Беспредел - Леонов Николай Иванович - Страница 8

– Павел, у вас есть конкретные предложения? – прервал размышления Кулагина генерал.

– Чего? – Кулагин не мог вернуться в сегодня, потому решил обидеться: – А с каких это дел, Петр Николаевич, вы со мной официально заговорили? Я вам на ногу наступил? Десять лет Пашкой бегал, а тут Павел и на «вы»? Обижаете.

– Я, честно сказать, Паша, твоего отчества вспомнить не мог. Ты генерал, в должностях мы равны…

– Но совесть я пока не потерял, свое место в розыскном деле знаю, – перебил Кулагин. – Лев Иванович, может, и без званий и без должностей нас поглавней. Мое предложение вам не интересно, любой школьник знает, что дуб могучий, а ветер пронзительный и смерть дышит в лицо.

Орлов, прикрыв ладошкой рот, улыбнулся, а Гуров хохотнул с удовольствием.

– Выехать в Шереметьево и заново попытаться определить, как перехватили семью посла, каким образом вывезли с аэропорта? Я могу много интересного рассказать. Продолжить?

– Валяй. – Орлов ободряюще кивнул. – Чтобы громить бастионы, надо их иметь. Ты будешь строить, мы будем громить. И так до бесконечности.

– Согласен! – обрадовался Павел. – Только строить будет Гуров, ломать дело не хитрое.

– Ряженые, – сказал Гуров. – В аэропорту находились ряженые. Пограничники, работники служб, таможни, установим. Люди, которые беспрепятственно могли подойти к семье посла. За эту часть операции я отвечаю. В дальнейшем возможны варианты. Ряженый берет чемодан и малыша…

– Чемодан не годится, одна рука бандита должна быть свободна, – возразил Орлов.

– Верно, – кивнул Гуров. – Хотя если второй ряженый приставляет ствол к боку посла и шепчет: «Пройдем этой дверью»?

– Зачем осложнять, если возможно держать и пистолет и малыша? – согласился Гуров.

– Осложнять не стоит. Один несет ребенка, другой говорит пару фраз, – согласился Гуров.

– Но посла встречала охрана и лимузин, – возразил Кулагин.

– Так посла, не президента, где охрана на два шага не подпустит, да еще надзирающие стоят… Сам знаешь. Прилетели, общая неразбериха, посла сторонкой, мимо очереди, – рассуждал Гуров. – Службы разные, люди в лицо друг друга не знают. Чемоданы…

– Ты забыл паспортный контроль, – подсказал Кулагин.

– Паспорта у гостей какой-нибудь чин отобрал, сказал, указывая на дверь: «Сюда, пожалуйста». Начнем выяснять, кто конкретно встречал, в сменах запутаемся. Там наши, ваши, служба охраны, внутренняя служба. – Кулагин махнул рукой.

– Можно проще, был посол и нет посла, а женщин и детей много, – сказал Орлов. – Лева, кончай молчать, выкладывай свои соображения.

– Следует дать по рукам, чтобы надолго запомнили. Работать по прямому пути следования семьи нужно обязательно. Павел, это твое дело. И фирма твоя с давних времен людей пугает. А я с группой оперов займусь дорогой навстречу. Людей много, потоки перемешиваются, вроде это плохо, но есть люди, которые много видят и знают. Я попытаюсь с некоторыми переговорить, нажать, попытаться решить вопрос мирно. Серьезной драки никто не хочет.

Приметы некоторых похитителей получили хорошие, вызывал недоумение парнишка, крутившийся у посольского «Мерседеса». Судя по описанию, ему было не более двенадцати-тринадцати лет.

Кулагин смотрел больными глазами, именно в его части операция провалилась, а ведь казалось, так просто найти такси, которые увезли семью почти от здания Шереметьева.

Гуров рассматривал фотороботы двух подозреваемых и почти не сомневался, что усатый блондин с небольшим шрамом на лбу тот самый, о котором ему сообщила агентура, старший сержант, по другим данным старлей, то ли Русин, то ли Рубанов или Рубинов? Низковато звание для такого масштабного дела, однако чем черт не шутит. Послать запросы в части? В какие части, все переформировано, многие демобилизованы. Но канцелярская машина крутилась, хотя одной фамилии было явно мало.

Послали запросы в места заключения. Пришел лишь один ответ, что Всеволод Рубинов убит при попытке к бегству.

– Обкакались, господа хорошие, – подвел итог генерал Орлов. – И контрразведка, и розыск, я не делю на ваших и наших, мы с тобой, Паша, обыкновенные говнюки. Ты как полагаешь, пацан, что крутился у машины, из банды или посторонний?

– Не знаю, не думал, Петр Николаевич, – ответил Кулагин.

– Боевик, – уверенно ответил Гуров. – Наше производство, лично изготовили.

– Это как понимать? – спросил Рыгалин, генерал контрразведки. – Его мать родила, отец воспитал. Я попрошу тут политику не вмешивать.

– Согласен, никакой политики, обыкновенный бандитизм, – спокойно ответил Гуров. – Он в футбол должен гонять, а мы из него бандита изготовили. Три свидетеля говорят о его мертвых глазах. Парень в цирке их приобрел или мама таким родила? Мы его таким изготовили, вот ты, генерал, и я.

– Прошу не тыкать, не забывайтесь, полковник!

– Я забуду, плевать, кадры запишут навечно…

– Заткнитесь! – Орлов хлопнул ладонью по столу. – Что мне министру докладывать?

– Упустили из-за разгильдяйства служб, – громко сказал Станислав. – Не станем же мы на старости лет врать?

– Простите, Петр Николаевич, у нас имеется свой план действий. – Рыгалин, который был в равной должности с Кулагиным, но как более опытный аппаратчик подмял Пашу и завладел инициативой.

– Так, прекрасно! Секретарь, занесите в протокол, контрразведка желает работать самостоятельно.

– Не желает, а вынуждена, – поправил генерал.

– Раз так, то поясните, пожалуйста. Почему вынуждена? Вы не исключаете утечку информации?

– Не исключаю. Ваши офицеры общались в Шереметьеве с блатными.

Орлов прыснул в кулак, его широкое лицо налилось кровью. Генерал еле удерживался, чтобы не расхохотаться. Наконец он справился с собой:

– Грустно слышать, что вы это заметили. Я им всыплю, конспираторы хреновы. А вам сообщу по секрету: оперативник получает от налогоплательщика деньги именно за общение с преступным элементом. Ну ладно, пошутили и хватит. Кто имеет свой план, свободен, к вечеру доложить результаты.

Двигая стульями, несколько смущенно прощаясь, половина оперативников ушли. Орлов заметил Кулагина, удивился:

– Паша, а ты чего?

– У меня плана нет, хочу чужие секреты послушать.

– Ну-ну, – одобряюще сказал Орлов. – Ничего нового ты не услышишь, а бредятину, если она у господина Гурова имеется, он от стеснительности мне один на один сообщит.

– Отчего же, Петр Николаевич, – ответил Гуров. – Могу публично. Необходимо заглянуть в госпитали.

– Или в ясли? – насмешливо прищурился Орлов.

– Ну, зачем же… Преступники сделали дело и легли на дно. Где это дно?

– Вот-вот, – подзадорил Орлов. – Где же?

– Судя по их почерку, – невозмутимо продолжал Гуров, – они не просто бандиты. Чувствуется военный опыт. Может – афганцы? Имеют право на специальное лечение. Я не прав?

– Перспективно, – согласился Орлов.

– На такую работу следует направить Гришу Котова. Он человек упорный и терпеливый.

Орлов почесал лысеющую макушку:

– Ну-ну. У кого чего?

– Нечего и думать, Петр Николаевич, – сказал обычно молчавший Нестеренко. – Таксисты. Они каждую машину в лицо без номера знают. А главный там Яша Рунбель. А Яша станет говорить только со Львом Ивановичем.

– Согласен, Валентин. Это самое серьезное, что у нас имеется. Плохо, что снова Лев Иванович… Признаться, он мне изрядно надоел. – Орлов взглянул на Гурова, вздохнул, повернулся к Крячко:

– Станислав?

– После похищения самая серьезная проблема – место содержания заложников. Это сложный вопрос. Как их ни переодевай, они иностранцы. Ни в какой санаторий не сунешься, нужны частные квартиры.

Зазвонил телефон, Орлов снял трубку.

– Орлов слушает. Понял. Как? Гуров выезжает.

Гуров поднялся, одернул пиджак, привычным движением поправил галстук.

– Павел, тебя касается в первую очередь. Убит генерал Костылев, – сказал Орлов. – Найден в машине, у кладбища.

– Этого-то за что? – Кулагин перекрестился. – В жизни ничего не делал. Странно как-то…