Бесплатных пирожных не бывает! - Леонов Николай Иванович - Страница 18

«Черт бы вас побрал, фальшивых, неискренних показушников», – думал он, усаживая гостя, справляясь о погоде, дороге, здоровье жены и детей, не имея понятия, существуют ли они вообще.

– Ты стал для нас как брат, – сказал Иосиф, выпив вторую чашку чая и жестом отказываясь от следующей.

«Начинается, – понял Лебедев, – сейчас меня, как ближайшего родственника, распнут на кресте».

– Твоя беда – наша беда, твоя забота – наша забота.

– Да, да, я знаю. Когда начнется суд? – не выдержал Юрий Петрович.

Иосиф зашмыгал носом, посмотрел грустно – не поймешь, то ли с осуждением, то ли с пониманием.

– Нам нужна твоя помощь. Твой брат не хочет видеть тебя рядом на жесткой скамье.

– Не повторяйся, – разговор зашел о деле, Лебедев приобрел уверенность. – Не стоит меня пугать. Я вам нужен на свободе, братская могила хороша только для неизвестных солдат.

– Грубый ты человек, русский, – глаза Иосифа были полны укоризны.

– Прямой. Мы не братья, даже не сестры, а деловые партнеры, кончай свои восточные сказки, переходи к делу.

Иосиф потер сизые небритые щеки, затем вроде бы смахнул слезу.

– Трудно с тобой…

– Я же сказал, кончай! – повысил голос Лебедев. – Зачем прилетел?

– Помочь тебе. Вы, русские, словно не одной крови. Даже шакал не душит шакала. А твой полковник хочет загрызть тебя.

– Гуров пока не полковник, – ответил Лебедев. – Что тебе известно?

– Его хотят уволить, и он взбесился, хочет отмыться твоей кровью, ты нам брат…

Юрий Петрович махнул на Иосифа рукой, вышел в гостиную, принес бутылку коньяка, налил в два бокала, отхлебнул.

– Уволить? Это было бы неплохо. Такие дела враз не делаются. Не ждал я от тебя хороших вестей, спасибо, – Лебедев чокнулся с бокалом Иосифа. – Наберемся терпения и подождем.

– Дело твое, но деньги нам нужны сейчас, – голос Иосифа потерял елейность.

– Что вы, как нищие, побираетесь? У ваших единокровных мало денег? Они могут купить госбанк, пошарьте в своих закромах.

– Не лезь в чужой карман. У тебя наши деньги, отдай, – Иосиф заговорил даже без акцента.

– Я не отказываюсь, приходи завтра, приготовлю, свои долги я всегда плачу, – ответил Лебедев, радуясь, что можно враз покончить с этим гиблым делом.

– Я деньги не повезу, – сказал Иосиф. – Слишком старый, в тюрьму поздно садиться, к тебе завтра придет другой человек.

– Нет! – чуть ли не крикнул Лебедев. – Никаких новых людей видеть не желаю! Ты возьмешь здесь, вынесешь из дома, там делай что хочешь, передавай, кому пожелаешь. Напишешь расписку, порядок знаешь. Все выполнишь – и свободен.

Он подумал: «Что, если расплатиться сейчас? Старик не опасен, ему со мной не справиться. Деньги под рукой, отдать, все оформить и забыть. Гуров на последнем издыхании, даже если его не уволят, сошлют в такую дыру, что ему будет не до меня. Сегодняшний его визит – чистый блеф, не более. И слова, мол, скоро увидимся – лишь попытка красиво уйти. – Юрий Петрович взял себя в руки, одернул. – Не спеши, сдохнешь на самом финише. Никто не должен знать, где я держу всю кассу».

Он посмотрел на Иосифа, увидел, что тот внимательно следит за ним, постарался усмехнуться, сказал:

– Давай, Иосиф, не будем ссориться, как мальчишки, приходи завтра.

– Нет, я буду ночевать у тебя, а деньги возьмет другой человек, – твердо ответил Иосиф, – он уже в Москве, здесь, на этой улице. Если я через час не выйду погулять, он придет в твою квартиру. Я желаю тебе добра.

Иосиф неожиданно испугался: знал, что Иван в Москве, и потому врал, на улице его никто не ждал. Они действительно прилетели вдвоем, но содельник уехал к знакомой девице, ждал звонка и ни имени, ни адреса Лебедева не знал.

«Соплеменники своего свергнутого и арестованного Императора бросили, – понял Лебедев. – В закромах их подпольных магнатов такие деньги, что я со своей худосочной мошной рядом с ними как нищий на паперти собора. Иосиф остался верен семье, сохранил кое-какие связи, потому оберегает меня: деньги, естественно, получить хочет. Кого и зачем он притащил в Москву? Что за человек ждет его на улице? Скорее всего врет, но рисковать не имеет смысла, да и выбора нет». Но Лебедев не желал иметь дела неизвестно с кем, лишние свидетели совершенно ни к чему.

– Если хочешь узнать, кто тебе друг, сожги свой дом, – тяжело вздохнув, произнес Иосиф. – Мужчина не проходит равнодушно мимо незнакомого пепелища. В дни моей юности, русский, жили мужчины.

– Наконец ты сказал искренне, – констатировал Лебедев, но не обрадовался своей правоте. – Ты знаешь – Иван в Москве, зачем нужен лишний человек?

– У моего человека нет пути назад, он не может продать.

– У Ивана тоже нет обратной дороги, – возразил Лебедев.

– Иван все знает, может потопить всех.

– Только вместе с собой.

– Да, верно, но человек, живущий «на игле», слаб, если его запрут на замок…

– Иван наркоман? – перебил Лебедев.

Иосиф шмыгнул носом, кивнул и совсем тихо, будто боялся, что кто-то подслушает, сказал:

– С Иваном мы расстаемся.

Юрий Петрович не понял, что услышал приговор, рассмеялся.

– Иван – человек, который сам решает подобные вопросы. И думаю, что он не согласится. Кроме того, он мне нужен еще здесь, в Москве.

– Ты говоришь как мальчик, – Иосиф достал из кармана маленькую пластмассовую коробочку, открыл, и Лебедев увидел, что в ней лежат три ампулы. – Передай Ивану, скажи от меня. Он просил.

И только теперь Лебедев понял, что означает слово «расстаемся», и отстранился.

– Нет. Товарищи знают о моей связи с Иваном. Когда его найдут, проведут анализ, и убийство повесят на меня.

– Ты глуп, – Иосиф положил коробочку на стол.

«Действительно глуп, – подумал Лебедев. – Какая разница, кто передаст смертельный наркотик? Все равно моя связь с Иваном установлена, и его смерть обязательно свяжут со мной. А может, подполковник не доложил начальству и в МУРе обо мне ничего не знают?»

Иосиф положил на стол половинку трехрублевой ассигнации.

– Завтра в девять утра ты позвонишь по этому телефону, – он коричневым сморщенным пальцем ткнул в фиолетовые цифры на засаленной трешнице, – встретишься с человеком, он даст тебе вторую половину. Ты передашь ему деньги, и мы с тобой больше не встретимся.

«И вы уложите меня рядом с Иваном, – подумал Лебедев. – Ну, поживем – увидим. Или, как выражается мой персональный голубоглазый сыщик, еще не вечер».

– Хорошо, – Юрий Петрович положил половинку трешницы в нагрудный карман пиджака. – Ложись, отдыхай.

Иосиф вынул из кармана старинные часы, щелкнул крышкой, склонил набок голову, выслушал переливчатый бой и поднялся.

– Пойду по Москве, надо подарки внукам купить, вернусь в пять.

Через три часа Иосиф дремал в кресле самолета.

В девять вечера, поняв, что азиат обманул и не вернулся, Лебедев позвонил Ивану, но того не оказалось в номере.

Юрий Петрович заново просчитал все возможные варианты и пришел к выводу, что, как бы судьба подполковника ни сложилась, его нельзя оставлять в живых. И сделать это должен Иван. Стрелять он не захочет, следует подсказать ему ход, который использовал покойный Кружнев: свинтить гайки крепления переднего колеса машины. А уж чтобы Гуров выехал на Загородное шоссе и торопился – это забота Лебедева. Сначала убрать подполковника, потом Ивана… Все в жизни повторяется. Совсем недавно Кружнев убил Артеменко, а Иван убил Кружнева. Такую систему тоже придумал не Лебедев, он видел подобную историю по видео, кажется, она называлась «принцип домино». Верно, если костяшки домино поставить рядком вплотную друг к другу и крайнюю толкнуть, то они повалят друг друга.

Предложение Лебедева Ивану понравилось, он и сам задумывался о чем-то подобном, даже приезжал к дому Гурова, разглядывал его «шестерку». Автомобильная авария в наши дни дело настолько обычное, что люди воспринимают ее как неизбежный рок. Создали машины, привыкли быстро ездить. Обязаны за удовольствие платить. В западных кинофильмах машины часто взрываются. Иван всегда переживал, глядя на эти сцены, ведь какие роскошные аппараты гробят проклятые капиталисты на потеху публике. Но взрывчатки у Ивана не было, да и пользоваться ею он не умел. Вторые сутки он размышлял над устройством тормозов, а о переднем колесе не подумал. Если сыщик разгонится – дороги у нас подходящие, – тряхнет несколько раз, колесо и соскочит, лови голубчика в кювете или, хуже того, на встречной полосе.