Огненный зверь - Цормудян Сурен Сейранович "panzer5" - Страница 25

— Что, вкусно пахнет-то? Так ты нам скажи, а то стоим просто… Вдруг это и жрать можно? — продолжал свои попытки поддеть иноземца Павел.

Иван Булава тихо засмеялся и тоже понюхал золу и угли:

— Кажись, серой пахнет.

Малон уставился на Ивана. Затем положил свой обломок — не бросил, а именно аккуратно положил. Подошел к Булаве и стал изучать принесенное им. Затем направился к Засолю и повторил свои странные манипуляции. Закончил на том, что принес Павел Ходокири.

— Так и есть, — кивнул наконец он.

— Все, можно выкидывать? — спросил Засоль.

— Понюхайте тоже.

— У меня насморк, — поморщился Мустафа.

— Павел, а вы?

Ходокири неодобрительно посмотрел на иноземца, но все же понюхал.

— Ну и что дальше? Съесть не попросишь?

— Какой запах ощущаете?

— Да запах паленого, какой еще. Ну и да, есть сера. Теперь все? Можно выкинуть?

— Вон там положите в сугроб, по отдельности, — указал Тахо.

— Какие выводы? — произнес Иван, вытирая руки снегом.

— Ну, характер разрушений одинаковый. И характер температурного воздействия.

— Так тебе же ясно сказали, что эта тварь, чем бы она ни была, вон тот амбар порушила. И ту хижину, и эту, и вон то, не знаю, что там было! — возмущенно проговорил Павел.

— Все верно, — кивнул Малон. — Однако уже можно кое-что понять. Во-первых, собственная температура тела этого существа очень высока. Тут не просто воздействие пламени. Дерево не горело, а мгновенно обугливалось, это видно. Но по мере продвижения зверя и по мере наносимых повреждений температура эта падала. Первым был тот амбар, там температура наиболее высока. Возможно, пока зверь двигался по лесу, он был еще горячее. Но, сталкиваясь с препятствиями, он терял свои свойства. Об этом же говорит и остаточный запах серы. Обломки амбара четче источают этот запах. Здесь, в последнем разрушенном доме, сера чувствуется очень слабо. Этот огненный зверь, похоже, обладает неким кумулятивным эффектом. Как снаряд для уничтожения танков. Понимаете?

— То есть, сталкиваясь с препятствиями, зверь разрушает их, но при этом слабеет? — спросил Мустафа.

— Именно. И этот дом был последним, на что его хватило. Потом он просто исчез.

Засоль вздохнул и окинул взглядом пепелища, оставленные огненным зверем.

— То есть, к примеру, если бы вон там стоял какой-нибудь сарай, то брат Егора и его семья могли бы остаться живы?

— Вполне могли бы, — кивнул Тахо.

— Вот же черт, — покачал головой Булава. — Вы только Егору этого не говорите. И так мужик не в себе.

— Понятное дело, — хмыкнул Павел. — Ну ладно. А зверь-то куда подевался?

— Похоже, что иссяк, — пожал плечами Тахо.

— Как это — иссяк?

— Ну, как та кумулятивная струя противотанкового снаряда. Она же не бесконечна, верно?

— Погоди, — вмешался Мустафа. — Ну, он иссяк. Потом же снова появится, да? Он тут все терроризирует уже сколько — год, два, три?

Малон задумчиво потер подбородок, снова взглянув на останки дома.

— Я думаю, что это разные звери, а не один.

Павел зло вытаращил на него глаза:

— Охренеть! Их тут целое стадо?! Это так тебя надо понимать?!

— Я этого не говорил.

— А как ты сказал, черт тебя дери?

— Существо появляется. Существо исчезает. Потом появляется другое. Какой можно сделать вывод из всех свидетельств? Люди видели то собаку, то кабана, то волка, то коня. Мне кажется, что логично выдвинуть такую версию… Огненный зверь израсходовал свою энергию в процессе уничтожения домов. Где загорелся последний дом, там и пришел конец поджигателю. Следующий зверь будет иным. Хотя с такими же характеристиками, возможно.

— Но ведь берутся они откуда-то? — спросил Иван.

Тахо воздел указательный палец:

— Именно. В самую точку. Что-то порождает этого зверя. Боюсь, если мы следующую тварь сможем как-то одолеть, исчезнет лишь очередная версия, а потом появится новая. Нам нужен источник.

— А почему ты так в этом уверен? — поинтересовался Мустафа.

— Да просто стараюсь оперировать логикой. Понятно, что кому-то образ огненного зверя и запах серы сразу напомнят чудовище из преисподней. Но логика в том, что зверь закончился здесь. Исчез. Так было и на том кукурузном поле, о котором упоминал Егор. Беспорядочно выжженные в посевах полосы — и вдруг все. Тупик. Куда зверь делся?

Павел погладил свою заплетенную в косу черную бороду:

— Интересно, там его кукурузные початки остановили, а тут потребовалось несколько бревенчатых домов? Это не считая тех деревьев, что он свалил на опушке.

— Не обязательно. — Тахо мотнул головой. — Возможно, что существо такого порядка просто может находиться в нашем мире ограниченное количество времени. И рано или поздно все равно исчезнет. Но из рассказов Егора и тех, которые удалось собрать Ивану и Мустафе, получается, что зверь появляется чаще, заходит все дальше и существует с каждым разом все дольше. Вот что тревожит.

— В нашем мире? — Ходокири нахмурился. — А из какого он мира, если ты отметаешь чудовище из преисподней?

— Знаете, мой многолетний опыт говорит о том, что самые опасные вещи в нашем мире созданы вовсе не дьяволом, — улыбнулся Тахо.

— А кем тогда?

— Человеком.

— И как человек мог сотворить такое? — насмешливо спросил Ходокири.

— Павел, вы бывали в Чертогах? Бывали в мертвых городах? Вы помните Великую Смуту? — продолжал улыбаться Малон.

— Бывал много раз. И хоть малой в Смуту был, но хорошо помню.

— И как человек мог сотворить такое?

— Да ты жопу с пальцем-то не путай.

Мустафа повернулся и взглянул на друга:

— И что из упомянутого жопа?

— Так ведь с ним, о чем ни говори, все кончится жопой, — засмеялся Иван.

— Ай, да идите вы в ж… — Павел вдруг кашлянул и не стал договаривать.

— Вспомните вертолет, — продолжал Тахо.

— Какой… А, это когда лесной пожар у озера видели?

— Да.

— Ну а при чем тут вертолет?

— Его заметили в районе, из которого предположительно приходит зверь. Вертолет не похож на то, чем пользуются сверхъестественные силы. Он, возможно, и не имеет ко всему этому отношения. Но учитывать его следует. А еще следует учитывать, что в этих краях летящий вертолет не меньшая диковина, чем сам огненный зверь. Ну или ненамного меньшая.

— Слушай, Вань… — Засоль вдруг уставился на Булаву с таким выражением лица, словно внезапно вспомнил что-то важное.

— Чего, братка?

— Помнишь того охотника, старого, который у Бабкиных прудов нам дня четыре тому попался?

Иван нахмурился, напрягая память:

— А, тот, что помирать собрался этой весной? Он еще последние власти довоенные проклинал.

— Да-да! — закивал Засоль. — Вспомни, он говорил про то, что место гиблое тут есть. И вроде как очень давно. И вроде, по его рассказам, походило на свищ, что в Чертогах только встречаются. Мы еще его прямо спросили: свищ это? А он матерным стишком каким-то ответил.

— Вспомнил. — Иван кивнул. — Точно. Свищ здесь есть. Причем… — Холодные голубые глаза Ивана вдруг стали больше. — Севернее озера Язно…

— Свищ? — поморщился Тахо. — Что за свищ?

— Ну, аномалия, — пояснил Булава. — Мы тебе еще в прошлом году объяснили, как это в народе называется.

— А отчего сразу не сказали?

— Да из головы вылетело. Мы-то подумали, откуда тут в глухом лесу свищу, аномалии то есть, взяться? Понятное дело — в Чертогах, в городах, которые бомбили в войну. А тут-то откуда? Решили, байки все это стариковские.

— Ни разу не слышал о свищах вне Чертогов, — с сомнением посмотрел на друзей Павел. — А ты, Малон?

— А я слышал. Причем я слышал, что аномалии были даже до войны. Только их по всей земле насчитывалось очень мало. Логично предположить, что в наши дни есть такие места и вне зон массированного поражения сверхоружием. Планета вся искалечена. Не стоит думать, что она ранена только там, где бомбили.

— Ну вот тебе и источник зверя в таком случае, — дернул плечом Павел. — Так это, скорее всего, шаровуха. Молния шаровая из свища. Помните, как в том году в Острогожске эти молнии нам покоя не давали?