Коррупция - Леонов Николай Иванович - Страница 31

Гуров замолчал, плеснул в фужер коньяку, взглянул на Волина участливо. На Патрона Волин практически не среагировал, лишь чуть прищурился, и Гуров отдал его выдержке должное.

– МУРом ты детишек пугай, это раньше была мощная контора, сегодня над ней тысячи рэкетиров посмеиваются. – Волин выпил и налил снова. – Кто убил вашего генерала, не знаю, но если, как ты утверждаешь, Эфенди, так он в розыске пятый год. Как говорится, бог в помощь, ищите дальше. Что видел Олег Веселов, мне неизвестно, так это и не будет известно: экс-чемпион внезапно скончался. Кто такой Патрон, я понятия не имею. Лебедева знаю хорошо. Юрий Петрович любит деньги и другими вопросами не занимается, к убийству он никакого отношения не имеет. А что касается моего предприятия и загранпаспорта, так это даже смешно, скорее грустно. Как формировалось твое сознание, Лев Иванович, в застойные семидесятые годы, такое оно и сформировалось – застойное. Совместное предприятие, которое дает государству конвертируемую валюту, по навету подозреваемого в убийстве никто не закроет, а если у меня попробуют отобрать паспорт, я обращусь в прессу.

– Руслан, ты, – перебил Гуров, – поменьше говори, – он коснулся своей скулы. – Расплывается на глазах, а что будет завтра, так страшно подумать.

Волин тронул кончиками пальцев скулу, вздрогнул, но тут же взял себя в руки.

– Я видел довольно посредственный фильм, но называется он здорово: «Один и без оружия!» – сказал Волин. – Так это про тебя, подполковник.

– Веселов мертв? Откуда тебе известно? – спросил Гуров.

– Не надо, – Волин подобрал отпадавшую губу. – Ты все сам знаешь.

– Я много чего знаю. Откуда у тебя сведения?

Волин хотел ответить, что не далее как сегодня приятель и доверенное лицо Гурова сообщил столь приятное известие, но сдержался. Впервые о смерти спортсмена Волин узнал из разговора, который вели в «Вольво» спортсмены, информировать об этом Гурова тоже не следовало, и он криво усмехнулся – а как было усмехнуться иначе, если одна щека в три раза больше другой, – ответил:

– В очереди за колбасой случайно услышал.

– Да, источник информации серьезный, – согласился Гуров и решил, что пора готовиться если не к капитуляции, то к «переговорам» – сопротивление он показал достаточно убедительное. – В принципе в твоих рассуждениях есть резон. Но, поверь моему опыту, отошлешь материалы на меня в КГБ или прокуратуру, нам уготована братская могила. – Гуров замолчал и пригубил коньяк.

– С этого и надо было начинать. А ты? – Волин коснулся щеки и по-детски хлюпнул носом.

– А ты? – ответил Гуров. – Вы, Руслан Алексеевич, занимались коммерцией, посредничали во взятках и неожиданно, по крайней мере для меня, организовали убийство.

– Я ничего не организовывал. Меня поставили перед фактом, – упрямо врал Референт. – Но когда мне сунули в руки козыри, я, естественно, их взял.

«Врет, но придется поверить, иначе разговора не получится», – решил Гуров и сказал:

– Версия сомнительная, но допустимая. Однако, взяв в руки оружие, надо не возмущаться, а ожидать нападения. Зачем вам нужен подполковник Гуров? Одну версию я уже слышал, излагайте вторую.

– Вы, конечно, знаете, что некоторые лица на Западе заинтересованы в непосредственных контактах с нашими неофициальными объединениями.

– Не политическими, а уголовными, – уточнил Гуров.

– Я политикой не занимаюсь, – ответил Волин. – Мы, финансисты, вынуждены поддерживать отношения с уголовниками.

– Говорите, я слушаю. – Гуров встал и начал прогуливаться по гостиной. – Привычка, – пояснил он, – даже генерал разрешает мне расхаживать по кабинету.

– Мы получили приглашение на встречу в Вене. Как вы отнесетесь к тому, чтобы представлять нашу Корпорацию?

– Чушь собачья, – сорвался Гуров, тут же об этом пожалев. – Вы мне не доверяете и правильно делаете.

– Но почему столь категорично? Семья ваша останется здесь, пистолет, из которого вы убили человека, тоже здесь. А вы человек разумный, сделаете один разумный шаг, затем второй, а с этого пути еще никто не возвращался. Нам известно, что вы говорите на немецком, репутация ваша безупречна…

– У меня много вопросов, но я задам лишь один. Как, с вашей точки зрения, отнесется мое начальство к столь неожиданному выезду?

– А никак. У вашего руководства достаточно забот, ваш министр стал членом Президентского совета. Кому какое дело, если человек во время отпуска выезжает по приглашению в Вену? Я вам даю машину, за рулем ваш приятель, человек тоже отличной репутации. По-моему, все естественно и для вас должно быть интересно. – Волин смотрел вопросительно. – Вы так не считаете?

– Интересно, – искренне согласился Гуров. – А приглашения, паспорта, визы…

– Это не ваша забота, соглашайтесь, все будет готово через три дня. Вся поездка займет неделю.

– А Денис? Вы с ним говорили?

– Конечно, нет, – Волин пожал плечами. – Сергачев согласится, он ведь живой человек, ему нужны деньги. Нам требуется ваше согласие. Все.

– Мне надо подумать, – Гуров снова был искренен. Подобное предложение, даже если оно фальшиво, отклонять нельзя, следует разобраться, все просчитать, взвесить, попытаться предугадать возможные неожиданности.

– Даю вам сутки, – сказал Волин.

«Ты прибудешь в Вену с товаром, я вылечу самолетом, тебя встречу, и мы побеседуем иначе, все я тебе припомню», – думал Референт, направляясь в ванную комнату, чтобы прополоскать рот и принять таблетку анальгина.

Пистолет здесь. Гуров оглядел гостиную и машинально взял лежавшую на пианино книгу. Эдгар По. Основоположник детективного жанра. Гуров поставил томик на ребро и слегка встряхнул, страницы распались. Если книга в хорошем состоянии, незачитанная, то она обычно раскрывается на том месте, где ее последнее время читали. Гуров взглянул на страницу и прочитал название рассказа: «Похищенное письмо». Он не помнил этой вещи, да и какое имеет значение, что сейчас читает Руслан Алексеевич Волин?

Финансист приехал к убийце на дачу, где Эфенди, чтобы не выть от скуки, подрядился поправить забор. Плотничал он не очень умело, но старательно, так как во всем любил порядок. Когда появился Лебедев, убийца взглянул на него недоброжелательно: с Референтом было оговорено, что, кроме единственного связника, никто не должен знать о месте, где укрылся Эфенди.

Эфенди укреплял вкопанный в землю столб, кивнул Лебедеву в сторону веранды и продолжал работать. Конечно, он мог тотчас прервать свое увлекательное занятие, но еще минут тридцать укладывал в основание столба битый кирпич, засыпал яму землей и внимательно следил за ведущей от станции тропинкой, прислушивался. Зрением и чутьем Эфенди обладал феноменальными, а иначе он бы давно уже перекочевал в мир иной.

Убийца воткнул лопату в землю, снова оглянулся, вновь прислушался. Ни одного «случайного» прохожего, нигде не слышен мотор «заблудившейся» машины. Окончательно успокоившись, Эфенди подошел к крыльцу, тщательно вытер ноги, поднялся на веранду, снял там сапоги и только потом прошел в комнату, сел лицом к двери так, чтобы через окно видеть подход к дому.

Лебедев рассказал о полученном задании – собрать часть наличных денег в Ростове – и о просьбе Референта возглавить группу охраны.

Эфенди кивал, готовил гостю чай и, обдумав услышанное, пришел к заключению, что образованные, так называемые интеллигенты, люди попросту больные, сумасшедшие. Солидные авторитеты денег просто не отдадут, а если и пришлют, то со своей охраной, и ему, Эфенди, в таком деле места нет. Если же он, на старости лет умом двинувшись, в эту историю ввяжется, то попадет в руки «угро» в самое ближайшее время. От валютных операций, всяких съездов и разбирательств ему следует держаться за сотни километров. Приняв решение, он вслух ничего не сказал, а начал заваривать чай. Порошок у них следует отобрать, пусть не весь, хватит и килограмма, если он хорошего качества. Но к порошку ни этот бухгалтер – так называл про себя Эфенди Лебедева, – ни молодой дипломат, то есть Референт, прямого отношения не имеют. И хотя Эфенди видел Патрона только раз, да и то коротко, он безошибочно определил, что именно бородатый великан здесь единственный властелин.