Первое слово дороже второго - Нестерина Елена Вячеславовна - Страница 21

«Значит, успокоился, – подумала Зина, не увидев Комарикова в очередной раз у двери подъезда. – Вот и всё. Ну и хорошо». С этой мыслью она пулей влетела в квартиру, бросилась лицом в подушку и отчаянно, горько и безнадёжно заплакала.

С Оксаной, которая примчалась к ней чуть ли не на следующий день после того, что случилось у костра, Зина была добра, весела, улыбалась. Ничего. Оксанка ни в чём не виновата. Тем более что Зина не знала подробностей того, как, когда и почему Миша и её подружка оказались у костра вместе. И не хотела знать. Так что при чём теперь Оксанка? Оксанка – повод. А виновата только она сама. Так была уверена Зина Свиридкина. У Комарикова было из кого выбирать. Он и выбрал. Поэтому какие могут быть разговоры об этом с Оксанкой?

Но она и с Оксанкой, конечно же, общаться перестала. Всё-таки лучше никаких подруг не надо.

Так думала Зина, ни с кем больше сдруживаться не собираясь. И в новой школе она вела себя, как гордый маленький солдат.

Она не знала, что как только Миша Комариков провёл пару вечеров в обществе одной только Обылковой, так утратил к ней всякий интерес. Не сразу, но всё же Комарикову стало понятно – это просто Оксанка Обылкова. И всё. А его Зина-то где? Миша решительно отказался общаться с Оксаной, «косящей» под Зину, – даже несмотря на то что она трогательно и горько плакала, интересуясь у него: почему?

А Комариков всё удивлялся – да что же с ним случилось тогда, что произошло? Точно затмение началось. И хорошо хоть, что закончилось – этому он был очень даже рад.

Но без Зины всё в его жизни было не то. Жуть какая-то. Миша подумал о том, что же он, оказывается, натворил – и словно в бездну заглянул. Таким ужасным и безвыходным всё виделось ему.

Что вот теперь оставалось делать безмозглому Мишке? Просить, чтобы его простили? А как такого простить? Он и сам бы не простил. Нет, Зинку простил бы – с уверенностью подумал Миша. Посчитал бы, что она просто ошиблась, приняла одно за другое. Но она, Зина Свиридкина, не простит его точно! Ведь она сколько раз даже разговаривать с ним отказывалась, не пожелала слушать его оправдательный лепет.

Где гарантия, что тот, кто предал один раз, на этом остановится? Так спросит Зинка. А нету этих гарантий… Он-то, Михаил Комариков, про себя всё знает – что, кроме Зины, ему никто не нужен! Она для него – в самом деле! – просто всё! Вон он даже Оксану-прилипалу за неё, Зину, принял!.. Нет, всё равно не поверит Свиридкина, не поверит! Раз даже ушла в другую школу, значит, точно – всё!

И выхода никакого не было…

Миша Комариков сел на мотоцикл. И уехал куда глаза глядят.

А ведь сбылось желание Оксаны, которое она загадала на Новый год! Хоть несколько дней, а был Миша её! Но от осознания этого девочке было ничуть не легче.

Ведь теперь его с ней нет – и никогда не будет! В момент их решительного и последнего разговора он посмотрел на неё таким зверем, что ужас пробрал Оксану! Она даже подумала – размахнётся и убьёт. Но Комариков только фыркнул и умчался.

Ну что же это за невезение такое? Что она сделала не так? Или правдивее всё-таки прогноз Таньки Рябовой, которая уверяла всех, что все гадания в дни между Рождеством и Крещением сбываются? То, что Рябова со своими застывшими каплями воска, выловленными из воды, ей напророчила, Оксана категорически отвергла. Ишь, нагадала: расставания, разочарования и всё в таком роде… Ну что можно по куску воска-то узнать? Брехня. И колечка из миски с пшеном Оксана вообще никакого не вытащила, даже собственные золотые серьги, которые символизировали бы радости и всякие успехи, достать не смогла. Из-за этой-то неприятной бредятины Таня Рябова и совсем перестала быть Оксане интересна. А теперь что ж, выходит, и правда – против судьбы всё-таки не попрёшь?

Зинка теперь была далеко. Да и совершенно не нужна. Правда, Оксана искренне скучала без неё – с простой и весёлой Свиридкиной ей было интересно. К тому же она оказалась не такой уж и дурочкой. Но не в личной жизни. Тут Свиридкина, конечно, проявила себя как настоящая лапша.

«Нет уж, – подумала Оксана, окончательно прощаясь с мыслью вернуть Комарикова, – если бы у меня такой случай вышел, я бы своего парня так просто от себя не отпустила!» И пообещала себе быть в будущем очень внимательной и не допускать, чтобы кто-то смог так же с ней поступить.

Тем более что оставался второй, ещё более притягательный вариант – мужчина аполлонического типа! Оксана теперь была полностью уверена в себе. И верила, что Арсюша обязательно будет её. К тому же скоро наступит лето – и она, стройная, красивая, неотразимая, в новых нарядах произведёт сногсшибательное впечатление.

Оксана Обылкова умела бороться. И сдаваться, страдать и опускать руки никогда в жизни не собиралась.

Эпилог

Вот и всё. Только… Когда всё кончается, всё равно что-то остаётся. Для Зины Свиридкиной, как ей казалось, осталось только тихонечко жить себе, носить очки и нигде никогда не высовываться. Ей было одиноко, но ведь тысячам, даже миллионам людей одиноко тоже – и они от этого не умирают, а живут как-то. Ей, правда, иногда казалось, что она всё-таки умрёт без Мишки. Но ведь жила, не умирала же? Значит, всё это была ерунда.

…Медленно брела Зина из магазина, поддавая ногами пакеты с продуктами. Она была теперь очень хорошей девочкой: готовилась к переводным экзаменам, занималась уборкой дома, готовила еду. Родители её хвалили. А что ещё надо человеку, чтобы быть счастливым?

Этот вечер был тёплым и ясным – ведь вот-вот должно было начаться лето. Где-то на детской площадке с визгом носились малыши, ребята постарше о чём-то шумно спорили, сбившись в кучку у скамейки, из открытых окон доносилась музыка. Зина вдыхала приятный майский воздух и шла себе дальше. Её новые очки, как обычно, были устремлены в землю. А что по сторонам-то, собственно, разглядывать? Что необычного можно увидеть? И зачем несчастному очкарику себя перед народом показывать? Позориться только, лишний раз привлекая к себе внимание. Зине ничего было не интересно. Она и не привлекала внимания, и по сторонам не смотрела.

До подъезда оставалось всего десять-пятнадцать шагов. И тут Зину кто-то остановил, схватив за плечо…

Ну, всё. Ведь она, жалкая очкастая девочка с сумками, просто не сможет дать отпор. Она ведь не уверена в себе. Она боится. Должна бояться… Во дворе у них ребята борзые – палец в рот не клади. Погонять кого-нибудь с улюлюканьем – для них милое дело…

А, ладно! Надо принять удар достойно.

Да, Зина похолодела. Да, сердце её ушло в пятки. Но всё же она подняла голову. И услышала:

– Зин, привет.

Духманов. С ним Васюха. И Алёнка, которая бросилась обнимать её. А вот и Морковкин зубы скалит…

– Это мы раньше не знали! – приговаривала Алёнка, заглядывая Зине в глаза. – Нас тогда не было! Васюха ему уже мозги вправил, в дыню треснул!

– В какую дыню? – вся сжавшись, спросила Зина. Она очень стеснялась своих старых друзей.

– Мы по тебе скучали, Зин, – сказал Олег Духманов.

– И Миха скучает, – негромко проговорил Васюха. – Правда.

Зина ничего не ответила. Вздохнула, сжала губы и нахмурилась. Но зато после её слов «Ну, что ж поделать…» всех четверых просто прорвало. И они быстро-быстро заговорили:

– Его на Севере поймали!

– Вместе с мотоциклом…

– Он хотел в тайге золото искать!

– А как разбогатеет, поумнеет, к тебе приехать!

– Его даже в милиции пожалели, отпустили!

– Не стали никакого дела заводить.

– Он страдает, Зин…

– Вот он. – С этими словами Васюха бросился к подъезду и вытолкал оттуда бледного и несчастного Мишу.

Его правая скула, видно, совсем недавно повстречалась с чьим-то мощным кулаком. Ссадина уже засохла, но синяк подбирался к глазу. Миша, как и Зина, тоже головы не поднимал.