Сыщик, ищи вора! - Нестерина Елена Вячеславовна - Страница 7

Костик Шибай покосился на новенькую. Она стояла возле Наташи Сорокваши и утешала ее.

«Еще и утешает, – подумал Костик. – Заметает следы. Кто же подумает на такую добрую утешительницу? Ну и хитра…» Несколько человек перехватили его презрительно-подозрительный взгляд, обращенный на новенькую. И тоже смотрели на нее, размышляя о чем-то.

Глава V Танцы-манцы

В этом году седьмые классы наконец-то пустили на школьную дискотеку. Еще в прошлом году, будучи шестиклашками, ребята бегали под окнами школы и, слыша, как гремит на дискотеке музыка, завидовали, завидовали, завидовали…

А теперь они полноправные участники дискотечного счастья!

…Петр Брониславович Грженержевский, бессменный дежурный на школьных дискотеках, в парадном костюме-«тройке», а не в спортивном костюме с лампасами, как обычно, стоял у входных дверей и следил за тем, чтобы на дискотеку проникали только ученики их школы. Параллельно он успевал считать по головам учеников своего класса, пришедших на танцы. Особенно его поразил Антоша Мыльченко – нарядный и тщательно причесанный на прямой пробор.

– Герой, – похвалил Антона Петр Брониславович. – А плясать-то умеешь?

– Я с большим успехом танцую современные танцы, – со значением сказал Антоша. – Я не чужд этой культуре.

– Ну иди, иди, раз не чужд… – Петр Брониславович хлопнул своего нарядного воспитанника по плечу. – Повнимательнее там.

– Я всегда… – начал вдохновенный мальчик, но Петр Брониславович подтолкнул его вперед, чтобы тот не создавал в дверях затора.

Уже после того, как дискотека началась, появилась новенькая Арина Балованцева в компании учеников других классов. Она успела уже познакомиться почти со всеми в школе. Но что-то вот, как отмечал Петр Брониславович, с собственными одноклассниками у новенькой отношения не очень клеились.

Но тут же Петр Брониславович о проблемах своей новенькой ученицы забыл. Потому что в школу входили студентки-практикантки. И вместе с ними, вместе с ними… У мужественного учителя физкультуры сладко заныло сердце. Он был счастлив видеть Светлану Юрьевну. И впереди его ждали танцы, музыка, радость общения…

Витя Рындин и сам не знал, что его принесло вдруг на дискотеку, до которых он никогда не был охотником. Как он думал впоследствии, это внутреннее чувство опасности позвало его туда, где, как выяснилось, он оказался очень нужен.

Пока же было все хорошо. Витя стоял у стеночки и наблюдал за тем, как новенькую то и дело приглашают на медленный танец парни из разных классов. Даже десятиклассник один пригласил. Витя тоже хотел пригласить ее, но очень стеснялся. Да и танцы терпеть не мог. Так что он просто наблюдал за новенькой и ее кавалерами. Но тут ее пригласили даже двое одноклассников – по очереди, и новенькая девочка Арина охотно танцевала с ними.

«Все, раз Шибай пригласил, тогда я тоже приглашу», – решительно подумал Витя, однако все медлил.

Витя знал, что в классе с каждым днем растет неприязнь к новенькой. И не понимал причины. Кому-то она казалась заносчивой и высокомерной, а Витя Рындин считал, что она прекрасна. С того самого момента, как новенькая Балованцева не попросила, а почти что скомандовала освободить для нее последнюю парту, которую он всю жизнь занимал, Витя понял, что лучше девочки он никогда не видел, да и вряд ли увидит.

Потому что новенькая Балованцева затмевает всех. Даже то, что она ворует деньги у его одноклассников, Витю не волновало и не разочаровывало. Она наберет нужную ей сумму – и больше не будет… Так думал Витя и продолжал любоваться новенькой.

…Костик Шибай тоже наблюдал. Но его взгляд не был таким цепким, как у Вити Рындина, прирожденного разведчика. Всего того, что видел Витя в дискотечной темноте, он разглядеть не успевал. Костик нервничал, бегал туда-сюда между танцующими, потому что объект его наблюдения постоянно пропадал из виду. Он даже пошел на исключительный шаг – пригласил новенькую на медленный танец. И несколько минут, не отрываясь, смотрел ей в глаза. Он пытался увидеть, как девчонка начнет юлить, отводить взгляд, ожидая, что ее вот-вот изобличат. Или как-то по-другому даст о себе знать ее нечистая совесть.

Но новенькая оказалась непростым фруктом – пока Костик пристально смотрел ей в глаза, она твердо, как индейский вождь в лицо противнику, глядела на него. Так, не проронив ни слова, Костя и новенькая протанцевали до окончания медленной музыки. И когда наступила недолгая тишина, Костик первым отвел взгляд, зажмурился и бросился в гущу своих одноклассников, в то время как новенькая осталась стоять на месте, пока ди-джей не поставил следующую музыкальную композицию.

Костя Шибай так ничего не добился, а потому еще больше нервничал. В конце концов он, быстро рассказав суть своих подозрений, подключил к процессу наблюдения верного дружка Владика Федюшова. Тот охотно принялся помогать Косте следить за новенькой. А та все танцевала с разными ребятами, которые, конечно, не догадывались, кто она такая и на что способна…

Ученик седьмого «В» Мамед Батыров лихо отплясывал в кругу своих приятелей. Отплясывал и то и дело косился на соседний кружок, где танцевали девочки из восьмого класса. Одну из них, красивую тоненькую блондинку, он собирался сегодня пригласить после дискотеки в знаменитую в городе «Музыкальную кошку» – кафе со спецэффектами. И Мамед с гордостью показывал приятелям настоящую купюру в десять евро. Ее он собирался на глазах у своей подружки с шиком разменять в круглосуточном обменном пункте. И гулять на эти деньги по полной программе!

– Круто, круто! – соглашались Мамедовы дружки, рассматривая красивую купюру.

Мамед тоже знал о том, что это круто. И еще сильнее косил глазами в сторону девчонок, предвкушая свой будущий успех и даже триумф…

Вновь быстрая музыка сменилась медленной. Петр Брониславович решительно одернул пиджак, прокашлялся в кулак, сделал шаг вперед и приблизился к практикантке Светлане Юрьевне, которая вместе с подружкой стояла у входа в актовый зал, где проводилась дискотека.

– Светлана, я, так сказать… Позвольте мне. Да – пригласить вас на танец, – полным скромного достоинства голосом произнес Петр Брониславович и протянул руку.

Под громкие и протяжные раскаты музыки Светлана Юрьевна и ее подружка заливисто захохотали. Петр Брониславович замер и напрягся.

– Петр Брониславович, да не смешили бы вы народ, – сказала Светлана Юрьевна, которой Петр Брониславович сегодня подписал самую что ни на есть замечательную характеристику и отчет об отлично пройденной ею практике в седьмом «В» классе. – Все, наконец-то все теперь. Мы с вами расстаемся. Практика кончилась. Так что привет…

– То есть? Не понял? – Петр Брониславович и правда ничего не понял.

– Занимайтесь своими делами, не мешайте нам, а? – в голосе практикантки чувствовалось, что этот молодой человек надоел ей хуже горькой редьки.

– Да я же просто так… – замялся Петр Брониславович, незаметно краснея под сполохи осветительных приборов. – Я же хотел пригласить вас на танец. Просто танец…

– Какой танец? Не надоедайте мне, договорились? Все, надеюсь, я вас больше не увижу, – с этими словами Светлана Юрьевна подхватила первого попавшегося рослого старшеклассника, прижала к себе и завертела его среди других танцующих пар.

Петр Брониславович растерянно посмотрел на другую практикантку, которая снова захихикала.

– Идите-идите! – замахала ладошкой она.

Плечи Петра Брониславовича опустились, словно состояли не из железных мышц и крепких костей, а из вялой мокрой ваты.

«Какой же ты болван, Петр. Но что же ты сделал не так? Все не так ты сделал. Надо тебе было родиться скромным гимнастическим конем, гантелей или брусьями – и стоять себе тихонько среди спортивного инвентаря. Пусть через тебя люди прыгают, катаются на тебе. А ты стой и молчи себе, не лезь…»

Так, с болью в душе, думал Петр Брониславович, стараясь как можно быстрее убраться с места своего поражения. Уйти, затаиться, спастись. А где? Только в спортзале. Туда и ринулся бедный Петр Брониславович. Но как же седьмой «В»? Петр Брониславович неукоснительно следовал своему врожденному чувству долга, а более преданного и верного человека, чем Петр Брониславович, еще поискать нужно было. Чуть ли не со стоном замер он у двери в актовый зал. И продолжил свою вахту, которую, как истинный солдат, он не имел права бросать.