Берег черного дерева и слоновой кости(изд.1989) - Жаколио Луи - Страница 40

— А по-вашему, Лаеннек, — спросил Барте, — какой способ удобнее?

— Я остаюсь при том же мнении, что для европейцев, не привыкших к местному климату, путешествие по суше и болотам среди хищных зверей совершенно невозможно.

— Вы думаете, что нам надо построить лодку?

— Думаю, но и здесь есть затруднение, которое мы едва ли преодолеем.

— Какое?

— У нас нет никаких инструментов, кроме топора для обрезывания ветвей, а мы должны срубить и выдолбить дерево достаточно большое, чтобы вместить всех нас. Мы не можем это сделать быстрее пятнадцати или двадцати дней.

— Мы будем работать попеременно…

— Да. Но слабый инструмент может сломаться, и тогда мы будем принуждены вернуться к первому плану…

— Слушай! — перебил негр. — Кунье сумеет отомстить злым духам, укравшим нашу пирогу. Он построит плот, и Момту-Самбу может спуститься на нем по реке со своими друзьями.

Едва негр произнес эти слова, как послышался шелест в кустах; Уале, спокойно спавший у ног своего хозяина, приподнялся, ворча, а путешественники схватили оружие… Но им не пришлось пустить его в дело, потому что громкий голос закричал среди зарослей:

— Друг! Друг!

В ту же минуту негр высокого роста показался в кругу света, отбрасываемого костром.

— Йомби!— воскликнул Кунье, вне себя от радости.

— Йомби!— повторили путешественники, увидев фана, которого все считали умершим.

Негр в двух словах рассказал историю своего спасения.

Принужденный после нескольких часов борьбы бросить лодку и думать о собственной безопасности, он доплыл до ветвей громадного баньяна, торчавших из воды и давших ему верное убежище до тех пор, пока река войдет в свое русло. Как только он мог пуститься в путь, он направился к месту стоянки, полагая, что оно еще не брошено белыми.

Узнав о затруднениях путешественников, негр объявил, что берется построить в неделю, с единственным имеющимся инструментом, большую и прочную пирогу, которая вполне заменит потерянную.

Это положило конец колебаниям. Было условлено, что с завтрашнего же дня с рассвета отправятся в лес выбрать подходящее дерево.

Радость надежды и молодость взяли свое, и восходящее солнце застало путешественников в лесу; оба негра и Лаеннек осматривали деревья, Буана собирала корни и плоды, а Гиллуа, по своему обыкновению, читал курс ботаники Барте, который со своей стороны находил каждую минуту способ применять познания своего друга к географии.

— Большая часть растений тропической Африки, особенно в Конго, — говорил своему другу бывший воспитанник Центральной школы, — встречается также в Бразилии. Это объясняли колонизацией португальцев, распространившейся на обе страны. Но я не думаю, чтобы этого было достаточно для полного объяснения сходства, наблюдаемого в флоре обеих стран. Смит, ботаник знаменитой экспедиции Такки, который задолго до нас безуспешно пытался проникнуть в центр этой живописной, но опасной страны, привез с берегов Конго более шестисот видов растений, из которых двести пятьдесят были совершенно новые, семьдесят видов общи другим странам, находящимся между тропиками, и более двухсот — Бразилии. Эта любопытная коллекция Смита была приведена в порядок после его смерти Робертом Брауном. Сравнение гербария Смита с теми, которые собраны в других странах Африки и во всех частях света, позволило заключить, что наибольшее количество видов находится не между тропиками, но на параллели мыса Доброй Надежды, то есть под 34° южной широты.

— Не может ли это, — перебил Барте, — быть применено и к Северному полушарию?

— Да, можно вообще сказать, что пояс, самый богатый растительными видами, находится близ 34° широты и северной, и южной. Пользуясь документами, собранными Смитом и другими путешественниками, Браун установил важный факт, который мы можем проверить здесь, именно — большое однообразие в растительности всего западного африканского берега, начиная от реки Сенегал в 16° северной широты до Конго в 6° южной широты. Самые обыкновенные деревья на всем этом берегу, кроме пальм, адан-сония, баобаб…

— Не это ли дерево открыл Адансон, приписывающий ему значительную долговечность— более шести тысяч лет, кажется?

— Это самое. Впрочем, рассматривая ежегодные слои ствола и ветвей молодой адансонии, можно убедиться в неосновательности этого мнения. Притом его губчатая древесина, наполненная соком, достаточно доказывает, что это дерево не долговечное… Вот три дерева, самые любопытные в этих странах: бомбакс куба, панданус канделабрум, стеркулио акумината; они растут так близко друг от друга, что в нескольких метрах от земли смешивают свои листья; особенно стеркулио знаменит свойствами, которые туземцы и португальцы приписывают его плоду, ореху кола.

— Я слышал об этом плоде, но слава о его достоинствах до меня не достигла, — сказал Барте, улыбаясь.

— Орех кола, как вы можете сами убедиться, достигает величины плода хлебного дерева. Сорвем один, разобьем. Посмотрите: в нем под шелухой находится плод, похожий на каштан, розовая мякоть которого разделяется на четыре доли. Его очень много в этом краю, и он в большом употреблении. Между прочим, ему приписывают свойство очищать испорченную воду, а также излечивать болезни печени. Португальцы так дорожат этим орехом, что если встречают на улице даму, то первая вежливость состоит в том, чтобы предложить ей кола. Обычно насчитывают от десяти до двенадцати орехов на одном стручке.

— Но вообще-то здесь, кажется, не очень много таких гастрономических подарков флоры? — перебил молодой офицер, к которому среди этой улыбающейся природы вернулась вся его веселость.

— Питательных растений здесь гораздо больше, чем вы думаете, любезный Барте. Во-первых, знаменитый маниок, составляющий основу пищи жителей Конго.

— Не это ли растение любезный король Гобби хотел заставить нас обрабатывать?

— Именно. Достойно замечания то, что каждая часть света доставляет человеку растение, составляющее главную основу его питания. Так, Азия имеет рис, Европа — пшеницу, Северная Америка — картофель и маис, Западная Африка — различные сорта проса и сорго, Океания — хлебное дерево, Южная Америка и Южная Африка — маниок. Точно так же, как и растения отвечают условиям климата, в которых развиваются, человек должен всегда подчиняться пище той страны, где он живет, и оставаться, таким образом, в постоянной гармонии с почвой и солнцем, греющим ее. Не напрасно эти факторы производительности, земля и теплота, соединяются, чтобы сосредоточить питательную силу в том или другом растении, и человек ничего не может сделать лучше, как преклониться перед мудростью природы. Маниоку жители Конго обязаны своей пищей, и любопытно, что этот корень растет почти без обработки.

— Я думал, что негры обрабатывают большие плантации маниока.

— Да, но их метод не требует большого искусства. Приготовив землю, взрыв ее и разделив на бугорки, они втыкают на семь или восемь дюймов глубины маленькие черенки длиною в один фут, а толщиною в один дюйм, по два и по три на каждом бугорке, так, чтобы они не возвышались более пяти дюймов над землей. Они почти тотчас принимаются и через десять месяцев вырастают на двенадцать и пятнадцать футов со стволом около десяти дюймов в диаметре и с большим числом ветвей. Потом, чтобы сделать корень толще, землю кругом старательно вычищают и, когда растение созрело, ствол обрезают — он годится только в огонь, — а веточки сохраняют для будущей плантации. Корень отрывают, снимают с него кору и превращают в муку на мельнице. Эта операция требует нескольких невольников: одни бросают корень в мельницу и следят за движением колеса, другие вынимают муку, третьи сушат ее на огне и в котлах. Обыкновенно собираются сообща две. деревни для приготовления своей жатвы. Приготовленную муку едят или в лепешках, или сухою с говядиной и рыбой или разводят в воде или теплом молоке. Обрабатывают еще для пищи маис, инь-ям, просо, земляные орехи, фисташки, фасоль. Сладкий батат, который некоторые португальские путешественники считали растущим в Конго, до сих пор не встречался там. У нас теперь большое количество плодов, из которых самые главные — разные сорта бананов, лимоны, апельсины, ананасы, папайя, тыква, тамаринд, сахарный тростник и сафу — маленький фрукт величиной со сливу, по вкусу напоминающий виноград и тем более ценимый, что созревает в то время, когда другие плоды редки. Следует заметить, что большая часть этих питательных растений нетуземные, но были ввезены в Африку из других частей света. По крайней мере, можно с уверенностью сказать, что маис, маниок и ананас привезены из Америки, а банан, лимон, апельсин, тамаринд и сахарный тростник происхождения азиатского.