Предел желания - Смагин Евгений - Страница 17

— Привет-привет, Тони! — затем, шмякнув бутылкой о барную стойку, продолжил: — Туда еще половина дюжина будвайзер принести твой девочки. — И указал на столик, за которым уже сидел какой-то другой незнакомый мне тип, очевидно, заявившийся в «Тысяча Сто» раньше и поджидавший здесь прыткого. Выговор у чувака был до боли знакомый. Америкосы тупо зовут его славянским, хотя я своими ушами слышал — точно так же акцентят и французы, и немцы. Я сам примерно так же раньше коверкал, потом поработал над своим языком и почти избавился от акцента и неправильного употребления слов. По крайней мере, многие испаноговорящие америкосы и приезжие европейцы куда хуже меня английский знают.

— Антонио, что за парень? — я жестом остановил бармена, который хотел было возмутиться беспардонному поведению клиента, и проводил взглядом спину любителя будвайзера. Прыткий тоже уселся за указанный им столик и начал что-то энергично говорить тому, другому.

— Он русский, Нормандец. Твой соотечественник, значит… Его многие называют Балантай. Они вдвоем, с тем вон его партнером, появились здесь… м-м, да, уже года два тому назад. Вот примерно в тот период, о котором ты меня просил вспомнить и разузнать подробности. Парни откуда-то пригнали целый пикап с прицепом ящиков виски «Ballantines» и несколько суток портили мне всю торговлю. Представляешь, твои земляки бесплатно поили всех подряд, дружно вливались в коллектив, со всеми перезнакомились. А этот бегал пьяный в дымину и все кричал: «Бродяги, балантай с меня, балантай с меня!»… Вот его Балантаем и прозвали. Веселый вообще парень. И шустрый для своего возраста. Давно не мальчик, сам видишь, а вот ведет себя порой как студент, устроивший вечеринку по случаю получения диплома. Девочки его обожают, говорят, щедрый и ласковый.

Антонио сделал паузу, подозвал одну из своих девочек и велел ей отнести заказанное пиво двум русским.

— А что собой представляет его партнер? — спросил я.

— Арчером кличут. Об этом мало что знаю, он странный, почти не разговаривает. Предпочитает наблюдать и помалкивать. Ему под пятьдесят вроде, но иногда так взглянет… знаешь, ощущение возникает, что он совсем старик, лет сто ему, и просто у него замечательный пластический хирург… Он когда посмотрит так, чувствуешь себя нашкодившим мучачо, шалости которого изволил заметить глава рода… Ты это, не стесняйся, если чего надо, подойди, спроси. Они вменяемые, вполне, и охотники удачливые, их ребята уважают. Тем более что твои земляки. Да и работенку заполучить им не помешает. Кому она когда мешала, прибыльная работенка!

— Спасибо, амиго. С первого заработка — от меня хорошие чаевые.

И я взял у Антонио бутылку «Балантайнса», благо она была в наличии, и взял курс на столик двух сталкеров русского происхождения. Если Антонио намекает, что кто-то сидит без работы, это верный признак того, что сей кто-то должен ему денег.

— Не помешаю, земляки? Мы раньше не встречались, долго мной и не пахло в этом краю, — заговорил я на чистом русском языке и, на волне планируемого эффекта, плюхнулся к ним за столик, водрузив бутылку перед собой. Получилось весомое дополнение к пивным емкостям, которые за минуту до меня доставила официантка.

— Ты еще кто такой? — так же по-русски спросил Балантай.

— Америкосы меня обозвали Нормандцем, но вообще-то я Артур. Родом из Тульской губернии. Уехал давно, еще студентом, но не забыл, откуда родом.

— О, эти приколисты меня тоже обозвали, хрен отмажешься! Но хотя бы в честь вот этого виски, так что я не в обиде! А как тут оказался, земеля? — продолжал расспрашивать Балантай.

— Наследство получил от дядюшки-эмигранта. Приперся за американской мечтой и подоспел вступать в права. Был здесь аккурат в день икс, когда невадский Ареал вдруг разросся и захавал столицу азарта и еще кучу всего. Попал я под волну вторжения, но чудом не скопытился… Вот, до сих пор отделаться не могу, все тут поблизости и болтаюсь.

— Меня зовут Бедлам, по-нашенски, — представился любитель будвайзера и «балантайна», — а это мой напарник, Лучник. Америкосы его Боуменом вначале навострились прозывать, но потом Арчер прижился… О, приколись! Почти твой тезка.

Лучник, он же Archer в переводе с русского, молча кивнул, не проронив за все время разговора ни звука. Говорливый напарник с лихвой компенсировал.

Затем Бедлам-Балантай разлил спиртное по стаканчикам, и мы выпили за знакомство. Виски прошло как обычно, и привычное жжение обожгло пищевод. Давно я не употреблял, но это как езда на велосипеде или секс — попробовал, научился, уже не забыть.

— Браток, — продолжил Бедлам, наливая по второй, — ты хотел чего, или так, выпить с земляками?

— Ну, выпить и вправду лучше с теми, кто знает твой родной язык… но я к тому же ищу напарников и думаю, что вы подойдете. Знаете сегменты к северу от Лас-Вегаса, бывали? Нужен проводник.

— Работу, значит, предлагаешь… Ну, давай, за нас с вами и хрен с ними! — провозгласил Бедлам, и мы выпили по второй, но уже только с ним. Его напарник накрыл свой стаканчик ладонью. Он опустил голову и уставился взглядом в столешницу, будто что-то на ней увидел чрезвычайно занимательное.

— К северу бывали, районы знаем. И к востоку бывали, и к югу, где мы только не бывали… — кивал сам себе Бедлам, этими кивками словно отсчитывая сегменты Ареала.

— Нужен проводник для группы прикрытия, — продолжил я.

— Какая цель у основной группы? — неожиданно включился в разговор Лучник. Я впервые услышал его голос. Совсем не старческий, обычный такой голос, я бы сказал, ничем не примечательный баритон.

— Научная экспедиция. Ученых нужно доставить в один из бывших армейских комплексов, чтобы… — начал я вешать спагетти на уши, и вдруг…

Этот Лучник поднял лицо, и наши взгляды встретились, и я понял, что молчаливый сталкер не верит ни единому моему слову. Надо было вставать и отваливать. Не знаю, сколько ему лет в натуре, однако Антонио прав. За свои полста годков глаза этого человека столько повидали, что задвигать ему официальную легенду рейда — то же самое, что пытаться обыграть в карты профессионального «каталу».

И только-только я это сообразил, как в этот же момент на меня вдруг такой Силой обжигающе повеяло, что я чуть не вскрикнул от неожиданности. Он приоткрылся лишь на миг и сразу вновь заблокировался, но мне хватило молниеносной демонстрации, выше крыши хватило!

А в следующий момент я принял решение, которое судьбоносно повлияло, как говорится, на весь дальнейший ход событий. Я решил не только не пытаться обыграть аса карточной игры, но полностью раскрыть свои карты. Я проигнорировал свое чутье единственный раз и в результате получил свинца в кишки, попал в госпиталь, затем в тюряги и потерял любимую. Всегда, при любом раскладе надо слушаться подсказок своего чутья, даже если избранный путь приведет в объятия смерти. Смерть порою может оказаться лучшим вариантом, чем иная жизнь.

— Вы что-нибудь слышали о Менторах? — спросил я. Произнеся это слово вслух, я полностью отрезал себе путь к отступлению.

— Нет, — коротко бросил Лучник. Его болтливый напарник промолчал. В их связке ведущим был не он.

— Я тоже о них лишь краем уха слыхал, но говорят, это особый вид мутантов, — продолжил я, — и назначение основной группы — найти эту цель, но ваша задача — прикрытие.

— И чем же этот мутант такой особенный? — не промолчал Бедлам. Принимая стратегические решения, тактику Лучник оставлял ему.

— Он просто исполняет желания, — без лишних объяснений, четко изложил я суть.

— Повтори-ка, брат, что он делает? — переспросил меня Бедлам.

— Исполняет желания, — повторил я.

Мои собеседники молча посмотрели друг на друга и надолго задержали взгляды, что-то сообщили безмолвно, обменялись мнениями, видать, и разговор со мной опять продолжил Бедлам:

— Понимаешь, Артур, мы реально себя уважаем, и водить какого-то яйцеголового по отчужденке, пока он будет гоняться за исполнением желаний, нам в падлу. Вот ежели бы ты сказал, что надо прикончить того Ментора, чтоб он, сука, не исполнял желания чьи ни попадя, и тебе нужна наша помощь в этом… тогда другое дело, брат. Тогда мы бы пошли с тобой, ловить гада, а так нет, извини.