Ветер и искры. Тетралогия - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 16

– Тогда я покараулю, – вызвался разом повеселевший Лук. Северянин не отказал, обещал подумать. Уже хорошо. Гораздо хуже, если бы он уперся рогом и сказал «нет». Это упрямое племя переубедить все равно что заставить йе-арре продавать шелка за бесценок.

Солдат подхватил топор и сел у выхода, положив оружие рядом.

– Разбуди меня к утру, я тебя сменю. – Следопыт облокотился спиной о стену и закрыл глаза.

– Угу. Га-нор!

– Да?

– А откуда взялись те мертвецы? Разве они не должны быть рядом с некромантом?

– Должны. Но они могли и сбежать.

– Как?

– Ногами.

– А что насчет наших преследователей? Они не нагрянут под утро?

Сын Ирбиса раздраженно засопел, но все же ответил:

– Если только умеют ходить по следу. Но они слишком тупы для этого. Не должны найти. Если что, буди меня. А теперь заткнись и дай мне поспать.

Лук кивнул, но его собеседник этого уже не видел. Заснул.

Солдат повозился, устраиваясь удобнее. Покосился на дверь. Вздохнул, протяжно зевнул. И, слушая шелест падающего на крышу дождя, стал смотреть в догорающее пламя…

Га-нор проснулся и услышал мирное посапывание. Не открывая глаз, северянин выругался. Лук уснул и, конечно, не разбудил его. Досадный промах, который мог стоить им жизни. Но на этот раз обошлось. Ночью никто не пытался проникнуть в убежище, а это означало, что им удалось сбить тварей со следа.

Хорошо.

Судя по бьющему в глаза солнцу – распогодилось. Да и утро, скорее всего, позднее. Сильны спать! Впрочем, не удивительно – напряжение последних дней требовало должного отдыха. Может, и правильно, что Лук не стал его будить. Хоть немного выспался.

Он вспомнил о вчерашнем разговоре. В предложении Лука есть здравая мысль. Вряд ли набаторцы соблазнятся деревушкой. К тому же шастать по лесу на пустой желудок – не дело. Еды мало, без арбалета охотой не проживешь. Да и времени на нее не будет. А в Песьей Травке можно запастись пищей, и одной бедой станет меньше.

Солнце так и било в глаза. Надо бы отодвинуться в сторону, но… не хотелось. Теплый свет – неожиданно приятное ощущение.

Внезапно на солнце набежала какая-то тень, лучи на одну уну перестали падать на лицо, а затем вновь вернулись. Всего лишь краткое, ничего не значащее мгновение, но все благодушное настроение северянина разом пропало. Он резко открыл глаза. Прищурился.

Через окно, которое находилось напротив того места, где он лежал, были видны кроны чинар и лоскуток ясного голубого неба. Значит, как он и предполагал, недавняя тень – не облако.

Он не шевелился и не отрывал напряженного взгляда от окна. Осторожно втянул ноздрями воздух. Запах был столь легким, что даже чуткий нос северянина не сразу его почувствовал. Но когда уловил… Га-нор похолодел. Похоже, они крепко вляпались. Уг забери, если он ошибся!

Воздух пах миндалем.

Лишь одно из известных ему существ издавало подобный запах. И сейчас оно было не на стороне солдат Империи. Если бы не тень, Га-нор никогда бы не почувствовал опасности. Умная тварь держалась с подветренной стороны, да и лес не молчал. Птицы щебетали вовсю, их не смущало присутствие постороннего.

Что теперь? Дождется ли враг, когда они выйдут из избушки? Насколько ему хватит терпения? Видят ли его сейчас?..

Северянин глянул на Лука. Тот спал, открыв рот. Солдат находился напротив второго окна и даже не подозревал, что его скальп уже сочли трофеем.

Уг, помоги! Как не вовремя!

Стараясь совершать как можно меньше движений, Га-нор нащупал возле себя хлеб, оставшийся после вчерашней трапезы. Пальцами отломил кусочек, скатал его в шарик. Примерившись, щелчком отправил полученный снаряд в лоб Луку. Тот открыл глаза.

Заметив встревоженное лицо северянина, Лук хотел спросить, что случилось. Га-нор поспешно сложил пальцы в предупреждающий знак, призывая сохранять тишину. Слава Угу! Понял. Пальцами сын Ирбиса попытался объяснить, что им грозит опасность. И это оказалось понятным. Теперь самое сложное – следовало отодвинуться от окна так, чтобы снаружи их стало не видно. Это придется сделать быстро и по возможности одновременно. Неизвестно, какое из окон «удерживает» противник.

К сожалению, солдат не имел понятия о сложностях кланового языка детей Севера, но обычную армейскую знаковую скороговорку знал, и рыжий, как мог, растолковал ему, что к чему.

«На счет три, – беззвучно прошептали губы следопыта. – Раз… два… три!»

Га-нор взвился в воздух. Свистнуло, раздался глухой удар. Следопыт рухнул на пол, перекатился и оказался под самым окном. Быстро осмотрелся по сторонам.

Лук был жив. Сейчас он прижимался к двери, а его полное добродушное лицо приобрело цвет простокваши. В стене, на которую солдат совсем недавно опирался спиной, торчала стрела в полтора ярда длиной. Толстая. С фиолетово-красным оперением.

– Проклятье! – выругался северянин.

– Кто это?! – заорал насмерть перепуганный Лук, очень живо представляя, как его прибивает к стене такой вот штукой.

– От двери! Живо!

Чего Луку было не занимать, так это сообразительности. Он не стал задавать глупых вопросов и сделал то, что было велено. Не отпуская топора, перекатился в сторону и на животе дополз до безопасного места между стеной и каменной печкой. Для стрелка здесь была мертвая зона.

Следующая стрела насквозь пробила хлипкие дверные доски, выйдя из них на две ладони. Останься стражник на месте, он бы уже был покойником.

– Лук! Живой?

– Вроде да. – Солдат дрожащими руками ощупывал себя. – Кто это?

– Сжегший душу!

– Настоящий?

Он тут же понял всю глупость вопроса. Случившееся не походило на сказку его старого дядьки-пропойцы.

– Откуда он здесь взялся?

– Спроси чего полегче, – буркнул Га-нор. Что тварь забыла в лесу – еще тот вопрос. – Сиди, не высовывайся.

– Ага.

Солдат понимал, что их приперли к стенке. Избушку держат на прицеле, не выберешься. Высунешь нос, получишь стрелу.

Га-нор пока находился вне видимости Сжегшего, но тот вполне может поменять позицию. Стараясь не поднимать головы и держаться стены, северянин поспешно переполз в угол, где его уж точно не могли достать.

Лук из противоположного края напряженно наблюдал за рыжим. Тот уселся и, поймав встревоженный взгляд товарища, невесело усмехнулся. Понимал, в какую навозную кучу они угодили.

– Сколько у нас времени до того момента, как ему надоест ждать? – спросил стражник.

Га-нор отметил, что солдат не запаниковал и оружие в руках сохранил. Молодец.

– Все зависит от того, как давно он здесь и что хочет получить.

– Скальп. Не знаю, как тебе, а мне мои волосы дороги.

– У тебя их не так уж много и осталось.

Лук кисло усмехнулся:

– И все же. Что ты намерен делать?

– Думать.

Как убить Сжегшего, когда нет арбалета? Пока до него добежишь – подстрелит, словно ожиревшую куропатку. Выйти через дверь – самоубийство, окна тоже отпадают. Как и крыша.

Сжегшие душу – хорошие лучники. Быть может, люди и нириты Брагун-Зана стреляли точнее, чем жители Великой пустыни, но и те и другие проигрывали Сжегшим в силе. Луки этих существ по мощности могли поспорить с самыми грозными из арбалетов. Стрела запросто пробивала большинство доспехов, созданных кузнецами этого мира.

Имперские войска сталкивались с воинами Сжегших несколько раз, еще до Войны Некромантов. И очень часто стычки заканчивались не в пользу людей. На землях Империи страшных лучников давно не видели, но помнили прекрасно. И если хотя бы малая часть рассказов о них правда – справиться со стрелком будет очень и очень непросто.

– Он может войти сюда?

– Не знаю, – после некоторого раздумья ответил Га-нор. – Если дурак, то может. Поглядывай за крышей. Если подберется к дыре, то перещелкает нас как орехи.

– Сам поглядывай. – Лук с решительным видом перехватил топор. – Лопни твоя жаба, но я не собираюсь здесь куковать.

Прежде чем сын Ирбиса успел спросить, что задумал солдат, тот начал рубить пол. Топор взлетал и падал, ломая старые доски. Уже через несколько минок в полу появилась дыра, куда без труда можно было пролезть.