Дорога к тебе - Делински Барбара - Страница 38

Он провел полчаса за своим портативным компьютером, подключенным к номеру факса Рэйчел, а еще полчаса потратил на ужин с девочками. Разговаривали мало — у Хоуп глаза были полны слез, а Саманта не отрываясь смотрела на нее. Все, что мог сделать Джек, — это периодически повторять:

— Ничего, скоро тебе станет легче. Такие вещи требуют времени.

Потом девочки ушли к себе, оставив его наедине со своими делами. «Надо работать, — сказал себе Джек. — Или рисовать». Но вместо этого он вывалил на кухонный стол содержимое привезенного из дома пакета с письмами и стал их сортировать, выбросив в результате все, кроме счетов.

Быстро просмотрев почту Рэйчел, он кинул ненужное в мусорную корзину и присоединил ее счета к своим. Саманта уже забрала несколько каталогов, а где же те, что остались, те, что адресованы Рэйчел? Вот они — в основном это каталоги верхней одежды, некоторые посвящены художественным принадлежностям, а остальные — садовым инструментам. Все вполне логично, никаких сюрпризов. Находящаяся в гостиной коллекция компакт-дисков также особых сюрпризов не принесла. Впрочем, как посмотреть. Да, здесь были записи Джеймса Тэйлора, Вана Моррисона и группы «Иглз», но в то же время почти половину коллекции составляли записи исполнителей кантри. Наверное, это связано с деревенской жизнью, которую Рэйчел сейчас ведет, как и садовые принадлежности. Правда, Джек никогда не думал, что Рэйчел не чужда романтика. Сентиментальной и чувствительной — да, такой она могла быть, но романтичной?

Джек прошел в студию. Холсты, которые он вчера прислонил к стене, так и остались на месте.

Присев на корточки, Джек долго их рассматривал, затем принялся изучать оставленные Рэйчел запасы. На рабочем столе аккуратно сложены масляные краски в тюбиках, акварельные краски лежат в жестяных банках, кисти различной толщины выложены на тряпке — рядом с несколькими мастихинами. В шкафу он нашел еще множество тюбиков и баночек плюс снаряжение для работы на открытом воздухе — ручную камеру и пленку, портативный мольберт, большую парусиновую сумку, раскладной стул и большой запас блокнотов, карандашей и ручек.

Здесь также стояла металлическая коробка с какими-то бумагами. Открыв ее, Джек обнаружил финансовые документы — чеки, списки картин, находящихся в разных галереях, налоговые формы, выписки из банковского счета. Он поспешно закрыл коробку, не желая знать, сколько Рэйчел зарабатывает.

Вместо этого он вытащил папку, лежавшую между металлической коробкой и стеной. Папка была небольшой. Присев на корточки, Джек прислонил ее к коробке, открыл и обнаружил пачку бумаги, перевязанную тонкой синей бечевкой. Развязав бечевку, он стал рассматривать листы.

Первая страница была пуста — своего рода титульный лист без титула. Перевернув ее, Джек увидел нечто похожее на ребенка в самой ранней стадии развития. Эмбрион. Переворачивая страницу за страницей, он наблюдал, как эмбрион превращается в утробный плод, а черты его становятся все более похожими на человеческие. И вот оболочка, заключавшая в себе плод, вдруг разлетелась на куски. Джек был потрясен. Он долго смотрел на рисунок, не в силах перевернуть страницу вперед или назад. Когда шок наконец прошел, он двинулся дальше, и — о чудо! — все опять выглядело так, как будто никакого взрыва не было. Плод страница за страницей рос и превращался в ребенка, по-прежнему заключенного в ту же оболочку, но уже принимавшего разные положения.

Это был маленький мальчик — отчетливо виднелись пальчики и крошечный пенис.

Потрясение не проходило. Джек внимательно рассмотрел ребенка, поражаясь его реальности, хотя тот был всего-навсего нарисован пером — правда, на высококачественной, плотной бумаге цвета слоновой кости.

Оставалось только три страницы. На первой из них ребенок был просто крупнее и более детально прорисован — с крошечными ресницами, красиво очерченными ушками и засунутым в рот пальцем. На второй его маленькое тельце было скрючено в ожидании родов — виднелись только локти и пятки, голова и ягодицы. На последней глаза ребенка были открыты и смотрели прямо на Джека.

Как живой. Джек почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Как живой. И чем-то очень знакомый.

Вернувшись к первой странице, он снова перелистал всю пачку. Ощущение того, что ребенок ему знаком, появилось вскоре после взрыва. К тому времени, когда он перевернул последнюю страницу, ему пришла в голову невероятная мысль. Поспешив се отбросить, он собрал листы бумаги вместе, связал их бечевкой и снова положил в папку, после чего вернул ее на прежнее место.

Однако последний рисунок по-прежнему стоял у него перед глазами. Он преследовал его всю ночь и разбудил на рассвете. Чтобы избавиться от наваждения, Джек позвонил Бринне в Буффало, но, как только он повесил трубку, ребенок вновь появился перед ним.

Глядя на сидящих в машине девочек, он думал о том, знают ли они что-нибудь о ребенке, но не смел спросить. Прав он или нет, одно упоминание об этом откроет ящик Пандоры.

Рэйчел все знает. Но Рэйчел молчит. Значит, остается Кэтрин.

Глава 11

Естественно, когда он приехал в больницу, Кэтрин там не оказалось, но это было даже к лучшему. В записной книжке Рэйчел Джек нашел ее телефоны — и рабочий, и домашний.

Выйдя в коридор, он набрал ее рабочий номер на своем сотовом.

— «Окраска и стрижка», — с энтузиазмом ответил молодой голос.

— Пожалуйста, Кэтрин Эванс.

— Прошу прощения, но она занята с клиенткой. Вы хотите записаться?

— С моими волосами — вряд ли, — заметил Джек.

— Тогда, может быть, она вам перезвонит?

Он продиктовал этому нежному созданию номер, засунул телефон в карман и вернулся к Рэйчел. Придвинув кресло, сел и оперся локтями на ограждение.

— Итак, — с чувством обиды сказал Джек, — она твой неофициальный представитель. Представительница — так будет правильнее. Получается, что я могу попасть к тебе на прием только через нее. — Он почти ожидал увидеть на лице Рэйчел злорадную улыбку, которой, конечно, не последовало, что странным образом возмутило его еще больше. Проведя большим пальцем по неподвижным губам Рэйчел, Джек нашел их чересчур пересохшими и смазал вазелином, стерев избыток тыльной стороной ладони.

— Помнишь, как мы катались на лыжах? — Они ездили в Аспен и Вейл, в Сноумасс и Теллурид. Поездки оплачивала Виктория — только эти ее подарки они принимали с удовольствием. — Это было замечательно. Теперь все по-другому. Рэйчел? Ты меня слышишь? Прошла уже неделя, Рэйчел, целая неделя. Может, ты там у себя устраиваешь балы, но нам здесь приходится нелегко. После смерти Джиневры ты очень нужна Хоуп. Сегодня утром она исчезла — не пришла на завтрак, и вообще ее не оказалось в доме. Я побежал на могилу Джиневры — и там ее нет. Я уже был на грани паники, когда увидел, что она спускается от Дункана. Это начинает меня беспокоить. Я имею в виду, вдруг он какой-нибудь извращенец? — Рэйчел это как будто нисколько не беспокоило — как и Хоуп, когда она возвратилась от Дункана. Джек внимательно за ней наблюдал, но не заметил ничего подозрительного. — Она говорит, что ей нужна его вера. В этих вопросах я признаю себя некомпетентным. Мы никогда с тобой не говорили о религии, а, наверное, стоило. Возможно, детям нужна собственная вера.

Джек встал, увлекая за собой руку Рэйчел и осторожно ее разминая.

— А еще Сэм. Я не представляю, что происходит у нее в голове. Она ведет себя то как ангел, то как последняя скандалистка. Я не могу точно сказать, слушает ли она меня или только кивает в знак согласия, в то время как ее мысли витают где-то в другом месте. Как ты-то с ней справляешься?

В этот момент раздался телефонный звонок. Джек осторожно отпустил руку Рэйчел, вытащил из кармана телефон и поспешно отошел к двери.

— Да?

— Это Кэтрин, — испуганно произнес женский голос. — Что случилось?

— Мне нужно с вами поговорить.

— С Рэйчел все то же самое? — после небольшой паузы спросила Кэтрин.