Беспредел - Леонов Николай Иванович - Страница 23

Гуров не заметил, как задремал, очнулся от резкого телефонного звонка. В соседней комнате разговаривали на непонятном языке, видимо, не на одном, а на двух, даже трех, порой Яндиев кричал. Наконец телефон звякнул, наступила тишина. Гуров вошел, налил себе коньяку и молча сел за стол.

Глава 8

Итак, разговор с Баку состоялся. Гуров не верил в успех. Слишком фантастично было предполагать, что два пожилых кавказца, используя свои родственные связи в Баку, могут повлиять на события в далеком Азербайджане, изменив ситуацию в Москве на уровне Администрации Президента.

Гуров пригубил коньяк и закурил. Нетактично задавать вопросы людям, попытавшимся поднять неподъемное.

Яндиев перебирал четки, Шалва хрустел зеленью и пил легкое белое вино. Сыщик видел, что Князь, рассерженный разговором, сейчас постепенно успокаивается. Он дважды взглянул на Гурова с усмешкой, довольно огладил пышные усы.

– Отец, разреши мне объяснить нашему русскому гостю ситуацию? – Шалва поклонился Яндиеву.

– Когда Лев Иванович спасал моего внука, то был хозяином и уважаемым полковником. Сегодня он пришел за советом и стал лишь русским гостем, вроде даже просителем? – Cтарик осуждающе покачал головой. – Князь, ты обижаешь меня и весь наш род.

– Прости, отец, я слишком долго живу вдали от родины. – Шалва склонил тяжелую голову.

Гурова всегда раздражали многословие и велеречивость кавказцев, видимо, в данный момент он тоже должен что-то сказать, но он молчал. Пусть распинаются друг перед другом, надоест, скажут о деле. Шалва, видимо, понял его настроение, заговорил деловито:

– Мы выяснили, все дело в должности. Вопрос, кого назначить послом в Лондон, был уже решен, когда президент неожиданно вызвал из Москвы Рафика, подписал указ и сказал уважаемым людям, чтобы они помолчали, послом в Лондоне должен быть не бывший партаппаратчик, не чей-то близкий родственник, а человек, хорошо образованный. Президент обидел многих людей, но никто не становится на пути рассерженного слона. Все указания выполнили, человек с семьей улетел в Лондон, но память у людей осталась. И бывший претендент на сладкую должность жив, здоров и ждет своего часа.

Шалва замолчал, давая возможность Гурову задать вопрос, но сыщик лишь понимающе кивнул, закурив новую сигарету.

– Мы не знаем точно, – продолжал Шалва, – но полагаем, что с определенными людьми в Москве была достигнута договоренность. Рафика не собирались убирать, слишком громкий скандал, его решили как-то скомпрометировать. Но в дело неожиданно вмешались русские солдаты, и семью похитили. Это всем было на руку, оставалось только подольше не освобождать его. Человек, проведший определенное время неизвестно где, не может быть послом. У президента много дел, он не хочет ссориться с уважаемыми людьми, решили, пусть будет как будет. Аллах велик, все видит.

– Пусть людей убьют, значит, такова воля Аллаха, – не сдержался Гуров.

– Ты христианин, мы уважаем твоего бога, – негромко произнес старик Яндиев.

Гуров сорвался и сказал:

– Значит, если бы я не вмешался в дело твоего внука и его расстреляли бы… – Сыщик замолчал, после паузы закончил: – У Аллаха и президента много дел, за всем не уследишь.

Разговор прервался, наступила долгая пауза, наконец Яндиев тихо сказал:

– Продолжай, Князь, Лев Иванович не обязан знать все наши обычаи. У него своя вера.

Гуров понимал, что должен молчать, но поднявшаяся в нем злость оказалась сильнее разума.

– У меня совесть и долг, можно называть их верой, суть не меняется.

Яндиев не рассердился, чему-то скупо улыбнулся, кивнул. Шалва продолжал:

– Уважаемый человек, который очень хочет жить в Лондоне, давно ждет награждения орденом. Человеку передали, если он подождет с поездкой в Англию, ему не придется ждать награждения. Разумный человек знает, синица в руках лучше, чем журавль в небе. Тем более что человеку обещают, журавль не улетит надолго. Журавли всегда возвращаются.

«Вот так делается политика, назначают послов, убивают людей», – думал Гуров, вслух спросил:

– И вы остановите генерала Рыгалина?

Шалва и Яндиев недоуменно переглянулись, затем Шалва сказал:

– Мы не знаем никакого генерала. В Москве свои проблемы, но выкуп за Рафика будет заплачен немедленно.

Гуров вернулся в министерство после пяти. Станислав, потный и злой, упрямо писал бумаги; увидев друга, криво улыбнулся:

– Тебя дважды спрашивал Петр. Я ему сказал, что ты гуляешь в Александровском саду. Иди, он ждет тебя. Мне уже никто ничего не говорит, ну не старший опер, не ваш друг, я лишь прохожий.

– Заткнись, Станислав. Я лопатой разгрузил машину дерьма, устал и хочу выпить. Собирай свои бумаги, я схожу к Петру, и мы с тобой уматываем к чертовой матери. А точнее, ко мне домой, где выпьем, и я тебе расскажу страшную сказку…

Орлов взглянул на вошедшего Гурова, махнул рукой на стул, продолжал писать. Закончив, поднял голову:

– Я велел тебе сидеть на месте. Мои распоряжения – это мелочь?

– Не заводись, сам знаешь, ты ничего не велел.

– Вызывал Шубин, интересовался, как продвигается дело по розыску похищенных. – Орлов бросил на Гурова быстрый взгляд. – Там, на природе, тебе ничего нового не шепнули?

Гуров недоуменно пожал плечами.

– Шубин же отстранил нас от дела.

– Такого разговора не было, он лишь поинтересовался новостями.

– Они поступили ранним утром. Я не докладывал, так как интерес к делу был потерян, – спокойно ответил Гуров.

– Мы не дипломаты, а оперативники, – повысил голос Орлов. – Я тебе русским языком сказал, приказа о передаче всех дел в ФСБ не существует, значит, твоя работа продолжается. Все перевернулось, генерал Рыгалин получил другое задание. Твой друг Павел Кулагин десять минут по телефону рыдал от счастья.

– Случается, – заметил Гуров, налил себе воды. – Мы имеем данные на одного из подозреваемых захватчиков. Выполняя ваше задание, я распорядился проверить обстановку в близлежащих кварталах, расположение дома, квартиры, окон и балконов. Важно не торопиться, главное, не спровоцировать бандитов. Судя по всему, они опытные бойцы. Атака, спуск с верхнего этажа, взрыв двери здесь не годится. Мы должны обойтись без ОМОНа, рассчитывать только на оперативников.

– Лева, тебе не кажется, что ты меня учишь? – Орлов почесал за ухом. – Выждем, получим указания начальства, будем решать.

Гуров вернулся в кабинет, где застал распаренных Нестеренко и Котова.

– Григорий, выкладывай, у тебя получается лучше, – сказал Нестеренко.

Котов встал, заметив ухмылку Станислава, снова опустился на стул.

– Успехи в торговле цветами я опускаю, – начал Котов. – Мы осмотрели дом, обычный для Бибирева небоскреб, нашли нужный подъезд, поднялись на последний этаж, спустились пешком. Никаких пьяных, гулящих, любителей газетного чтения, все чисто и спокойно. Квартира Зарова на третьем этаже, имеется пожарная лестница. Дверь в квартиру обыкновенная, можно выбить ногой, замки – один смех. На той же площадке еще две квартиры. Хозяева одной живут на даче, владелец другой уехал в деревню к матери. Две квартиры имеют общую лоджию с легкой перегородкой. В принципе квартира беззащитна.

А в квартире Зарова все было без перемен. Люди устали находиться взаперти, исключение составлял лишь Шамиль, который рыскал по окрестным кварталам, недавно вернулся, принес Геме мороженое, завел Рощина на кухню и возбужденно сообщил:

– Все менты ушли в отпуск.

– Что ты говоришь, парень? – Николай Рощин сел на табурет. – Они нас нашли и бросили? Ты в своем уме? Это какая-то хитрость. Они не хотят лезть в квартиру, опасаются за жизнь посла и семьи. Нас выманивают на улицу.

Зазвонил телефон, который все эти дни молчал. Рощин перешел из кухни в комнату, посмотрел на аппарат, но трубку не брал.

Из другой комнаты вышел посол, тоже смотрел на телефон.