Наркомафия - Леонов Николай Иванович - Страница 47

Каждый день, ровно в восемь утра и в одиннадцать вечера, киллер набирал указанный ему номер, просил к телефону Веру Петровну. Спокойный мужской голос вежливо отвечал, что Веры нет дома, и просил перезвонить. Чем дольше Федор кружил вокруг дома Гурова, тем яснее понимал, что без помощи со стороны опытного сыщика не взять. Он не обыватель, ведущий размеренный образ жизни, явно был насторожен, за три дня убийце лишь один раз удалось увидеть, как Гуров вышел из подъезда, направился в сторону Кутузовского проспекта. Где бывший мент сел в машину, установить не удалось. Федор не рискнул приблизиться, если Гуров его засечет, считай, полный провал. Передавать по связи, что нуждается в группе поддержки, убийца не хотел. Ему и так дали отсрочку, просить людей – значит расписаться в бессилии, лучше выждать, может, по связи что подскажут, или Гуров успокоится и потеряет осторожность.

Гарик Загранян заведовал мастерскими, где собирали и освежали лаком прибывающую из Вьетнама мебель. Армянин, что нетрудно было определить по масти, носу, акценту и фамилии, должен был первым заинтересовать службу безопасности, так как работал с мебелью, в которой, по мнению Гурова, прибывал наркотик. Но последний месяц Загранян постоянно летал в Ереван, что в данное время дело далеко не простое. Он пытался перевезти в Москву престарелых родителей. Гуров лишь проверил, что Загранян действительно в Ереван летает и приготовил родителям квартиру, потерял к нему интерес, но вскоре пришел к выводу, что напрасно сбросил армянина со счетов.

Крячко в офисе появлялся, вновь исчезал – полученное от Гурова задание требовало разъездов. Гуров приезжал и уезжал в разное время, пытаясь не думать о нависшей опасности и одновременно ни на минуту не забывать, что в любой момент может оказаться в перекрестье оптического прицела. Отношения с Еленой за прошедшие дни установились ровные, однако сыщик порой ловил ее вопрошающий взгляд, молчал, чувствовал себя отвратительно, как совестливый человек, который задолжал, о долге постоянно помнил, но отдать был не в силах. С шефом сыщик встречался ежедневно. Юдин ни о чем Гурова не спрашивал, понимая, что когда новости появятся и ему сочтут нужным их сообщить, то и расскажут без вопросов с его стороны. Он лишь сегодня утром, когда Гуров заглянул в кабинет поздороваться, сорвался:

– И долго так будет продолжаться? – Накануне у Юдина не состоялась заманчивая сделка, и Гуров первым попался под руку. – Я по наивности полагал, что служба безопасности обеспечивает покой и безопасность.

– Наивность и доверчивость, мой друг, свидетельство не глупости, а чистоты души, – с ходу ответил Гуров, так как афоризм где-то вычитал и неоднократно им пользовался, объясняя собственные ошибки и просчеты. – Настоящий бизнесмен не имеет права срывать свое плохое настроение на подчиненных.

– Я не настоящий, – буркнул Юдин. – Раз пришел, присядь.

– Какого ты мнения о Заграняне?

– Ты уже спрашивал. Он отличный специалист и кристальной честности человек, так что выбрось из головы.

– Я по твоему совету все повыбрасывал, – Гуров сел в отдалении за стол для совещаний, – остался с пустой головой. Сейчас по третьему кругу перебираю твоих умных, порядочных, кристально честных, главное – оставшихся в живых. Меня интересует Гарик Загранян.

– Интересуйся, профессию ты выбрал сам, – холодно ответил Юдин. – Он вечером мне звонил, сейчас должен объявиться.

– Благодарю, шеф, – Гуров прошел к двери, церемонно поклонился.

– Елена, Загранян не появлялся? – спросил он, выходя из кабинета.

– Звонил, сейчас будет, – ответила секретарша, продолжая печатать на компьютере.

– Попросите его заглянуть ко мне.

– Обязательно, – ответила Елена и улыбнулась.

– Обязательно, – серьезно повторил Гуров, прошел в свой кабинет и тоже сел за компьютер, выставив на экран досье на Заграняна.

Вскоре, постучав для проформы, объявился и Загранян.

– Здравия желаю, господин полковник! – сказал он весело. – Допрос третьей степени или сначала можно выпить кофе?

– Если изготовишь две чашки, то сможешь выпить.

Обычно хмурый и молчаливый, постоянно озабоченный либо плохими вестями из Армении, либо свалившимися на его голову беженцами, сегодня Загранян был весел и говорлив. В модной джинсовой паре, хорошо сидевшей на его невысокой ладной фигуре, чисто выбритый, что уже расценивалось как ЧП, он ловко орудовал у кофеварки, шутливо ругался:

– Техника! Быстро, еще быстрее! Если это кофе, значит, я китайский император! Мой дед сидел во дворе и варил кофе. – Он тяжело вздохнул. – О том, что дедушка варит кофе, можно было узнать, лишь свернув с улицы в переулок, за пять домов до нашего. Господин полковник, если вы не пили кофе, сваренный на Кавказе, вы не знаете даже вкуса кофе.

– Ты, армянин, родившийся в Ереване, говоришь, как еврей из Одессы, – улыбнулся Гуров, хотя настроение у сыщика было отнюдь не улыбчивое.

– Еврей, армянин, грузин, какая разница, дорогой? – Гарик поставил перед Гуровым чашку кофе. – Что хочешь спросить? – В его огромных черных глазах искрилась насмешка, сквозь которую проглядывала печаль.

– Спрошу, – Гуров опустил плечи, расслабился, словно собирался драться. – Ты выпей плохой кофе спокойно, мои вопросы тебе испортят настроение.

– Я не дам вам слова, что наш разговор останется между нами! – Егор Крупин агрессивно уперся в стол, нагнул голову, со своей короткой стрижкой стал похож на приготовившегося к атаке ежа. – С какой стати я должен вам что-либо обещать?

Гуров сидел в кабинете коммерческого директора, смотрел на хозяина недоумевающе.

– Я не сказал «должен». – Он достал сигареты, начал искать зажигалку – довольно избитый прием, которым пользуются, чтобы оправдать паузу. – Я лишь прошу, вы вправе отказаться.

– Простите, Лев Иванович, нервы. – Крупин тоже взял со стола пачку «Мальборо», вытряхнул сигарету, щелкнул настольной зажигалкой. – Включишь телевизор, развернешь газету, придешь на работу, в конце концов, – везде убийства! Взрывают, расстреливают из всех видов оружия, с ума можно сойти!

– Я ничего не говорил об убийствах, – Гуров пожал плечами. – Лишь спросил, могу ли я рассчитывать…

– Можете! – перебил Крупин. – Ставлю десять против одного, что вы заговорите об убийстве.

– Выкладывайте вашу ставку, Егор, – Гуров постучал по столу. – Я хочу вас спросить о событиях, которые произошли накануне убийства.

– Нет, это вы выкладывайте! Накануне или на следующий день, но убийство присутствует!

– Не мелочись, Егор, – усмехнулся Гуров. – Мы с тобой уже беседовали о том, что накануне убийства бухгалтера ты столкнулся с ним на складе готовой продукции.

– Чушь, не было такого разговора!

– Возможно, – легко согласился Гуров. – Значит, такой разговор у меня состоялся с кем-то другим, я ведь не веду протокол, живой человек, мог и спутать. Суть в другом. Насколько мне известно, склад готовой продукции соседствует с производственными мастерскими. Так?

– Ну.

– Ты не видел в тот день Заграняна?

– Не помню, возможно. Почему бы вам не спросить у самого Гарика, где он находился в тот день?

– Спросить можно, но не хочется. – Гуров посмотрел в глаза Крупину, выдержал паузу. – И я тебя убедительно прошу не говорить Заграняну, что я задавал тебе данный вопрос.

– Если бы вы сами не обратили мое внимание, я бы забыл о вашем вопросе через пять минут.

– Возможно. Только я сейчас беседовал с Заграняном, и он видел, что я прошел к тебе, может поинтересоваться, о чем мент спрашивал. В общем, договорились, о моем вопросе ты забыл.

– Договорились. Однако странно, Лев Иванович, прошло столько времени…

– Всего десять дней.

– Более чем достаточно, чтобы выяснить, кто и где находился в тот день.

– Выясняли, – значительно произнес Гуров. – Получаются некоторые противоречия.

– А что говорит сам Загранян?

– Следователя интересует лишь день убийства, о предыдущем дне он не интересовался. А я Заграняна не спрашивал.