Удачи тебе, сыщик! - Леонов Николай Иванович - Страница 47

– Что вам нужно? – тихо севшим голосом спросил Юдин. – Вы ошиблись номером. Я сейчас…

– Налей выпить, – перебил Гуров, стянул парик, скинул горбатый балахон, который тяжело шмякнулся на палас. – Извини, Борис, – он указал пистолетом на лежавшего неподвижно человека, – что я вваливался к тебе один, теперь гостя приволок.

Юдин понимал, что от него ничего не зависит, опустился в кресло, стараясь говорить как можно спокойнее, произнес:

– Пустяки, даже приятно, располагайтесь как дома. Но, если вы, господин полковник, желаете выпить, обслужите себя сами.

– Я бы рад, руки заняты. – Сыщик, глядя на свой пистолет, с отвращением кивнул на лежавшего неподвижно Клыка. – Он здоровехонек, просто задумался о бренности всего земного. Борис Андреевич, не откажи в любезности, возьми нож, срежь с портьеры шнур, хорошенько намочи его водой и дай сюда.

Юдин не двинулся с места, смотрел с ненавистью.

– Ты абсолютно прав, но, пока мы господина убийцу не обесточим, ты не сможешь мне высказать свои чувства.

– Да гореть мне в вечном огне, если когда-нибудь… – бормотал Юдин, поднимаясь из кресла и выполняя указание сыщика.

Мокрым шнуром Гуров связал Клыку руки за спиной, согнул ногу, притянул к связанным кистям, облегченно вздохнул.

– Если вздумаешь кричать, ударю железом по голове и воткну кляп. – Сыщик ухватил Клыка за шиворот, отволок в ванную, вернулся, молча налил себе коньяку, выпил залпом, прикурил, сел напротив Юдина. – Так на чем мы остановились? То, что ты обо мне думаешь, можешь пропустить. Знакомого ты привез, а генерала не встретил, тоже известно. Вот свежий вопрос: что делать? Понимаешь, Борис Андреевич, наша беда в том, что мы следуем за событиями, а не направляем их, пока удачно работаем в контратаке. Но удаче доверять нельзя, она дама капризная, может и отвернуться. И потому – что? Правильно! Пора перехватить инициативу!

Юдин знал, что глаза у сыщика голубые, сейчас же то ли свет так падал, то ли по иной причине, но на коммерсанта смотрели глаза темные, мрачные, своим выражением абсолютно не соответствующие легкому, даже ироничному тону. Почему-то вспомнилась песня Высоцкого о человеке, которому осталось пройти четыре четверти пути. Но Юдин не поддался сентиментальному порыву и ответил:

– Вы абсолютно правы, господин полковник, инициатива – составляющая победы, но я сегодня отбываю в Москву.

Юдин ожидал, что сыщик начнет отговаривать, предпримет другой маневр, но попытается задержать, и в который раз не угадал.

– Я тебя понимаю, ты, безусловно, прав, – ответил спокойно Гуров. – В каком номере твой гость и как его зовут?

– В триста восьмом, он сам представится, – ответил Юдин.

– Конспирация? – Гуров улыбнулся. – Существует масса способов установить его личность…

– Ну и пользуйся ими! – перебил раздраженно Юдин. – А от меня ты больше ничего не узнаешь.

– Интересно, недавно мы были почти друзья. – Гуров закурил новую сигарету, взглянул на огонек, решительно продолжил – Ты пожалеешь, что смалодушничал, это не угроза, а, как говорится, реплика в зал. За помощь я тебе искренне благодарен, считай, что мы в расчете, последние мои просьбы тебе будет выполнить легко и совершенно безопасно. Я на полчасика загляну в триста восьмой, побеседую. А ты, пожалуйста, спустись к администратору, оплати номер за двое суток вперед, скажи, что будешь работать и просишь не беспокоить. После этого мы пожмем друг другу руки, я пойду своей тропой, а ты заберешь своего приятеля, сядешь в шикарный лимузин и с чистой совестью – на свободу.

– Договорились. – Юдин поднялся. – Ты умный и хитрый, но я тоже не мальчик, меня на «слабо» не поймаешь. Я действительно сяду за руль шикарного лимузина и с абсолютно чистой совестью отправлюсь отсюда на свободу. А что с этим? – Он указал на дверь ванной.

– А что? – Гуров уже отсутствовал, словно мгновенно переместился в пространстве, о хозяине номера забыл, разговаривал сам с собой. – С этим я разберусь.

Сыщик поднял подаренную Классиком хламиду, оружие тяжело оттягивало полы, сунул в карман парик и пенсне, свернул, сунул под мышку и быстро вышел. Он не стал пользоваться лифтом, спустился на второй этаж, ключ от своего номера сыщик предусмотрительно не сдавал. Он проверил простенькие метки, которые оставил перед уходом, выяснил, что в номер заходили, но в чемодан не лазили, кейс не трогали, значит, была лишь уборщица. Гуров быстро умылся, переоделся, бутафорскую одежду, которая блестяще послужила, но больше не годилась, забросил под кровать.

Исчезновение Клыка, конечно, вызвало переполох как среди оперативников, так и в команде Крещеного. След седого горбуна обнаружить еще не успели, но нащупают в течение ближайшего часа, а может, и раньше. В одиночку из гостиницы, как ее ни окружай, сыщик ушел бы без проблем, но надо увести с собой Клыка, живого свидетеля, который, если такое время наступит, сработает против местной коррупции не хуже оставленных у благословенной Аннушки вещдоков. Как уйти из гостиницы вместе с уголовником, сыщик пока не знал, но придерживался правила решать вопросы последовательно, не перескакивая, ведь невозможно преодолеть барьер, если не взял предыдущий. Гуров подхватил чемодан, кейс, оглядел номер, в который больше никогда не вернется, вышел в коридор. У двери номера Сосниных сыщик приостановился. Все перепуталось, и сыщик не мог разобраться в своих чувствах. Ольга притягивала Льва Гурова как женщина? Безусловно. Женщина, живущая в соседнем номере, интересует сыщика? Тоже безусловно. Но сейчас Ольга Дмитриевна на вторых ролях, есть дела поважнее, требующие быстрого разрешения. Гуров обозвал себя «сопляком» и иными более крутыми словами, повернул в боковой проход, взбежал на третий этаж. Сыщик находился в цейтноте, предстоял еще очень серьезный разговор с человеком, которого привез Юдин из аэропорта.

– Вы что? – Кричать генерал уже не мог, голос сел. Илья Николаевич махнул рукой на сидевшего за приставным столиком капитана Стаднюка и просипел: – Вели чаю принести.

Пока готовили чай, генерал подошел к книжной полке, заставленной несчетными томами основоположников и «учителей», повернул полку: «учителя» уплыли в стену, а на их место выдвинулся бар. Генерал выпил, взял горсть миндаля и вернулся к столу.

– Хорошо, согласен, я в вашей работе не разбираюсь, – тихо и спокойно говорил генерал, пил чай и старался смотреть на Стаднюка без ненависти, – так ты мне объясни. Каким это образом один человек успешно бьется против машины?

– Машину я уже не застал, так, лишь отдельные шестеренки, – ответил Стаднюк. – Партия рассыпалась, что говорить о нас, грешных.

Бывшему секретарю захотелось закричать…

– Мне рассказывали, была некогда машина. Чего говорить, Илья Николаевич? – Стаднюк видел, что начальник держится на пределе, и решил ему потрафить. – Вы самую трудную задачу решили здорово и отсекли Гурова от Москвы. Мы его изловим, дайте срок.

– Уже слышал. – Лесть смягчила генерала, даже голос вернулся. – Но пока он выкрал вашего уголовника. Не понимаю, как можно здорового мужика утащить из-под носа стаи ищеек? Не кошелек, даже не курица! Не понимаю! Вы хотя бы осознаете, чем это вам грозит? Связь с преступниками, коррупция, тут уж Москва вцепится мертвой хваткой.

– Генерал, ты абсолютно верно признал, что наших дел не понимаешь. Генералу и не надо вникать, не его уровень, – Стаднюк взглянул на часы, ему следовало разыскивать Гурова и Клыка, а он только зря время теряет. – Даже если полковник совершит невозможное – уйдет от нас, доставит Лялина, так фамилия похищенного, в прокуратуру, ни за какие посулы смягчения приговора Клык рта не раскроет. Клык – битый уголовник, знает, если он начнет говорить, его убьют в камере, не достанут в камере – зарежут, повесят либо утопят в сортире в зоне. Илья Николаевич, покончим с этим вопросом, он вас не касается, я пришел по другому делу.

– Сейчас нет другого дела! – Голос генерала вновь набрал силу. – Я хочу видеть Гурова. Живого или мертвого, лучше мертвого!