Дорога к тебе - Делински Барбара - Страница 59

«Он хотел кое-что сделать, а я не захотела», — сказала она, и эта фраза настойчиво вертелась в голове Джека. Что именно она значит? Но ничего спрашивать он пока не стал. Он помнил, как в свое время его допрашивал отец — да нет, еще хуже, он допрашивал его сестру, считая ее виновной до тех пор, пока она не докажет обратное. Джек не хотел проделывать с Самантой что-нибудь подобное.

Так что же, альтернативой является молчание? Джека научили молчанию отец, которому нужно было на кого-то возложить вину, и мать, которая ненавидела семейные разногласия. Рэйчел научилась молчанию у своей матери, которая знала все обо всем. Когда Джек встретил Рэйчел, они были похожи на вырвавшихся на волю узников, поэтому говорили о многом и подолгу. Но прошло время, и старые привычки вернулись. Да, так оно и получилось. Но в случае с Самантой молчание не поможет. То, что случилось, нельзя замести под ковер и сделать вид, что ничего не произошло. Придется поговорить.

Когда они приехали домой, Джек на руках отнес Саманту в ее комнату. Пока она принимала душ, он молча глядел на лес, думая о том, не смывает ли она улики. Правда, она заявила, что в больницу ей не нужно. Если бы он стал настаивать, это означало бы, что он не верит, не доверяет ей. Да, в такой ситуации любой ход получается проигрышным.

Шум воды прекратился. Подождав, пока Саманта ляжет в постель, Джек направился в ее комнату, чтобы убедиться, что все в порядке. Свет он зажигать не стал. Когда глаза привыкли к темноте, он подошел к ее постели. Сквозь приоткрытое окно проникали запахи влажной земли, листьев и древесной коры. Знакомая, умиротворяющая обстановка.

Саманта лежала, до подбородка укрывшись одеялом. Если бы она спала, Джек сразу бы ушел, но ее глаза были открыты, в них стояли слезы.

— Что мне нужно знать, — присев на корточки, мягко сказал Джек, — это… касался ли он тебя так, как не должен был касаться. — Он не знал, как об этом говорить. Сказать по правде, он даже не был абсолютно уверен, что Саманта до этого инцидента оставалась девственницей.

Она не отвечала.

— Если это было изнасилование… — начал Джек.

— Нет.

— Изнасилование, которое совершил знакомый.

— Нет.

Подождав, не скажет ли она чего-нибудь еще, он продолжал:

— Поговори со мной, Сэм. Я беспокоюсь, я встревожен. А ты расстроена. Я ведь хочу тебе помочь. — Саманта молчала. Когда прошла еще минута, Джек сказал: — Если бы твоя мать была здесь, она бы сделала то же, что и я. Она бы сидела здесь и пыталась с тобой поговорить. Пойми, никто тебя не обвиняет, никто не ищет твоей вины. Нужно убедиться, что тебе не нужна медицинская помощь или даже юридическая. Но должен тебе сказать, — с резким смешком добавил он, — я задушу этого парня, если он тебя изнасиловал.

— Он не изнасиловал, — прошептала она.

— Но ты очутилась одна в телефонной будке, в центре города. — Джек пытался ее разговорить. — Может, расскажешь мне, что случилось, — естественно, в тех пределах, которые способны выдержать мои чувствительные уши?

Она закрыла глаза. По щеке поползла одна слезинка, за ней другая, Саманта закрыла лицо руками и стала протяжно всхлипывать.

«Жаль, что здесь нет Рэйчел», — испытывая, как и Саманта, беспомощность и страх, подумал Джек. Он совершенно не представлял себе, как говорить с пятнадцатилетней девочкой. Это женское дело.

Но Рэйчел сейчас здесь нет, и, возможно, долго не будет. Эта мысль была ему неприятна, но надо же смотреть в лицо реальности. Кроме того, Саманта не попросила его уйти — пожалуй, это важный момент.

Снова присев на корточки, Джек гладил ее по голове до тех пор, пока рыдания не стихли.

— Ни за что не хотел бы оказаться сейчас в твоем возрасте, — со вздохом признался он.

— Почему? — шмыгнув носом, спросила Саманта.

— Это все равно что находиться в подвешенном состоянии. — Он очень хорошо это помнил. — Ты больше не ребенок, так что не можешь просто прикидываться дурачком, когда сделал что-то не так. Притом твое тело выкидывает с тобой злые шутки. Ты чувствуешь себя взрослым, но пока еще считаешься подростком. Ты не можешь водить машину или зарабатывать деньги, которые тебе нужны, ты не можешь делать то, что хочешь, даже если ты хочешь только этого. От тебя ожидают, что ты будешь вести себя как взрослый, но раз у тебя нет опыта, то ты толком не понимаешь, что надо делать. Нет! Мне бы хотелось снова стать двадцатисемилетним. Но пятнадцатилетним? Ни в коем случае!

— А что такого замечательного случилось, когда тебе было двадцать семь?

Джек уже думал об этом.

— Я встретил твою маму.

Саманта снова начала плакать.

Он погладил ее по голове.

— Мне она нужна!

— Я знаю. Но ее здесь нет, так что нам придется разобраться с этим самим. Ты не хочешь рассказать мне о сегодняшнем вечере? Или ты хочешь спать? — Он и сам устал, но был чересчур взвинчен, чтобы уснуть.

— Я поспала в машине. Мне совсем не хочется спать.

Джек подумал о том, не включить ли свет, но нет — темнота служила своего рода амортизатором, способным смягчить удар.

— Тогда рассказывай. Я хочу послушать.

— Это потому, что тебе было бы приятно узнать, — голос ее дрогнул, — какой пропащей я оказалась.

— Ты совсем не пропащая! — резко сказал Джек. — Если бы это было так, ты бы сидела на той вечеринке, где юнцы валяют дурака, пьют, бессмысленно смеются, танцуют на столах и сбрасывают с себя одежду…

Саманта широко раскрыла глаза:

— Откуда ты знаешь?

— Я бывал на таких вечеринках, малышка. Нынешняя музыка, может, и отличается от той, что была в мое время, вероятно, и сорта пива сменились, но человеческая натура в основном осталась прежней.

— Ты знал, что у Тига есть пиво в машине?

— Нет. Я не хотел этого знать. Тем не менее я не удивлен.

— Он тебе не понравился.

— А как он мог мне понравиться? Он даже не сказал тебе, как прекрасно ты выглядишь. А ты выглядела прекрасно, Сэм, готов поспорить, лучше всех на том балу. Да, так что — он просто оставил тебя возле телефонной будки?

— Я туда прибежала. Он был… где-то в нескольких кварталах оттуда. А может, вернулся на вечеринку.

— Какой славный парень! — пробормотал Джек, который, однако, не хотел ставить на этом точку. — Если бы он был такой классный, то нашел бы тебя и отвез домой. А уж если бы он был по-настоящему классным, то держал бы руки при себе. Ты несовершеннолетняя. С точки зрения закона это изнасилование.

— Ну, дело не зашло так далеко. Кроме того, тут не только его вина. Я кое-что ему позволила.

Джек об этом уже догадался. Взяв Саманту за руку, он поцеловал ее. Рука пахла мылом, чистотой и здоровьем.

— Кое-что позволить, — тихо сказал он, — можно, если ты доверяешь парню и если это не связано с выпивкой. Как я догадываюсь, там было не только пиво.

— Пунш.

— В сочетании с водкой. — Когда она не стала возражать, он добавил: — Оттого тебя и тошнит. Правило состоит в том, что если ты сначала пьешь водку, то пиво воспринимается на ура; если сначала пиво, то от водки тебя начинает тошнить. Между прочим, я не хочу сказать, что пить вообще нормально. Это не так. Выпивка заставляет людей совершать глупые поступки. Я бы даже сказал — трагические поступки. — Он заговорил громче. — Когда Тиг был здесь, от него не пахло спиртным. Когда же он начал пить? Он что, пил в грузовике? И под конец был пьян?

На долю секунды Джеку послышался голос его отца. В следующую секунду он вновь овладел собой.

— Все кончено и забыто. Возможно, мне не стоило говорить тебе, как пить и как не пить. Наверное, это непедагогично. Только вот, к несчастью, подростки иногда пьют, поэтому, если я хочу, чтобы ты была в безопасности, я должен тебе это сказать. Знание — сила, это почти то же самое, что опыт. — Он помолчал. — Видишь ли, отрицательная сторона взросления заключается в том, что ты начинаешь нести ответственность за свои действия. Ладно, пусть тебя не изнасиловали. Но ты могла погибнуть, если бы Тиг разбил грузовик. Ты могла умереть от алкогольного отравления или от передозировки той дряни, которую кто-то подсыпал в этот пунш. Мог умереть и кто-нибудь другой. Я не хочу, чтобы так случилось, Саманта, правда не хочу. Стать взрослым во многом означает научиться осторожности, понять, какие последствия могут иметь твои поступки.