пошла ко мне. Надо заметить, что Пашка была молодец, ибо, в отличие от меня, умела ориентироваться на местности и каким-то образом запомнила ту тропку, по

которой ходила. Поэтому она добралась до меня без лишних проблем. Упала на

кочку, чтобы перевести дух.

— Ну, что там? — спросил

я.

— Нет вертолета… —

прохрипела девчонка.

— Как это нет?! А где же

он?! Может, тебе все же показалось?

— Нет, скорее всего, они

пролетели мимо, далеко ведь были, могли дым не заметить. Там от реки опять

туман пошел… Весь наверх поднимается…

— Вот ведь не везет!

— Как ты?

— Еще немного

поболтаюсь… Все-таки я успел перекусить.

— А где палка?

— Тоже засосало…

— Я сейчас другую

принесу, подлиннее… Я видела, когда бежала, там на берегу лежит…

— Да ладно, не надо. Все

равно ведь меня не вынешь.

— Ты это брось! Я тебя

тут не оставлю! — и она, решительно встав, рванула обратно.

Через десять минут

вернулась с жердью, выглядевшей приличнее первой, и протянула один конец мне.

Отжавшись от своей палки и, тем самым, окончательно ее утопив, я, однако, смог

по пояс вырваться из жижи и на длину торса продвинуться по полынье.

— Тяни!

Девчонка снова взялась

за трудную работу. Я помогал ей, как мог. Но трясина и в этот раз оказалась

покруче. Пашка опять обессилено упала на кочки, а я завис на жердочке.

— Нет, Пятница, ты

напрасно стараешься. Нам это болото не победить! Похоже, призвал и меня

Господь… Что ж, должное по грехам своим получаю… А тебе-то чего зря

страдать? Оставь меня тут и возвращайся на гору, а то вообще вертолет

прозеваем. И костер, поди, уже погас…

— А ты как же? —

поднялась девчонка на колени.

— Да что я? Как-нибудь

уж сам буду выкручиваться… потихонечку.

— Угу! — как-то строго

произнесла Прасковья. — Потихонечку, говоришь… Прямо на дно… да? Нет уж! —и она с новой силой вцепилась в палку-выручалку.

Началась очередная

схватка с болотом. Тина и жижа летели во все стороны. Девчонка быстро

выдохлась, однако палки не выпустила. Несколько раз глубоко вздохнула и сказала

срывающимся голосом: «Ну, Матушка Божия, помоги же, я должна его вытащить!» И с

такой яростью навалилась на жердь, что даже немного вытянула меня из бучилы.

Мне стало так стыдно и обидно от того, что я, Жора-Обжора, вынужден принимать

помощь какой-то хлипкой девчонки, что бессилен справиться с каким-то вонючим

Водокручем!

От злости я стиснул зубы

и отчаянно ринулся наверх и вперед. И тут я впервые ощутил под ногами хоть

какую-то твердь! То, похоже, была первая жердь, идущая ко дну. Я оттолкнулся от

нее насколько только это было возможным и, издавая вопли, потянулся к Пашке. Та

же, постанывая и вскрикивая, тянула палку на себя. Бедная моя постница, она

прикладывала просто нечеловеческие усилия. И Водокруч дрогнул! Оторвавшись от

его цепких лап, я оказался полностью на поверхности полыньи. Не дав трясине

опомниться, так заработал руками и ногами, что окатил жижею и всего себя, и

окрестные кочки, и даже свою спасительницу. И все же, наконец, я достиг

заветной более-менее твердой почвы и оказался рядом с девчонкой. Я был

спасен… Выбравшись из опасной полыньи, плюхнулся около своей Пятницы. Минут

десять мы лежали, как болотные коряги, и только тяжело дышали почти в унисон, приходя в себя после жуткого напряжения всех сил. Но, Пашка не забыла и тут

поблагодарить небесных покровителей, шепча ей одной известные молитовки. А у

меня уже не было сил даже и на это… Когда же мы малость успокоились, я

произнес:

— Ох, и трудная это

работа — из болота тащить бегемота! — и подмигнул девчонке.

И она тихо рассмеялась.

Мы поднялись.

— Ну, спасибо тебе, моя

Пятница!

— Рада стараться, мой

Робинзон!

Похоже, с чувством юмора

у девчонки все было нормально.

— О, Пятница, какая же

ты сейчас красивая! Ну, вылитая кикимора!

— От лешего слышу!

И мы снова рассмеялись,

снимая стресс. Надо признаться, что прикид у нас был тот еще. Вы лишь отдаленно

сможете это представить. А уж я-то был особенно на высоте! Сасквач и то бы меня

испугался. Про запахи вообще молчу.

— Ну что, пойдем

обратно? — предложила Пашка. — А то вдруг вертолет прилетит!

— Что-то не слыхать! —

повертел я головой. — Нет, Паш, я отсюда теперь не уйду, пока еще не поем

ягодки. Поисковики подождут, если что. Мы их дольше ждали…

— Ты уже раз

полакомился! — усмехнулась девчонка. — Еще захотел попробовать болотного

киселя?

— Это ты меня тут

взбаламутила своим вертолетом! Вот я и поспешил — людей насмешил!

— Ну, извини, я не

хотела… Думала, ты знаешь дорогу… — попыталась девчонка погасить нашу новую

размолвку.

Я тоже понял, что нам

ссориться и впрямь больше не стоит. Мы ведь теперь в одной связке.

— И ты прости меня —

залез в это болото… Тебя вот только всю вымазал и обессилил. Надо было

потерпеть хоть немного и оставаться на горе. Сейчас бы уже на станцию летели, к

тетушкам… А вообще-то, спасибо тебе большое, ты меня здорово выручила!

— Это не я, а Матушка

Божия! Ее и благодари!

— Ну, и ты тоже молодец.

Надежная девчонка… Ладно, пошли поедим. Клюква здорово силы восстанавливает.

А то ведь уже вечереет.

— А ты где проходил на

остров?

— Да тут где-то! — я

махнул рукой на кочки, наполовину залитые красноватой водой.

— Значит, точно не

знаешь?

— Не-а…

— Плохо. На болоте надо

запоминать все тропки — и плохие, и хорошие! А то шаг влево, шаг вправо — и

можешь оказаться в бучиле.

— Да уж… — согласился

я. — Пойдем. Я буду проверять путь шестом.

Добравшись до острова,

мы кое-как утерли травой свои запачканные лица и принялись есть. Длился такой

ужин, наверное, долго. Увлекшись, мы не заметили, как пересекли весь остров, и

перед нами открылась весьма соблазнительная панорама. Вдали, за болотным

пространством виднелся новый — длинный и узкий — островок, ярко освещенный

медленно опускавшимся солнцем. На нем росли небольшие деревца, виднелась сочная

зелень болотных трав и густых кустарников. Но самым привлекательным было то, что островок этот окружало неширокое серебристое озерцо с тихой и прозрачной

водой, так как лучи солнца проникали в него глубоко, играя на поверхности

мириадами ярких бликов. Далее за островком виднелся хвойный лес. Похоже, что

болото в этом месте заканчивалось или круто брало в другую сторону, на север.

— Смотри-ка, Паш, какое