Танец с драконами - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 14

Следом вышел мальчик младше Дени, худой и испуганный, в истрёпанном сером токаре. Его голос срывался, когда он поведал о том, как двое домашних рабов его отца восстали в ту ночь, когда были сломаны городские ворота. Один из них убил отца, другой — его старшего брата. Потом оба изнасиловали его мать и тоже убили. Сам мальчишка сумел сбежать, отделавшись только шрамом на лице, но один из убийц его семьи остался жить в его доме, а второй стал солдатом Матери. Он просил, чтобы обоих повесили.

«Я королева города, построенного на прахе и смерти», — отказывая ему, подумала Дени. Перед этим она объявила всеобщее помилование для тех, кто совершил преступления во время резни. И рабов, восставших против бывших хозяев, тоже наказывать не станет.

Когда она объяснила это мальчику, тот рванулся вперед к ней, но запутался в токаре и растянулся на пурпурном мраморном полу. Бельвас Силач тут же оказался на нем. Огромный темнокожий евнух поднял его одной рукой и начал трясти, словно мастифф крысу.

— Довольно, Бельвас, — сказала Дени. — Отпусти его.

Потом она обратилась к мальчику:

— Береги этот токар, потому что он спас тебе жизнь. Если бы ты в гневе коснулся меня, то остался бы без руки. Ты еще мальчик, и мы забудем о том, что здесь случилось. И тебе следует поступить так же.

Но когда он, уходя, оглянулся через плечо, Дени встретилась с ним взглядом и поняла: «У Гарпии появился новый сын».

К полудню Дейенерис уже чувствовала всю тяжесть короны и жёсткость скамьи под собой. Но из-за того, что её аудиенции ожидало ещё много народа, она не прервалась даже для трапезы. Вместо этого отправила Чхику на кухню за блюдом с лепёшками, оливками, фигами и сыром. Она слушала, отправляя в рот кусочки пищи, и запивала их из кубка разбавленным вином. Фиги были отличные, а оливки и того лучше, а вот вино оставляло во рту неприятный металлический привкус. Из мелкого белесого местного винограда получалось удивительно плохое вино.

«Нам не следует торговать этой гадостью». К тому же, великие господа уничтожили лучшие виноградники вместе с оливковыми рощами.

После полудня к ней явился скульптор с предложением заменить голову огромной бронзовой гарпии на Площади Очищения образом Дени. Она постаралась отказать ему со всей возможной вежливостью. В водах Скахазадхана была поймана щука неслыханного размера, и рыбак решил отнести эту рыбу королеве. Она восхитилась подарком, наградив рыбака увесистым кошелем серебра, а щука отправилась вниз на кухню. Медник преподнес ей ослепительную кольчугу. Она приняла её с благодарностью. Кольчуга была сделана превосходно, к тому же полированная медь должна красиво блестеть на солнце, хотя в настоящем бою Дени предпочла бы обычную сталь. Это знают даже молоденькие девушки, мало понимающие в войнах.

К этому времени терпеть туфли, присланные королем-мясником, стало совсем невозможно. Она скинула их, и села, подогнув одну ногу под себя, и покачивая второй. Это поза была не совсем подходящей величественной королевской особе, но Дени устала быть величественной. От короны болела голова, а ягодицы занемели.

— Сир Барристан, — позвала она, — я поняла, какое качество больше всего необходимо королю.

— Смелость, ваше величество?

— Нет, — улыбнулась она, — ягодицы из железа. Я всё время вынуждена сидеть.

— Ваше величество слишком много делают сами. Вы должны позволить своим советникам принимать на себя часть ваших забот.

— У меня слишком много советников. А мне нужны подушки, — она повернулась к Резнаку. — Сколько осталось просителей?

— Трое и ещё двадцать, если угодно вашему великолепию, и столько же жалоб, — сенешаль просмотрел бумаги. — Один теленок и три козы. Остальные, без сомнения, окажутся овцами или ягнятами.

— Три и ещё двадцать, — вздохнула Дени. — Аппетиты моих драконов, с тех пор как мы стали выплачивать компенсацию пастухам, все увеличиваются. Их требования доказуемы?

— Некоторые приносят обгоревшие кости.

— Все умеют разводить костер. Люди тоже жарят ягнятину. Обгоревшие кости ничего не доказывают. К тому же, Бурый Бен Пламм утверждает, что в холмах за городом водятся красные волки, шакалы и дикие собаки. Должны ли мы выплачивать компенсацию за каждую задранную ими овцу от Юнкая до Скахазадхана?

— Нет, великолепная, — Резнак поклонился. — Отправить обманщиков прочь или прикажете их высечь?

Дейенерис заерзала.

— Никто не должен бояться приходить ко мне. — Она не сомневалась, что какие-то из жалоб были выдуманные, но была уверенна и в том, что по большей части они были истинными. Её драконы слишком выросли, чтобы гоняться за крысами, собаками и кошками, как раньше. «Чем больше они едят, тем больше становятся, — предупредил её сир Барристан, — а чем больше становятся, тем больше едят». Дрогон улетал особенно далеко и мог легко проглатывать по овце в день.

— Выплатите им стоимость их скота, — приказала она Резнаку. — Но в следующий раз заставьте каждого жалобщика сперва явиться в Храм Милости и поклясться священной клятвой богам Гиса.

— Будет исполнено, — Резнак повернулся к просителям. — Её величество королева приказала возместить вам ущерб за утраченный скот. — Объявил он им на гискарском наречии. — Явитесь завтра к моим помощникам, и вам заплатят монетой или товаром, по вашему выбору.

Люди молча выслушали.

«Они могли бы выглядеть и повеселее, — подумала Дени. — Они получили то, ради чего пришли. Как еще угодить этим людям?»

Когда все направились к выходу, один из просителей остался — приземистый мужчина с обветренным лицом в бедной одежде. На голове у него была копна красно-черных волос, остриженная на уровне ушей. В руке он держал тёмный холщовый мешок. Он стоял повесив голову, уставившись в мраморный пол, словно не имел представления, куда ему идти. «А этому что от меня надо?» — удивилась Дени.

— Все на колени перед Дейенерис Бурерожденной, Неопалимой, королевой Миэрина, королевой андалов, ройнаров и Первых людей, кхалиси Великого травяного моря, Разрушительницей Оков и Матерью Драконов, — выкрикнула Миссандея высоким приятным голосом.

Когда Дени поднялась, её токар начал сползать. Она подхватила его и подтянула на место.

— Эй, ты, с мешком, — позвала она. — Ты хочешь говорить с нами? Можешь приблизиться.

Когда он поднял свое лицо, стало видно, что его глаза были красны словно свежие раны. Дени заметила, что сир Барристан белой тенью скользнул к ней ближе. Человек приблизился неуверенной походкой, шаг за шагом, сжимая в руках мешок.

«Пьян или болен», — решила Дени. Под его сломанными ногтями была земля.

— Что это? — спросила она. — У тебя какая-то жалоба или просьба к нам? Чего ты хочешь от нас?

Он нервно облизнул пересохшие, потрескавшиеся губы:

— Я… я принес…

— Кости? — нетерпеливо продолжила она. — Обгорелые кости?

Он поднял мешок и высыпал его содержимое на мрамор.

Это и в самом деле были кости — сломанные и почерневшие. Длинные из них были расколоты, с выеденным мозгом.

— Это сделал чёрный… — произнес человек на грубом гискарском. — Он спустился с неба крылатой тенью и… и… и…

«Нет, — подумала она, — нет, нет, о, нет!»

— Ты что оглох, дурак? — Резнак мо Резнак заорал на него. — Ты что не слышал моего объявления? Приходи завтра к моим помощникам, и тебе заплатят за твою овцу.

— Резнак, — тихо сказал сир Барристан. — Придержи язык и открой глаза. Это не овечьи кости.

«Нет, — подумала Дени. — Это кости ребенка».

ДЖОН

У подножия бледного утеса, высокого, как само небо, среди чёрных деревьев бежал белый волк. Луна следовала за ним в звёздной вышине, мелькая в просветах между переплетением голых ветвей над головой.

— Сноу, — прошептала луна.

Но волк не ответил. Под его лапами скрипел снег, среди деревьев вздыхал ветер. Откуда-то издалека до него доносился зов сородичей — таких же, как он.