Воскрешение. Дилогия - Андреев Николай Ник Эндрюс - Страница 105

– Вот в таком дерьмовом мире мы живем, – наконец вымолвил Сфин. – Не думаю, что очень обрадовал вас своим рассказом. Знаете, сейчас только вспомнил – самое удивительное в договоре между Морсвилом и Властелинами пустыни, что последние обязались соблюдать законы Нейтральной зоны. Почему? Лично я объяснения не нахожу.

Эта фраза сразу привлекла внимание разведчиков. Они уже поняли, что единственным местом, где им будет гарантирована безопасность, является этот сектор. Там хотя бы можно переждать какое-то время. Ведь до космодрома осталось всего двадцать пять километров. Один рывок. Для того, чтобы совершить его, надо оторваться и от мутантов, и от Коуна. Проходя через зоны Чистых и Непримиримых, это вряд ли удастся.

– Послушай, приятель, – обратился к тасконцу Храбров, – а откуда у тебя такая богатая информация? Но и это, пожалуй, не главное. Уж слишком развитой речью и интеллектом обладает обычный бродяга Морсвила.

– А ведь действительно странно, – согласился самурай.

Оборванец резко вскинул голову. В его глазах сверкнул гнев. Буквально мгновение он держал взгляд Олеся. Затем огонь погас, появилось отчаяние и безысходность. Совершенно расстроенный, морсвилец понурил голову. Несколько минут он молчал, словно что-то обдумывая, и наконец сказал:

– Жаль, что у вас нет выпить. Тогда разговор был бы попроще. А так…

Махнув рукой, Сфин вновь вытер набежавшую слезу.

– Мой отец был главарем одного из районов клана Чистых, – почти сразу продолжил тасконец. – Смелый, сильный и очень жестокий человек. Я до сих пор не пойму, почему меня он воспитал по-другому. Скорее всего, его душа не была уж такой злобной, как казалось со стороны. Мать умерла очень рано, ее я даже не помню, а может, бедняжку продали или убили. Особой привязанности к женщинам мой отец не испытывал. Меня всегда окружали только мужчины. Но вовсе не те головорезы с улицы, а последние разумные люди города. Так что можно сказать, я получил неплохое образование. Если это слово, вообще, уместно.

С трудом сглотнув слюну, бродяга произнес:

– К сожалению, все хорошее когда-то кончается. В пятьдесят лет отец занялся моим воспитанием сам. Я вышел на улицы Морсвила. Убийства, кровь, смерть ужаснули меня. Но мои эмоции вызвали у него лишь хохот. «Скоро ты изменишься», – любил говорить он. И был полностью прав. Как и все, я скоро начал участвовать в боях, грабежах, насилии. Так продолжалось шесть лет. Весьма возможно, из меня получился бы неплохой воин, но жизнь распорядилась по иному. В Нейтральной зоне во время пьянки я задел какого-то вампира. Он тотчас вызвал наглеца на поединок. Видели бы вы этого ублюдка! Больше двух метров ростом, широченные плечи и огромный меч. Хмель из моей головы вылетел в одно мгновение. Я вдруг отчетливо осознал, что минут через десять буду лежать в луже крови на площадке. Подобная перспектива меня вовсе не радовала…

– Ты отказался от поединка, – догадался Аято.

– Да, – кивнул головой Сфин. – Всем моим людям пришлось сразу покинуть Нейтральный сектор, и радости это у них не вызвало. Они рассчитывали повеселиться в местных кабаках. Что им жизнь какого-то солдата? Все привыкли к смерти. Впрочем, тогда клан смолчал. Отец был слишком силен. Но уже спустя пару лет случилось то, чего я так боялся. В одном из боев мой родитель был убит, и власть захватил его преемник. Слабовольный и трусливый сын оказался не у дел. Мне пришлось бежать. В каких только зонах я ни жил! И продолжается это почти уже тридцать лет. Постепенно деградация настигла меня. Заливать горе приходилось отвратительным пойлом, которое вряд ли улучшает работу мозга. Но теперь это уже не имеет ни малейшего значения – жизнь прошла.

Вновь наступило молчание. Морсвилец рассказал все, что знал, и сидел, совершенно опустошенный. Воспоминания растеребили его израненную душу. Сфин снова осознал себя человеком, и от этого стало еще больнее. Подойдя к тасконцу, Тино положил возле него одеяло, рюкзак и мясо.

– Это все твое, – вымолвил японец. – Извини, приятель, если мы тебя обидели. У нас и самих дела не блестяще. Кто знает, сколько кому отвела судьба. Несмотря ни на что, ты протянул полвека. Это уже неплохо…

Разговор вскоре угас. Аято здорово устал и пошел спать. Истекло время дежурства и Храброва. Подождав еще около получаса, юноша разбудил Олана и Кроул. Те, увидев в комнате грязного, оборванного морсвильца, схватились за оружие, но Олесь их остановил. Он вкратце описал историю появления этого бродяги. Тот, кстати, тоже уснул на новом одеяле, однако на всякий случай русич посоветовал не спускать с него глаз. Достоверность рассказа Сфина не мог подтвердить никто.

Прошло еще три с половиной часа. Последним вахту отстоял Кайнц. Именно он и поднял группу. Сириус еще был достаточно высоко, но в этом и заключался план. Разведчики хотели оторваться от преследователей именно в дневные часы. Вряд ли Коун ждет от них подобной прыти.

– Куда двинемся? – спросил граф, сворачивая свое одеяло.

– Судя по информации этого бродяги, – кивнул на тасконца самурай, – у нас три возможных маршрута. Первый – точно на юг. То есть через зону Чертей и Непримиримых. Второй – на юго-восток. Сначала в Нейтральную зону, а затем опять через сектор Непримиримых. И наконец третий – Нейтралка и зона Гетер. Последний вариант самый подходящий. Я предпочитаю больше платить деньгами, чем кровью и жизнями.

– А мы можем доверять этому оборванцу? – спросила Олис.

– Боюсь, что у нас нет другого выхода, – усмехнулся Тино. – Да и какой смысл ему врать? Ведь это я его нашел, а не он нас.

– Тогда пора собирать вещи и двигать отсюда, – вставила Салан. – Не нравится мне этот город. Его нравы ничем не отличаются от инстинктов диких животных. Чем быстрее мы покинем Морсвил, тем лучше.

– Это верно, – вставил Сфин, переворачиваясь с одного бока на другой. – Более ужасного места нет нигде на Оливии.

– А откуда ты можешь знать? – удивился Храбров. – Ты ведь ни разу не покидал города.

– Правильно, – ответил морсвилец, усаживаясь и протирая глаза. – Однако если вдуматься, то начинаешь понимать – люди здесь доведены до состояния навозных жуков. Что может быть хуже?

– А этот парень вовсе не дурак, – произнес Генрих. – Странно, почему город до сих пор не процветает, имея таких граждан?

– Потому что они ему не нужны, – вымолвил оборванец, пряча одеяло и мясо в свой рюкзак. – Мне тоже пора уходить. Рядом с вами сейчас лучше не находится – слишком лакомый кусок для всех банд.

– Не бойся, проскочим, – улыбнулся Олесь.

На эту реплику тасконец не отреагировал. Он подошел к окну, внимательно посмотрел на улицу и тотчас иронично скривил губы. Полминуты спустя Сфин тихо проговорил:

– Когда вы поднимались по лестнице, встретили кого-нибудь?

– Да, – тотчас отозвался Аято и настороженно повернулся к морсвильцу. – Какой-то грязный бородатый коротышка. Он назвался хозяином дома и потребовал с нас плату. Мы нуждались в отдыхе и согласились. Я пообещал ему свой кинжал.

– Этот? – спросил бродяга, беря в руки четырехгранный клинок.

Вместо ответа самурай кивнул головой.

– Он вас обманул. За подобную вещицу в Морсвиле можно жить в лучших домах декад пять с полным содержанием. Но дело даже не в этом. Вы нарвались на самую большую сволочь в секторе Чистых. Шон – скряга, предатель, вор и убийца. Всем известно, что он докладывает Элану о входящих в город путниках. Тот их грабит и за информацию щедро награждает этого ублюдка. Так что можете подарить мне еще пару мечей – вам они больше не понадобятся. Банда Элана уже здесь.

– Где? – воскликнула Олис и бросилась к окну.

Улица была по-прежнему совершенно пустынна. Девушка даже выглянула наружу, но ничего подозрительного не заметила.

– Там никого нет, – возмущенно произнесла аланка.

– Смотря куда смотреть, – язвительно заметил морсвилец. – До поры до времени воины не показываются. Однако стоит вам выйти, как ловушка захлопнется. А теперь взгляните…

Сфин повернулся к окну и указал на крышу высокого десятиэтажного здания на западе. Обладая хорошим зрением, разведчики без труда рассмотрели там две человеческие фигуры. Сомнений больше не было – тасконец сказал правду.