Дорога к тебе - Делински Барбара - Страница 18

— Мы все еще подводим последние данные по лотерее, но, видимо, получится больше четверти миллиона.

— Это замечательно, Джилл. Ты просто молодец. Ты должна быть довольна. — Джек был рад за нее, хотя не особенно это показывал. Она много работала и заслужила хороший результат.

— Я скучала по тебе, — сказала Джилл.

«Я тоже по тебе скучал», — следовало бы сказать и ему, но, к сожалению, Джек был слишком поглощен заботами о состоянии Рэйчел, чтобы еще думать о Джилл.

— Мы увидимся, Джек?

— Нет времени, Джилл.

— Даже на минуту не сможешь заехать? По дороге в контору?

— Не смогу.

— И когда же ты вернешься?

За два года она задавала этот вопрос очень часто — Джек постоянно разъезжал по стране. Из тех женщин, с кем он встречался, Джилл оказалась первой, кто принял это как должное. А почему бы и нет? У нее своя жизнь, свои дела, свои друзья, она вполне самостоятельная личность. Именно это Джеку в ней и нравилось. А особенно ему нравилось то, что она заставляла его чувствовать себя желанным. Ему это нужно. При этом она никогда не обижалась, как не обижается и сейчас, хотя ее вопрос сегодня звучит как-то необычно. Джек готов был поклясться, что в нем чувствуется страх — тот же страх, который до сих пор проявлялся раз или два, когда Джилл заговаривала об их совместном будущем.

Обычно он уходил от этой темы, ссылаясь на свою загруженность.

— Ты же не захочешь связываться с мужчиной, женатым на своей работе, — говорил Джек. Или же что-нибудь вроде «Дай мне закончить этот раздел, и тогда поговорим», или даже «Моя жизнь мне не принадлежит, Джилл, слишком много проектов».

На сей раз он просто сказал:

— Вернусь, как только смогу. Молись за Рэйчел.

«А ведь Джилл и в самом деле будет за нее молиться, благослови ее Господь», — думал Джек, подъезжая к своей конторе. Сейчас ему больше всего хотелось развернуться и уехать. Предстояло вновь столкнуться с множеством проблем — не ставящих, правда, под угрозу существование фирмы, чего он всегда боялся, но все равно достаточно болезненных.

Тем не менее это была его фирма, и он нес ответственность за двадцать с чем-то человек, которых нанял вместе с Дэвидом.

Перешагивая через ступеньку, он взбежал по лестнице, кивнул секретарю и двинулся по коридору, не глядя по сторонам и не останавливаясь до тех пор, пока не добрался до стеклянной двери кабинета Тины Чанни.

Она как раз разговаривала по телефону. Увидев Джека, она широко раскрыла глаза и сразу повесила трубку.

— Что ты здесь делаешь? Ты же должен быть в Монтерее! — И осторожно спросила: — Как она там?

— Жива. Но все еще в коме.

Тина облегченно вздохнула:

— Ну, то, что жива, — это уже хорошо. Как девочки?

— Нормально. Как тут дела?

Она замялась:

— Тебе вряд ли захочется это узнать.

Что, опять?

— Хуже комы?

— Дэвид сказал бы, что да, — сдержанно ответила она. — Ко вчерашнему вечеру Майки Флинн должен был закончить пересмотренный проект по Буффало, но из-за болезни не закончил. Сейчас проектом занимаются Алекс и Бринна. Телефон прямо-таки раскалился. Каждый день простоя из-за окон влетает Джону Перри в копеечку.

Джек устало вздохнул. Было от чего прийти в бешенство. Если в Буффало все рухнет, то пострадает именно его репутация.

Но сейчас его переполняло только тупое безразличие.

— Отменить завтрашние встречи? — спросила Тина.

— Угу.

— У тебя измученный вид. Ты хоть поспал?

— Немного.

Откинув голову, Джек уставился в потолок. Он никак не мог сосредоточиться на Буффало. Но ведь он руководитель фирмы, боевой дух которой упал.

Поэтому он прошелся по коридору, заглядывая в каждый закуток и обозначая свое присутствие — там вопрос, здесь предложение. Джек один отвечал за три четверти проектных работ фирмы. И это были хорошие работы. Джек получал приглашения поучаствовать в конкурсах на самые престижные проекты. Каждый архитектор мечтает о том, чтобы иметь большой выбор проектов, — для фирмы «Сунг и Макгилл» эта мечта стала явью. Тем не менее сейчас Джек испытывал странную отстраненность от всех этих дел, контора его тяготила.

К счастью, Дэвид находился на объекте в Сиэтле. Джеку не хотелось ничего ему объяснять. Да и как тут объяснишь, если сам толком не понимаешь, что происходит?

Его собственный кабинет находился в дальнем конце коридора. Здесь, как и в домашней студии, царила не столько творческая, сколько деловая обстановка. О, конечно, на стенах под стеклом висели элегантные фотографии, изображавшие его лучшие проекты, и перепечатки журнальных статей, — взглянув на них, Джек на миг вновь испытал прежнюю радость. Правда, это не шло ни в какое сравнение с той радостью, которую он ощутил, увидев первый дом, построенный по его проекту. Потом были и другие радости — когда он создавал нечто сложное и дорогое, когда получал премию или предложение от серьезного клиента. Да, тогда он и радовался, и гордился. Но все это было давно.

Ему нужен перерыв. Он слишком долго работал без отдыха. Когда-то они с Рэйчел каждый год ездили в отпуск — побродить с блокнотом по глухим местам Канады или Южной Америки, причем иногда брали с собой и девочек. После развода Джек только изредка позволял себе немного отдохнуть, продлив на несколько дней выходные, причем отдых оказывался совсем не таким активным. Джилл не любила походов, она была завзятой лыжницей, так что они вместе катались, но это не давало такого эффекта, как поездки с Рэйчел.

Наверное, он, что называется, перегорел — это вполне объясняет то отвращение к работе, которое Джек сейчас испытывал.

Впрочем, это вполне может объясняться и просто усталостью. Или тревогой. То, что произошло, подействовало бы на любого нормального человека.

Захватив пачку телефонограмм, Джек прошел к Тине и велел отменить поездку в Остин.

После этого он направился на юг — в Монтерей.

Джека всегда восхищало, что Рэйчел никогда не разыгрывала из себя представительницу слабого пола — если было нужно, поднимала и несла, не стесняясь, впрочем, попросить о помощи.

Милая, скромная. И в то же время стремящаяся все сделать сама. Джек вспомнил, как был взбешен, когда в Тусоне они перевозили вещи к нему. Они встречались уже три месяца и, решив, что оплачивать две квартиры чересчур накладно, собрались переезжать в его квартиру, которая была больше и светлее. В назначенный день Джек прямо с занятий поспешил к Рэйчел и тут обнаружил, что девять десятых мебели уже вывезено. А в его квартире распоряжается Рэйчел — потная, грязная, с улыбкой до ушей. Злость его, едва возникнув, сразу улетучилась. Рэйчел была так взволнована, так горда тем, что сделала; она ведь старалась облегчить ему жизнь.

Боже, как Джек любил ее за это! За ее независимость, уверенность в своих силах, за упрямство.

— Привет! — Голос Кэтрин заставил его обернуться. Еще одна сильная женщина, которая пришла к своей подруге, несмотря на то что муж этой подруги — бывший муж — пытается выплеснуть на нее свое отчаяние.

— Привет! — Джек старался говорить как можно доброжелательнее. — Как дела?

— Было бы лучше, если бы Рэйчел очнулась. Она все еще спит?

— Все еще спит. Я ей тут надоедаю.

Кэтрин слегка улыбнулась:

— Рэйчел говорила, что вы не всегда были таким уж неприятным. По ее словам, сначала вы были вполне приемлемым. — Улыбка исчезла. — Внешне тут все по-прежнему. Может, изменились медицинские показатели?

— Нет. Я так надеялся, что она уже пришла в сознание. — То, что Рэйчел пока не очнулась, беспокоило его больше всего, но существовал еще один повод для беспокойства, и Джека интересовало, что думает об этом Кэтрин. — Как вы считаете, я должен позвонить ее матери?

Судя по лицу Кэтрин, ей не хотелось об этом говорить.

— А ты что скажешь, Рэйчел? — сухо спросил Джек. — Должен ли я позвонить твоей матери?

Он почти ожидал, что Рэйчел сейчас вскочит и закричит: «Нет, нет, нет!» Тот факт, что она даже не моргнула глазом, только подтверждал, насколько крепок ее сон. Они с матерью никогда не могли ужиться. Виктория Китс воплощала собой все самые худшие качества нуворишей и представителей крупного капитала вообще. От жизни она предпочитала откупаться, даже если это касалось ее единственной дочери. Джек сомневался, что Рэйчел хотела бы, чтобы эта женщина присутствовала здесь, — разве что она будет при смерти.