Профессионалы - Леонов Николай Иванович - Страница 9

Парень мать не уважает и не боится, может вырваться и убежать, терпит не из робости, а от равнодушия, знает, сейчас все и так кончится. И очень возможно, что лет через несколько Гуров с парнишкой встретится, конечно, не узнает, разговор у них произойдет недобрый.

Может, все и придумал сыщик, но развязку ситуации угадал точно.

Женщина сына отпустила, взглянула озабоченно на маникюр, руку вытянула, значит, была дальнозорка.

– Паршивец, – она лизнула палец, видно, хватать плотную ткань школьной формы так грубо не следовало. – Весь в отца!

Гуров взглянул на Светлова, но майор, похоже, дремал. «Устал Василий, – в который ухе раз подумал Лева. – Не сегодня устал и не вчера, накопил груз, уже не отдыхает, не восстанавливается. Я молодой жеребец против него, а философствую: зачем, ради чего, сколько можно?»

Вспомнился подвал, лицо врача, такие Лева видел лишь в военной хронике – голодное, злое, неумолимое, и чего в нем больше, неизвестно.

И крик матери, который обвалился сверху. Леве стало зябко, он подумал о себе как о человеке стороннем.

Заткнулся бы ты, Гуров, и работал лучше, а ради чего и что после тебя останется, люди решат. Если у них на тебя найдется время.

Когда он доложил полковнику и вернулся к себе в кабинет, там уже находилась следователь прокуратуры Сашенька Добронравова. Если она сегодня и пользовалась косметикой, то Гуров этого не заметил. Официальную форму прокуратуры она заменила на строгий серый костюм. По протоколу Гуров сам должен был приехать в прокуратуру. Сашенька, бросив взгляд на сидевшего за своим столом Вакурова, сказала:

– Сообщение застало меня не в кабинете, а здесь, неподалеку, я выезжала…

– Очень любезно с вашей стороны, Александра Петровна, – остановил Гуров Сашеньку, уже начавшую путаться в своих сочинениях.

– Я полагаю, чем быстрее мы встретимся, тем лучше. Не возражаете? – Сашенька указала на стул и стол Гурова.

– Конечно, конечно, – он подошел к Боре, тот соскользнул со своего места и устроился на диване. – Я только позвоню, писать будешь ты, а пока зови ребят.

Гуров взглянул на часы, было только четыре, а казалось, что он спустился в подвал вчера. Он позвонил Рите.

– Жена, – сказал он, чтобы Сашеньке было ясно, с кем он разговаривает. – Сегодняшние гости отменяются. Приглашаю тебя в кино.

– Почему? Не понимаю. Лев Иванович, если вы заняты, тогда понятно. А так? Почему в кино, а не в гости?

– По техническим причинам, – Гуров старался говорить как можно мягче, но чувствовал, что у него не получается.

Сашенька, насупившись, что-то писала, делая вид, что ничего не слышит.

– Сашенька, ты молодец, что пришла. Спасибо, – сказал Гуров.

– Я действительно оказалась рядом…

– Не сомневаюсь.

– Как? – Сашенька даже отложила ручку. Она, бросив все дела, отметив назначенный допрос, нахамила начальнику и примчалась. А он не сомневается?

– Тебе очень идет такая прическа и элегантный костюм, – сказал Гуров и получил отпущение грехов.

Когда вся опергруппа была в сборе, Гуров коротко изложил обстоятельства дела, усадил Борю за стол.

– Лейтенант, вы заводите розыскное дело. Набросаем план мероприятий, потом вы выслушаете следователя, учтите его указания, оформите все надлежащим образом и доложите руководству, – сказал Гуров.

Боря втянул голову в плечи, выровнял стопку бумаги, словно стенографистка, выложил перед собой три шариковые ручки. Гуров прислонился к стене.

– Вот так, Слава, просьба моя отменяется, – он взглянул на Крячко. – Я не могу из тебя сделать двух оперативников, а здесь ты необходим весь, неразменивающийся. И гори Ветрин голубым огнем, уж как вывезет.

– Его вывезет на улицу через сорок восемь часов, – не удержался от реплики Крячко.

Никто их разговора не понял, Гуров пожал плечами, чуть выждал и продолжал:

– В отделении милиции сейчас ищут свидетелей и устанавливают приметы мужчины, который увел девочку от школы. Думаю, что эту работу удастся завершить лишь завтра, часов в одиннадцать-двенадцать дня. Установив свидетелей и приметы, попытаться составить фоторобот. У школ всего района патрулировать участковым и оперсоставу отделений милиций. Ответственные за исполнение – майор Светлов и капитан Крячко. Вы, коллеги, разделите работу между собой. И скажите Вакурову, кто что выполняет конкретно. Скорее всего, это не даст результатов, но в отделение милиции выезжайте немедленно. Если понадобится, пусть один там заночует. Машину возьмите у дежурного, сошлитесь на распоряжение генерала Турилина.

Светлов и Крячко молча встали, прощаясь, лишь кивнули и вышли.

– Психдиспансеры, больницы, – сказала Сашенька, – запишите за мной.

– Александра Петровна, каждый свою работу делает сам. Уголовный розыск для того…

– Не стоит пререкаться, Лев Иванович, – перебила Гурова следователь. – Запишите, – она кивнула Боре.

Тот взглянул на Гурова, который согласно наклонил голову.

– Вы, лейтенант, возглавляете розыск, принимаете поступающую информацию, обобщаете, ежедневно докладываете руководству. – Гуров увидел, как Вакуров насупился, и добавил: – За вами картотека, раскопать все, что мы имеем хотя бы отдаленно похожего. Кроме того, – он начал привычно расхаживать по кабинету. – Четыре года назад мы имели аналогичное преступление. Достать все материалы, насильник тогда получил вышку, но заменили на пятнадцать. Установить, где он в настоящее время, не бежал ли, поднять все его прошлое, связи.

Естественно, обобщать, анализировать и направлять розыск Гуров собирался сам, лично. Формально он взвалил всю ношу на Борю Вакурова, считая, что период юношества и ученичества у него затянулся.

– Я оформлю план вечером, а сейчас смотаюсь в картотеку, – Боря рвался в бой. – Можно?

– Ты делом руководишь, тебе решать, что сначала, что потом. Доложи полковнику, согласуй, в каком часу он примет себя с документами.

Когда Боря вышел, Гуров повернулся к следователю, которая делала свои записи.

– В отношении больниц ты, Сашенька, умница. Только заниматься психушниками буду я.

– Это почему? Ты мне не доверяешь? Я молода, неопытна?

Сашенька ткнула пальчиком в истину. Гуров не доверял ей, считал, что разговаривать ей с врачами нельзя. Сказать об этом тоже было нельзя. Гуров вытащил на свет старую поговорку и, смеясь, изрек:

– Сашенька, молодость, к сожалению, недостаток, который с годами проходит.

Девушка шутливого тона не приняла, смотрела на него требовательно. Гуров сосредоточился и серьезные аргументы нашел.

– Твоя работа по этой версии окажется нерентабельной. Надо объехать несколько клиник, которые расположены в разных концах Москвы. Машину тебе на целый день не дадут, отвезут в один конец, и ты застрянешь. А я на колесах. Второе, скорее главное. Кто будет направлять розыск? Этот мальчик, что при удобном случае сбежал в картотеку? Психушники я беру на себя, но я не двужильный, мне нужна помощь. Так что извини, – он развел руками. – Тебе придется выполнять функции следователя прокуратуры и руководить розыском, допрашивать свидетелей, которых тебе будут доставлять.

Саше ничего не оставалось, как согласиться.

– Еще один день прошел, – она вышла из-за стола. – Почему ты такой спокойный?

– Я не спокойный, а тренированный, – ответил Гуров, открывая перед девушкой дверь.

Известно, что для нормального человека одно из самых тяжелых, изнурительных дел – ожидание. Гурову надо было дожить до завтрашнего дня, утром он мог включиться в работу, поехать на Кропоткинскую, проконсультироваться в Институте судебной медицины имени Сербского, побывать в районных поликлиниках, а после полудня от Светлова и Крячко может поступить дополнительная информация. Завтра необходимо находиться в хорошей форме, отдохнуть, разрядиться.

Рита надулась, но билеты в кино взяла, и они посмотрели на подвиги знаменитого Бельмондо.

Теперь немножко погуляем, и мне надо выспаться, сказал Лева, когда они выходили из кинотеатра.