Под прицелом - Леонард Элмор Джон "Голландец" - Страница 17

Поднявшись и отойдя от края, Райан подумал: "Зачем кому-то об этом рассказывать? Если можешь это сделать и знаешь, что можешь, чего тебе еще?" Как ни странно, но он никогда никому об этом не рассказывал, даже не намекал. Держал при себе. Но то и дело вспоминал и думал об этом.

В то утро, расчищая пляж граблями, он возвращался к этой истории несколько раз.

– Если тебе нынче вечером нечего делать, оставайся, посмотри телевизор, – предложил мистер Маджестик.

– Не знаю, может, найдется занятие.

– Как ее зовут? – усмехнулся мировой судья, запихивая в рот кусок рубленой свинины. Пережевывая, добавил: – Показывают "Эскадру Макхейла". Этот сукин сын... Ты смотрел когда-нибудь?

– Смотрел.

Донна накрыла стол на веранде: рубленая свинина, печеная картошка, горошек, яблочный соус, пиво, домашний хлеб, фруктовый джем на десерт. Райан слышал, как она моет кастрюли на кухне.

– Это напоминает мне время службы, – продолжал мистер Маджестик. – В этой "Эскадре Макхейла" все не так, как в жизни. Я не говорю, будто мы вытворяли такое, как этот Макхейл. Но смотрю и вспоминаю про службу. Про "морских пчел" слышал?

– Кажется, да, – кивнул Райан.

– Строительный батальон. Мы обслуживали взлетно-посадочную полосу в Лос-Негрос на островах Адмиралтейства. Слышал когда-нибудь?

– Кажется, нет.

– В Новой Гвинее.

Райан кивнул и представил себе карту – повыше Австралии.

– Да, севернее Новой Гвинеи, примерно в четырех сотнях миль, – уточнил мистер Маджестик. – Острова Адмиралтейства. Мы мастерили браслеты и ремешки для часов, знаешь, именные браслеты, сплошь из нержавеющей стали или из алюминия, и вставляли в них камушки, которые подбирали в грязи, маленькие, круглые, как бы наполовину мраморные – коричневые, черные с белыми прожилками, а иногда и с зелеными. А потом продавали этот хлам ребятам из военно-морской авиации. Господи Иисусе, заколачивали большие деньги. Просто хлам, только эти пижоны давали за такое дерьмо бутылку виски, которая продавалась за тридцать пять долларов. Парни из Первого Кавалерийского. Они охраняли остров до нашего прибытия. Но не на лошадях.

– Они теперь во Вьетнаме, – сказал Райан. – Я знаю, у них нет лошадей.

– А там, – рассказывал мистер Маджестик, – они высадились, по-моему, в западной части острова, где сплошные кокосы и всякая белиберда. "Морские пчелы" смели бульдозерами кокосовые пальмы ко всем чертям, чтобы проложить взлетные полосы. Была такая история – парни из Первого Кавалерийского еще стояли там до отправления на Филиппины, и мы обычно продавали им всякую белиберду, – они старались отстоять взлетную полосу, окапывались в одном конце, а к ним через полосу шли японские крошки-гейши, абсолютно голые, без единой ниточки, клянусь богом. Парни орут: "Руки вверх!" – только ничего не могут поделать, они все идут и идут. И вот идут они – шлеп-шлеп, – ребята открывают огонь, а когда крошки падают, начинают взрываться гранаты, которые они прятали у себя под мышками. Понимаешь, зачем они шли? Хотели подойти к американским парням, а потом просто поднять руки вверх.

– Совсем голые, да?

– Без единой ниточки.

– Их, должно быть, заставили.

– Ну, – отозвался мистер Маджестик, – знаешь, всегда думаешь, будто американские парни действуют храбро, а только ребята с другой стороны тоже должны смело действовать. – Мистер Маджестик приканчивал джем, выскребая его из банки. – Ты служил?

– Пытался завербоваться, да меня завернули. Один мой приятель пошел и попал в особые войска, а меня не взяли. Я повредил колено, когда играл в школе в футбол, а потом спину.

– Несчастный случай?

– Нет, спина просто болела какое-то время. Потом как-то я вышел из душа, играл тогда в бейсбол в группе "С"...

– Ты в бейсбол играл?

– В средней школе, а потом в группе "С".

– Да? Я руководил командой в Легионе.

– Я никогда не играл в Легионе. Я играл в средней школе и за "Детройт федерейшн". А потом в группе "С" в Техасе. Вышел из душа и уронил полотенце. Наклонился поднять, а в спину как будто нож для колки льда воткнули, знаете, вот тут, пониже.

– Знаю, испытывал.

– Две недели пролежал в постели. Не мог пошевельнуться. Пробуешь перевернуться – никогда раньше в жизни такой боли не чувствовал.

– Ну точно, это ишиас, – заключил мистер Маджестик.

– Врач сказал, у меня диск выскочил.

– Конечно, ишиас, прямо под поясницей, – настаивал мистер Маджестик. – У меня тоже был, я ходил к остеопату. Он поработал, теперь я как новенький.

– Меня тоже теперь не особенно беспокоит, – признался Райан. – Только время от времени чувствуется.

– Ну, у тебя не было необходимости идти служить. Райан ел ложечкой джем, не поднимая глаз.

– Не знаю, я думал, может, мне понравится.

– Ну, – протянул мистер Маджестик, – служить хорошо, если тебе нравится такой образ жизни.

Когда они заканчивали обед, явился один из любителей пива из коттеджа номера одиннадцать, стукнул сперва в жалюзи и спросил, не может ли мистер Маджестик обналичить чек. Мистер Маджестик ответил, что с удовольствием, и парень из коттеджа номер одиннадцать выписал чек на сто долларов.

Райан следил за мистером Маджестиком, ушедшим в гостиную. Видел, как тот открыл шкафчик над столом и вытащил оттуда металлический ящик. Потом отсчитал бумажки, запер ящик и повернул за угол в коридор.

– Всегда думаешь, будто взял достаточно, – объяснил парень из одиннадцатого номера, – и всегда оказывается, что еще надо.

– Это точно, – подтвердил Райан.

Парень из коттеджа номер одиннадцать заглянул в гостиную.

– Хорошо тут у вас.

– Если нравится пурпурный цвет, – откликнулся Джек.

Он вспомнил рассказ мистера Маджестика, что дом обустроила его дочь из Уоррена. Отделка и обстановка совершенно не подходили для дома в северных лесах. Кругом пурпур с желтым и серые занавески. Диван в пурпурную и черную полоску с серебряными прожилками или вплетенными нитками и два таких же кресла. На столе перед окном лампа из плавняка. На стенах в белых рамках изображения улиц, должно быть парижских. Над черной мраморной полкой камина еще картина – с охотничьей собакой. Белый портативный телевизор "Сильвания", перед ним кресло-качалка мистера Маджестика. Это наверняка его кресло, черное, виниловое. Райан видел, как мистер Маджестик сидел в нем в футболке и смотрел телевизор, а под головой у него была подушка с изображением моста Макинак. Пусть его дочь из Уоррена, штат Мичиган, обставила дом, но, скорей всего, мистер Маджестик самостоятельно развесил плакаты на дверях встроенных шкафов и в прочих местах.

"Опасно для жизни: мужчины пьют".

"Единственное, чего нельзя купить за деньги, – бедность".

"Я скучаю по Айку. Проклятие, я даже по Гарри скучаю"[11].

А над письменным столом миниатюрный красный коврик с золотым крестом. "Официальный красный ковер для желанных гостей. Мы страшно рады вашему приходу!"

Плакаты хорошие, однако не соответствуют обстановке. То есть так может выглядеть дом в Детройте, но только не здесь. А тут должна быть кленовая мебель, на которую можно класть ноги, и камин с белой известняковой прослойкой между камней.

Райан следил, как мистер Маджестик вышел из коридора в гостиную. Вытащил из кармана пачку денег.

– Не хотел вас затруднять, – извинился парень из коттеджа номер одиннадцать.

– Какие труды, – отозвался мистер Маджестик.

Рядом с домом мистера Маджестика был пустынный кусок берега. Мистеру Маджестику он не принадлежал, но тот велел Райану в любом случае его вычистить и сжечь весь мусор. Находился этот кусок берега совсем рядом с "Бей-Виста", а выглядел погано, поскольку был усеян пивными банками и всякой дрянью, оставленной пляжными компаниями. Райан побродил по участку, подбирая банки и прицельно швыряя их в кусты, где спрятались вьетнамцы. Надо пригнать бульдозер, смести тяжелый хлам, обугленные сучья, камни, выкопать яму. Проехаться по пляжу, высоко подняв нож, как щит против автоматов вьетнамцев. При этом вообразить, что прокладываешь взлетную полосу под огнем этих одуревших от наркотиков гадов.