Ромовый пунш - Леонард Элмор Джон "Голландец" - Страница 15

— Если мы поедем сейчас, — втолковывал Макс Зорро, — то к ужину ты как раз успеешь вернуться. А обедать они часов в пять садятся? Если хочешь, можешь поесть вместе с ними. А я подожду тебя в машине, и дам тебе ещё времени побыть с семьей.

— Тебе этого придурка надо в три шеи гнать, — сказал Зорро, в очередной раз прикладывая к губам полотенце со льдом. — Ты только посмотри, что он со мной сделал.

Макс согласно кивнул.

— Я и сам уже думал об этом. Просто не знаю, что на него нашло.

— Он у тебя полоумный.

Макс снова кивнул, уже в который раз всерьез задумываясь, о том, чтобы на самом деле отделаться от Луиса.

— Послушай, завтра утром я поговорю с Карен. Она в общем-то ничего себе, нормальная; а на тебя взъелась из-за твоего же вранья. Когда ты сказал, что тебе надо на матушкины похороны.

Зорро ненадолго отнял от лица полотенце со льдом, чтобы можно было кивнуть, а Макс разглядывал его наредкость густые, черные волосы — о, боже, почему некоторым ты даешь больше, чем им надо?

— Да, я уехал. Чтобы перевезти сюда свою мать и сестер.

— Но ты не спросил разрешения. Ты подорвал доверие к себе. Если бы ты попросил с самого начала, Карен наверняка разрешила бы. Вообще-то я ни минуты не сомневаюсь в том, что она разрешила бы.

— Я знаю, — сказал Зорро. — Поэтому я и уехал.

— Но ведь после ты все же сказал ей, что был дома.

— Конечно. Потому что до этого я не отпрашивался у нее.

Возможно, это просто языковая проблема. Макс решил перевести разговор в другое русло, а поэтому он сказал:

— Кстати, если Карен изъявит желание оставить тебя на воле, судья может с этим согласиться. Но только для того, чтобы это произошло, ты обязательно должен появиться на слушании. — Макс попивал свой ром, удобно расположившись в пластиковом кресле. — А каково было изначальное обвинение?

— Кража из жилища, — ответил Зорро. — Я сначала получил срок, а потом был условно освобожден на поруки.

— И сколько ты уже успел отсидеть? Месяца три?

— Немного побольше.

— Тебе повезло, ты хоть сам об этом знаешь? А сколько краж за тобой?

— Точно не знаю. — Он взглянул в сторону кухни. — Может быть около двухсот.

— Я думаю, ты просто устал, — сказал Макс. Он оглянулся и увидел мать Зорро, стоявшую на пороге двери, ведущей из гостиной в кухню; это была невысокая, очень полная женщина в переднике. Наверное, лет ей было не больше, чем ему самому, но выглядела она значительно старше, чем он. — Вкусно пахнет. Что бы вы там ни приготовили, но пахнет вкусно, — сказал он, обращаясь к ней.

Они ехали на запад, туда, где небо было уже залито багрянцем заката, направляясь по Саутерн-Бульвар к тюрьме «Ган-Клаб». Незадолго до этого Макс съел большую тарелку asopao de pollo — курица, приготовленная с соленой свининой и ветчиной, варится в остром томатном соусе вместе с горохом, луком, красным стручковым перцем и подается к рису. Возможно с кухонным тесаком в руках мать Зорро и была похожа на ведьму, но только готовила она как святая. Ну ничего. С завтрашнего дня он дает себе слово сесть на диету и сбросить десяток фунтов. От пива на какое-то время придется отказаться. Он взглянул на Зорро, сидевшего рядом с ним на переднем сидении.

— У тебя все чисто?

На Зорро были темные солнцезащитные очки, и он сидел неподвижно, глядя на дорогу прямо перед собой. Зорро, вор-домушник, совершивший почти две сотни квартирных краж, и щедро наделенный природой шикарной шевелюрой, теперь был абсолютно спокоен. Мгновение спустя, он запустил руку под брюки, и немного пошарив там, вытащил несколько целофановых пакетиков с порошком ЛСД.

— Только это.

— Выброси.

Зорро просунул руку в открытое окно, глядя на то, как мощный поток воздуха подхватывает и уносит почти невесомый груз.

— Теперь все чисто?

— Наверное да.

— А если точно? У тебя все чисто?

Зорро приподнял колено. Сунув руку в ботинок, он вытащил ручку от зубной щетки, на одном из концов которой пластик был подплавлен, а из него торчало одностороннее лезвие опасной бритвы.

— Выброси.

— Послушай, оружие мне там понадобится.

— Выброси.

Зорро швырнул свое оружие в окно.

— Теперь все?

— Чисто.

— Это в твоих же интересах, — сказал Макс. — Если они только найдут у тебя хоть что-нибудь, то все кончено. Понял? И больше я тебя уже оттуда доставать не стану. И даже разговаривать не буду ни с тобой, ни с твоей матерью, ни с женой, когда они мне начнут названивать...

Ну и работенка. Сначала отобедать с грабителем и его семьей, а потом самому же и доставить его в тюрьму. Макс повернул лежавшую на руле руку так, чтобы стал виден циферблат золотого «Ролекса», который после долгих уговоров Орделла, он все же согласился принять в залог. Половина седьмого. Он доставил Зорро по назначению, а затем направился в так называемый Форт, по делу стюардессы по имени Джеки Берк. Чтобы самому узнать, что и как.

Дом, в котором жил Луис, находился к югу от Вест-Пальм, и возможно, лет этак тридцать назад этот домишко был чьей-то голубой мечтой. Теперь же дом принадлежал парню по имени Джей-Джей, который освободился из тюрьмы примерно в одно время с Луисом и гостеприимно предложил тому пожить в своем доме, если он не против. На свободе Джей-Джей особо не задержался, и уже меньше чем всего через месяц, ему пришлось отправиться обратно за решетку по подозрению в торговле наркотиками. Так что Луис имел теперь в своем распоряжении целый дом — в котором все ещё царил жуткий беспорядок с тех пор, как полицейские ворвались и перевернули все вверх дном. Луис как мог починил входную дверь, заменив её на новую, снятую им с одного пустующего дома, а также собрал с пола вещи Джей-Джея и снова уложил их по ящикам, которые в ходе обыска были вытащены изо всех шкафов и свалены в кучу тут же на полу, и ещё он привел в порядок кухню, засыпанную сахаром, кофе и воздушными рисовыми хлопьями. Самого Луиса не оказалось дома во время обыска, и к его великому счастью, полицейские вообще не знали о том, что он тоже живет здесь, а не то пришлось бы ему за компанию с Джей-Джеем дожидаться своей участи за решеткой в камере «Ган-Клаб». Тем более, что Макс Черри ни за что не стал бы хлопотать об его условном освобождении. Макс старался держать его на расстоянии, Луис был не нужен ему в конторе, так что они почти не разговаривали. Луис считал подобное отношение со стороны Макса вполне объяснимым. Что он, Луис, делал для Макса? Время от времени отправлялся, чтобы насильно привести какого-нибудь парня, уклоняющегося от добровольной явки в суд. А для страховой компании от него проку и того меньше. Совсем никакого.

В воскресенье, когда Орделл подвез его домой после демонстрации белых националистов. Тогда же, сидя в машине, стоившей никак не меньше шестидесяти тысяч долларов, Орделл окинул взглядом его дом, не преминув поинтересоваться при этом:

— Луис, а еду тебе хоть не по карточкам выдают?

— Да, дом и правда небольшой, — ответил на это Луис, — но мне и ни к чему много места.

— Я веду речь не про размер, — возразил ему Орделл. — Этот дом обречен, ему уже ничем не поможешь. Могу себе представить, там внутри наверное воняет разной дрянью, да? Привычное жилище наркомана. А тараканы там есть?

— Немного.

— Немного — хоть бы мне не врал. Готов поспорить, что ночью ты даже на кухню не можешь пройти, потому что под ногами хрустят давимые тобой же в темноте тараканы. А если включить свет, то видно, как уцелевшие твари начинают быстро расползаться. А это что, твоя машина?

«85 Тойота», за которую Луис все ещё вносил деньги, была припаркована в гараже, пристроенном к стене дома. (Страховая компания платила ему наличными полторы тысячи долларов в месяц. Они дали ему ещё неделю на то, чтобы он дал наводку на выгодное дело; в противном же случае он будет уволен.) Во дворе дома валялся матрас, вспоротый и выпотрошенный полицейскими во время обыска, и стояли мусорные баки, набитые разным хламом, которые Луис не удосужился выставить на улицу, чтобы здесь их подобрали мусорщики.