчивается примерно в двенадцать? Я постараюсь успеть.

– Не дури, репетиция никогда не заканчивается в одно и то же время, это зависит от творческого подъема или настроения героинь. Так что двигай прямо домой. Назначаю тебе встречу на кухне.

– Договорились. – Он чмокнул Марию в висок и ушел.

Мария долго смотрела на закрывшуюся дверь, словно не зная, чем теперь заняться, и неожиданно перекрестилась.

Было не так уж и поздно, около двенадцати, но дождевая пыль приглушала и без того неяркие и редко стоявшие фонари, а яркие порой встречавшиеся рекламы новых магазинов только подчеркивали ночную темень.

Встречные машины мигали фарами, убирая дальний свет, но делали это далеко не все, многие иномарки слепили. Шоссе, ровно поблескивая, обманывало фальшивой гладью, но москвичи отлично знали, что в любом месте можно встретить неосвещенный барьер или открытый люк. Как и многое в России, Москва перестраивалась, потому была опасна вдвойне.

Гуров вел машину мягко и осторожно, глядя не столько на дорогу, сколько ориентируясь на тормозные огни впереди идущих машин. Если на дороге ловушка, они предупредят. Вскоре он выехал на Дмитровское шоссе, выбрал осторожно едущую «Волгу» и держался за ней метрах в пятнадцати, так они и шли в невидимой связи. Их постоянно обгоняли, нервные били светом или возмущенно сигналили, но Гуров был невозмутим и терпелив.

Он знал, что должен доехать и обязательно переговорить с полковником Огарковым. Гуров устал от безнадежной борьбы с прослушиванием. Техника совершенствовалась, уследить за ней становилось невозможным. Кроме того, человек, думающий о том, слушают его или нет, превращался в комок нервов, становился никаким работником. Надо не гадать, исходить из худшего и противостоять. Допустим, что его разговор с Крячко слышали. Станислав не дурак – определенно он будет не один, и ввязываться в драку с ним крайне опасно. Если встречу решат предотвратить, то перехватить легче именно его, полковника Гурова. У Вердина или другого человека с большими возможностями не так уж много времени. Хотя такому неприятелю не надо вылезать из теплой постели, когда у него под рукой телефон и готовые исполнители. Никаких бандитских разборок быть не должно, все в рамках закона. Необходима лишь достоверная легенда или несчастный случай. Скорее второе. А возможно, их не слушали, все пройдет тихо, спокойно, он просто дует на воду.

Гуров прекрасно знал дорогу и считал наиболее удобным местом шоссе, километрах в пяти-шести за Кольцевой. «Пежо» – машина скоростная, но может использоваться на любом грунте. Гуров понимал, что если его и собираются остановить, то силой и скоростью успеха им не добиться.