Контракт с коротышкой - Леонард Элмор Джон "Голландец" - Страница 23

– Сколько, по-твоему, лет Николь? За тридцать?

– Где-то так, тридцать четыре.

– Этой двадцать семь.

– Послушай, Чил, это та же телка, можешь мне поверить.

– А как группа называется?

– Скорее всего «Никки». Попробую что-нибудь выведать для тебя.

Чили продиктовал ему номер Карен и повесил трубку.

– Я был прав, – сказал он Гарри. – Я ее знаю.

– Да, – безрадостно заметил Гарри, – но знает ли тебя она?

Они решили выпить, а Чили тем временем просматривал журналы, откуда черпал информацию о Майкле. Три дома, три машины, три бывшие жены, мотоцикл, на котором он носится по пустыне. Любит играть на рояле, готовить, не курит, пьет умеренно… Снялся в семнадцати художественных фильмах, о которых всегда готов говорить… Технический персонал в нем души не чает, а режиссеров и сценаристов, напротив, «не привлекает его стремление равнодушно втаптывать в грязь их исключительные права, но если другие утверждают, что он гений…»

Пришла Карен. В безукоризненном черном костюме она выглядела чудесно, на их присутствие отреагировала спокойно, а может, притворилась. Из последующего разговора с Карен Чили еще больше узнал о киноиндустрии вообще и о ней самой в частности.

– За десять лет ничего не изменилось, – поведала она.

– И не изменится, – ответил Гарри, поднимая бокал. – Позволь я сам догадаюсь, что произошло. Нет, сначала назови, кто присутствовал.

Чили, сидевший за столом, закрутил головой, превратился в зрителя.

Карен. Уоррена Херста знаешь?

Гарри. Никогда о нем не слышал.

Карен (взглянув на их бокалы). Он работает недавно, один из вице-президентов по производству. Но вряд ли удержится надолго.

Гарри (когда Карен взяла порцию Чили, сделала большой глоток и вернула ему бокал). А кто еще?

Карен. Илейн Левин.

Гарри. А она-то что делает в «Тауэре»?

Карен. Гарри, она руководит производством. Ты что, газет не читаешь?

Гарри. Пропустил несколько выпусков, если ты имеешь в виду профессиональные. (Повернувшись к Чили.) Просто здорово. Несколько лет назад эта Илейн Левин торговала косметикой.

Карен (закуривая). Потом работала в «Юнайтед артисте» и девять лет в «МГМ».

Гарри. Ага, но до этого трудилась в рекламном агентстве в Нью-Йорке. Придумала новую косметику под названием «Сексуальные глазки», которая якобы увеличивала шансы женщины на то, что с ней кто-нибудь переспит. Глава одной из крупнейших студий сказал ей: «Дорогая, если ты можешь продавать такое дерьмо, значит, сможешь продавать и фильмы». И буквально через секунду ее назначили вице-президентом по производству.

Карен. Илейн начинала в маркетинге.

Гарри. И надолго там задержалась? Только представьте себе, студия поручает производство телке, которая торговала тушью для ресниц!

Карен. Гарри, все раньше занимались каким-нибудь другим делом. Помнишь, тебя некогда звали Гарри Симмонсом, и ты снимал слайд-фильмы «Как правильно загрузить фургон». (Повернувшись к Чили.) Вам известно, что Зимм – ненастоящее его имя?

Гарри. Я раздумывал только об одном: сколько «м» должно быть в фамилии – одна или две. Но я всегда делал кино, всегда стоял за камерой. А эти люди, которые руководят студиями, раньше были адвокатами и агентами. Делали только деньги.

Карен. А ты, значит, деньги делать не хотел?

Гарри. Они кино даже не смотрят, уверен, у них даже кинозала на студии нет. Именно поэтому, за редким исключением, я всегда старался быть независимым. Помнишь песню группы «Олд Блю Айс»?.. «Я делал это как хотел?»

Карен. Но теперь решил обратиться на студию.

Гарри. Нет выбора. И знаешь, на какую студию я пойду? В «Тауэр». Только что решил. Поиграю мускулами перед «Сексуальными глазками», посмотрю, на что она способна. Повоюю с со всеми этими популяризаторами и актеришками, бесталанными тупицами, кучкующимися вокруг руководителей студий, которые сами не ведают, чем занимаются. Все пытаются понять, что именно нужно зрителю. Может быть, подростки из космоса?

Карен. Уже было.

Гарри. Я приобрел права на сценарий, фильм по которому выйдет на экраны. Премьера в тысяче кинотеатров одновременно, и мы за первый же уик-энд заработаем десять миллионов. Ты должна прочесть его, тогда поймешь, о чем я говорю. Понять, почему Майкл идеально подходит на роль Лавджоя. Карен, один телефонный звонок, и дело закрутится.

Чили посмотрел, как она тушит сигарету в пепельнице, может, специально тянет время, чтобы подумать.

– Ведь я могу надеяться на твою благосклонность, а? – спросил Гарри.

Карен ничего не ответила, и Гарри, после небольшой паузы, вернулся к началу разговора:

– Ты так и не призналась, что произошло на встрече.

– Я подумала, ты сам хочешь догадаться.

– Так, ладно… Им понравилась твоя работа, и они сообщат тебе, когда примут окончательное решение.

– Я не пробовалась, потому что отказалась от роли.

– По-моему, ты хотела ее сыграть…

– Передумала, – поставила Карен точку в разговоре и вышла из комнаты.

– Знаешь, как все было на самом деле? – повернулся Гарри к Чили. – Ей сказали: «Не звоните вам, мы вам сами позвоним», а она не хочет в этом признаться. – Гарри сделал глоток из бокала. – О студии «Тауэр» я говорил серьезно. – Он снова замолчал. – Подождем, пока настроение Карен улучшится, а потом я покажу ей сценарий.

– Я сам хотел прочесть его.

– А ты захватил всего один экземпляр?

Чили задумался на мгновение.

– Сейчас я вернусь в мотель, – он наконец нашел решение, – помоюсь, переоденусь, выпишусь и найду номер где-нибудь неподалеку. Дай мне ключ от офиса, заеду туда на обратном пути и возьму сценарий. Годится?

Карен, по-прежнему в безукоризненном черном костюме, стояла у кухонного стола и наливала себе в стакан кока-колу. Чили смотрел на нее от дверей, у которых вчера вечером она стояла в футболке «Лейкерс».

– Можно задать вопрос? – спросил он и подождал, пока она поднимет глаза. – Почему вы передумали?

– Играть эту роль? Да я изначально не умирала от желания сыграть ее.

Карен опустила взгляд и добавила в стакан еще кока-колы, но осторожно, стараясь, чтобы пена не перелилась через край. Чили уже готов был сказать:

«Ну, ладно, может, еще увидимся как-нибудь», когда она снова посмотрела на него:

– Вероятно, я бы все равно согласилась, но во время встречи мы заговорили о том же, о чем говорили с вами утром. О моем чувстве вины. Понимаете…

– Почему вы позволили дочери так издеваться над вами?

– Да, я задала этот вопрос и получила ответ, что так, мол, хочет зритель, именно это он хочет увидеть на экране. Я тогда возразила, что с самого начала должна была понять, что меня используют, а не в конце. Если не тупа как пробка. На что Уоррен ответил: «Но тогда бы у нас не было фильма». Да еще таким тоном ответил, как будто я – полная идиотка. Я жутко разозлилась и сказала: «Ну, если вы так считаете, я отказываюсь от этой роли».

– Они пытались уговорить вас?

– Илейн пыталась. Я чувствовала, что сценарий навязан ей студией и она вынуждена была согласиться взять его в производство. Она признала, что сюжет, конечно, вряд ли можно считать шедевром, но он увлекательный, заставляет мыслить, вызывает зрительский отклик, обладает определенным поэтическим строением и так далее, еще много умных слов из литературной области. «Да, некоторые фразы можно услышать только в кино», – говорю я. Но тут в разговор вмешался Уоррен: «Но это же и есть кино, Карен». Илейн посмотрела на него, ни слова не промолвила, однако явно подумала: «И откуда этот козел взялся?» Нужно понимать, что есть киношные фразы – и есть киношные фразы, которые срабатывают. Бетт Дэвис выходит из хижины, подходит к парню на крыльце, смотрит на него игриво и говорит: «Я бы тебя поцеловала, но только что вымыла волосы». Мне нравится, потому что эта фраза сразу дает понять, что она за человек, и ты сразу влюбляешься в актрису. Но некоторые тупые фразы, которые мне приходилось произносить…