Склад съедобных улик - Нестерина Елена Вячеславовна - Страница 5

– Само собой. Видел, – серьезно заявил Антон, хотя никакой сумки он припомнить не мог.

– Да, в этой сумке находились их товары для реализации, – предположила Зоя. – Или деньги.

– Естественно.

– Ой, ну, раз это бизнес у Петра Брониславовича, пусть у него с этим бизнесом все будет хорошо, – облегченно вздохнула Зоя, устраиваясь на матах. Было приятно посидеть после такой беготни и нервотрепки.

– Да. – Антон уселся рядом, пнул ногой разодранный кусок поролона. – Семейные проблемы могут вообще из-за чего угодно возникнуть.

– Это ладно, – махнула рукой Зоя. – Главное, что Брониславович с Галиной по-прежнему вместе. А то уж я так расстроилась, что мужчины такие неверные и непостоянные, что решила замуж никогда не выходить.

– Это ты, Зоя, погорячилась, – очень серьезно заметил Антон.

Взгляд его вновь оказался прикованным к разбросанным повсюду ошметкам поролона и опилочной трухе.

– Значит, тогда у Петра Брониславовича просто сделка сорвалась, – покачал головой Антоша. – Вот он в гневе-то тут рвал и метал. И сейчас тоже…

Зоя посмотрела на часы. Перемена заканчивалась, а у нее еще физика была не списана, и подружка Даша Спиридонова наверняка вовсю ругала ее последними словами и искала свою тетрадь. Зоя уже поднялась и направилась к выходу, как Антоша, который все крутился и вертелся на матах, оглядывался и присматривался, вдруг крикнул:

– Смотри, Зоя! Новые улики! Дело не закрыто! Да что же это может значить?

Зоя бросилась к Антону, который, наверное, забыл, что в любой момент в спортивный зал может войти Петр Брониславович и накрыть их. Антоша стоял на корточках, чуть ли не положив голову на пол.

– Смотри! Кулечек. Я знал, знал, что все дело сильно запутано и разгадка таится в чем-то другом! – воскликнул Антон. – Первая версия правильная! Я гений! Видишь, в этом кульке провизия! Спрятана за матами!

Зоя присмотрелась и увидела обычный кулек, свернутый из газеты, в котором была самая натуральная гречневая каша с мясом.

– А вот варенье! Смородиновое! – Антон подтащил Зою в угол.

В это время прозвенел звонок. Зоя со всех ног бросилась к выходу. Ей было уже все равно, побежит за ней Мыльченко или останется в спортзале подъедать из кулька кашу с мясом и вареньем.

Антон последовал за Зоей. Только они поравнялись с дверьми столовой, как Петр Брониславович прошествовал к своему спортзалу. Зоя и Антоша смогли даже услышать, как щелкнул замок, запирая дверь с той стороны.

– Ты все поняла? – спросил Антон.

– Теперь да. – Зоя печально склонила голову.

Оба были так потрясены новой информацией, совершенно случайно свалившейся на них, что, не сговариваясь, решили прогулять физику. Отыскав свои вещи возле кабинета физики, они спрятались под лестницей.

«Сыщик Великолепенский знал о коварстве женщин. И теперь, в ходе следствия, тайное стало явным, показав миру свой жестокий оскал. Та, что была для Петра, друга Антона Великолепенского, нежной, доброй, любимой и единственной, вдруг превратилась в противную злобную фурию. Она отказалась от самой главной женской функции в семье – нагло и жестоко перестала готовить пищу. И теперь несчастный друг знаменитого сыщика гордо страдал, не решаясь ни с кем поделиться своей тайной…»

– Ну чего ты такой убитый сидишь? – поинтересовалась Зоя Редькина, потому что Антоша замолчал и сидел, нахохлившись, уже минут десять.

– Бедный Петр Брониславович, – точно во сне, произнес Антоша после длительной паузы. – Это же надо так человека довести… Ну и жена ему попалась. Не готовит ему никаких домашних блюд, последнюю пищу отнимает и нервирует.

– А он в гневе маты треплет? – решила уточнить Зоя.

– Понятное дело, – авторитетно заявил Антон. – Взбесишься от такой жизни. Это ж надо, гордый человек. Не заставляет готовить эту свою Гавриловну, не унижается до разборок. Сам себе еду покупает.

– Провизию в спортзале держит! А когда нас нет, все это ест! – ахнула Зоя.

– Понимаешь, почему у нас физкультура на улице была? Потому что там он обед готовил. На плитке, наверно, на электрической суп у него кипел! Эх, если бы мы подольше в этом зале побыли, нашел бы я это вещественное доказательство! Плитку.

– А готовит он, наверно, себе невкусно, – проговорила Зоя, и перед ее глазами поплыли картины приготовления пищи Петром Брониславовичем. – Попробует – несъедобно. Оттого и нервничает. Подбегает к матам – и давай их увечить.

– Помнишь, какой Брониславович грустный домой шел? – спросил Антоша. – Не шел, а просто плелся. А там, дома, его обижают! И возвращается он опять в свой спортзал, вытащит кулек каши, поклюет, погрустит…

Зоя и Антон пригорюнились. Петра Брониславовича было жалко до слез.

– Ну надо же, как у них не сложилось, – вздохнула Зоя. – Как же теперь Брониславовичу быть-то? Ведь он совсем к хозяйству не приученный. Помнишь, как у него варенье лежало? Люди обычно варенье в вазочку или в баночку кладут, а Петр Брониславович прямо так, на пол вывалил.

– Да она ж у него все отобрала, какие вазочки! – фыркнул Антоша. – Оказывается, Галина эта Гавриловна – монстриха еще та!

Женщины Антону были сейчас остро неприятны. Он решил, что никогда больше не будет влюбляться. Антоша задумался, представляя своего героя Антона Великолепенского одиноким и неприступным. А все любовные истории с участием своего героя, которые он сочинил до этого, с презрением отверг.

– А тетенька-то эта добрая оказалась! – догадалась Зоя. – Она знаешь, зачем приходила к нашему Брониславовичу? Продукты она ему приносила, подкармливала! Целую сумку пищевых продуктов!

– Точно! – Антон хлопнул ладонью по своему рюкзачку. – Никакая она не компаньон! Петр Брониславович вряд ли имеет способности к торговле.

– Может, она его родственница. – Зоя активно развивала свою мысль. – Не мама – это точно. Потому что он ей говорил: «Спасибо вам!»

– Да. Точно. Дальняя родственница. Узнала о беде и тут же примчалась. – Отношение Антоши к женщинам несколько потеплело. Теперь он считал, что среди них обязательно попадаются добрые и хорошие. В основном, конечно, пожилого, а также Зоиного возраста. А уж эти молодые красотки, типа Галины Гавриловны…

– Знаешь, что? – Зоя Редькина почувствовала себя непреклонной и решительной, что с ней бывало очень редко. – Мы тоже должны помочь нашему Петру Брониславовичу. Мы тоже будем его подкармливать.

Антоша сложил ладошки возле сердца:

– Ах, какая же ты благородная натура, Зоя! Я тобой просто горжусь! Я создам о тебе самое прекрасное стихотворение, которого еще не было на свете! Я напишу о своей любви к тебе! Я…

Но Зоя остановила его. Она уже была полна самых разных планов по поводу того, как помочь бедному Петру Брониславовичу продержаться в столь трудное для него время семейного разлада.

– Значит так, – уверенно сказала она. – Будем ему продукты тайно подкладывать, чтоб он ни в коем случае не догадался, что это делаем мы. Он ведь гордый. Естественно, как узнает, тут же откажется.

– Логично.

– А вдруг Петр Брониславович даже решит, что это ему жена продукты носит? – Зою посетила новая мысль. – И помирятся они! Ведь может такое быть, Антон?

– Вполне.

– Так. Самое основное что? – Зоя на миг задумалась. – Пробираться сюда незаметно. Ты будешь меня прикрывать – на шухере стоять, а я в спортзал носить провизию. Надо начать прямо сегодня. У вас что дома на обед?

– У меня мамочка вроде борщ варила… – неуверенно проговорил Антоша.

– В банку налей.

– Ага. – Антон с воодушевлением потер руки: представил, как он будет рисковать, пробираясь мимо своей мамы к кастрюле с борщом. – Знаешь, я еще и мясо ему прихвачу. Настоящие мужчины любят мясо.

– Так, а у нас на обед тефтели и макароны по-флотски. – Командира Зою Редькину было просто не узнать.

– Тогда не будем терять время, Зоя. Побежали. – Антону тоже хотелось командовать – ведь именно себя он считал руководителем операции. – Физику прогуляли, английский тоже пропустим. Не беда.