Мафия против индейцев - Нестерина Елена Вячеславовна - Страница 13

– Мыльченко в плен взяли!

Глава VII Вигвам горит!

Наступил вечер. Пленника, который своими рассказами вскружил головы даже видавшим виды индейцам, устали слушать уже все. А Антошка, не смущаясь, гнал все, что он когда-либо слышал и сам успел придумать из индейской жизни. С упоением он вещал о том, как нужно правильно взывать к Великому и Таинственному, то есть к индейскому богу. Вещал про Великого и Таинственного, а также про Леса Вечной Охоты, куда отправляются души погибших воинов, как рассказала ему Арина, когда они на полянке возле своего костра готовились принимать Витю Рындина в мафию.

Один раз он даже очень убедительно впал в транс, долго раскачивался, бормотал, закатывал глаза, выл. Пришлось его даже от дерева отвязать, чего общающийся с Неведомым пленник, кажется, вовсе и не заметил.

Когда же он повалился на траву и из транса вышел, то, усевшись поудобнее, обступившим его маленьким индейцам провозгласил следующее:

– Бойтесь! Бойтесь и берегитесь! Воины-невидимки нашего племени вокруг вас. Их глаза уже повсюду. Ни один ваш шаг не укроется от их взглядов…

Ребята в перьях и кожаных украшениях, как-то вдруг почувствовав себя неуютно, поежились, оглянулись по сторонам… Но больше маленький колдун ничего такого не говорил. Потом он как-то совсем по-домашнему сознался в том, что именно он заменил флаг на подштанники, признался, что зашвырнул луки и стрелы Молодых Волков на высокие ветки (хотя вообще-то они это втроем с Ариной и Федей сделали).

Так что к вечеру Антошка стал в лагере уже как бы своим. Тем не менее когда его определили на ночевку, к нему в палатку – караулить пленника – набилось пять человек мальчишек. А один, которого через несколько часов должны были сменить, остался на посту возле входа в палатку. В руках у него был длинный шест, которым можно было сражаться не хуже боевого копья. Это на случай, если воины-невидимки, которыми стращал Молодых Волков пленник, приползут выкрадывать своего брата.

За всеми этими приготовлениями следила мафия, которой снова удалось миновать даже и усиленные индейские посты и пробраться в лагерь. Следили за происходящим издалека, из-под кустика. Увидели, что Антошку накормили, как сводили до туалета и как запихнули в многолюдную палатку, которая, пока вся индейская орава там размещалась, ходила ходуном. К самой палатке пробраться было уже совершенно невозможно.

Наконец Молодые Волки улеглись спать, а взрослые собрались вокруг костра. Все вожди были в сборе. И все индейцы, кроме тех, что несли дозор. Кто-то затянул песню, гулко забил барабан, притопывая и выкрикивая что-то короткое и резкое, один за другим на площадке перед огнем закружились воины-индейцы.

– Это они демонстрируют, что никого не боятся, что войну они еще не начали, но всегда к ней готовы, – шепотом объяснила Арина.

Дневная жара сменилась ночной прохладой. Это танцующим индейцам у костра было жарко – вон они какие, вспотевшие, в одних штанах, выплясывают. А в ямке под кустами трем братьям по индейской мафии холодно было не по-детски. А впереди еще была ночь, снова на природе.

– Домой бы сейчас… – вздохнул Федя Горобец. – Помыться в ванне, поспать на кровати. Может, на ночь по домам разъедемся?

– Ага, и Антошку нашего тут бросим? – заявила Арина.

– Нет… – вздохнул Федя.

– Тогда сейчас пойдем и сами картошки напечем. Отдохнем. Наедимся, не волнуйся, – предложила Арина. – Что мы, не индейцы?

– Индейцы, – согласились с ней братья по мафии.

Они еще долго следили за танцами у костра – зрелище, что и говорить, было удивительным. Казалось, и правда здесь собрались индейцы самые настоящие.

Но петь и плясать им удавалось лучше, чем военное искусство, потому что, когда мафия решила уходить, дозорные ее снова благополучно не заметили.

Первым к пещере Арина отправила Витю – разводить костер, доставать припасы. Через несколько минут за ним выдвинулся Федя Горобец.

Арина уходила из лагеря русских индейцев последней…

Точно так же последней она появилась и в лагере мафии.

Небольшой костер, на этот раз в ямке на дне оврага – так его уж точно не увидят, горел ровно. Быстро образовались угли, и картошка вот-вот уже должна быть готова. В ожидании ее мафия ела тушенку с хлебом. Всем очень хотелось горячего чая, но никто не додумался взять с собой какой-нибудь котелок, чтобы вскипятить в нем воду, поэтому приходилось для каждого греть воду в железной Витиной кружке.

В ожидании пан Теодор вертел и то и дело нюхал чайный пакетик. Как вдруг в ночной тишине до его слуха донеслись далекие крики.

– Слышите? – насторожился он.

– Слышу, – тут же откликнулся Витя.

Он бросился наверх, выбрался из оврага. Даже отсюда было видно, что в лагере русских индейцев что-то полыхает не на шутку. Вот оттуда-то крики и раздавались – наверняка все индейцы всполошились и тушили свой пожар.

– Как хотите, а посмотреть надо, – решил Витя.

– Да, ведь там наш Мыльченко! – согласился Федя.

И они побежали к лагерю. Сбросив одеяло, в которое она завернулась, чтобы не замерзнуть в сыром овраге, Арина Балованцева помчалась вслед за ними.

Полыхала палатка Дыма Богов. Сам он с настоящими слезами рвался в огонь что-то спасать. Его держали несколько человек и не давали ринуться в центр пожара. Все знали, что в палатке, кроме Дыма Богов, больше никто не жил. Да и сам он уверял, что людей там нет.

– Мой вигвам, мой вигвам! – убивался Дым Богов.

– Ну что – вигвам! Главное, что ты жив! А вещи – да бог с ними! – успокаивала несчастного Дыма Летящая Лань. – Хорошо, что ты в момент пожара был с нами, а не внутри…

– Эх, лучше бы внутри! Я бы спас, я бы вытащил! – сокрушался Дым и снова рвался к своему горящему имуществу.

Но его снова оттаскивали.

Индейцы старались, чтобы пламя не распространилось на другие палатки, на сухостой. Но этого и не произошло – жилище Дыма Богов стояло в стороне, да и огонь удалось быстро затушить.

– Где ж Пожарная Тыква? – усмехнулась Арина, глядя, как тушат пожар. – Почему не на посту? Зря девчонку так обозвали?

– Они без малышей справились, – ответил Федя. – Антошка в безопасности. Это точно. Видели, они даже не пустили Молодых Волков к пожару – за пределы их лагеря не дали выйти. А Мыльченко с ними, в шатре сидит.

– Хорошо, – кивнула Арина. – Тогда пойдемте назад. Им сейчас не до нас.

Палатка индейского шамана сгорела дотла. Огонь потушили, угли раскидали в разные стороны и забросали землей. Но горелая вонь стояла жуткая, по всему лесу.

– И что там такое вонючее сгорело? – отмахнулся от запаха Витя, когда ребята уже подходили к своему оврагу.

– Кто его знает… – вздохнул Федя, который переживал, не сгорела ли в их костре картошка. И первым припустил к лагерю мафии.

Ребята вовремя удалились, потому что по команде военного вождя индейцы бросились по окрестностям искать лазутчиков. Подозревать в поджоге пойманного врага Белую Руку не было смысла – под присмотром двенадцати глаз он все это время находился в палатке и никуда не выходил.

– Так, а вот теперь скажи, Балованцева: поджог вигвама – твоя работа? – когда Федя бросился вперед, к картошке, спросил у Арины Витя.

– Моя, – охотно согласилась Арина.

– А зачем ты это сделала, не пойму? – Витя знал, что Арина сознается, потому что тут уж и дурачок бы догадался, кто поджег палатку – тот, кто последним уходил от лагеря индейцев, специально отослав своих доверчивых братьев по мафии прочь.

– Надо, – Арина отвечала односложно. Но все-таки отвечала.

– Ты понимаешь, что это уже не игра?!

– Да какая уж игра! – вздохнула Арина. – Конечно, не игра. Но честное слово, Витя, это очень нужно было сделать.

Тем временем они уже подошли к оврагу и спустились вниз. Федя ждал их с картошкой. Арина и ему рассказала о том, что пожар в индейском поселении – ее работа.

– Но к мафии это не имеет никакого отношения, – добавила она. – Это мои личные дела. Давайте спать. Завтра с утра любой ценой Антошку из плена вызволяем, на велосипеды – и домой. Я думаю, мы уже достаточно наигрались и показали, насколько мы крутые и неуловимые индейцы. Правильно?