Стальная кожа - Андреев Николай Ник Эндрюс - Страница 19

– У нас сегодня день встреч и переговоров? – недовольно произнес француз.

– Не обращайте внимания, – усмехнулся Тино. – Жак несколько перебрал. Завтра утром мы возвращаемся на базу. Хочется провести время весело и беззаботно. Если дело серьезное, его лучше обсудить в номере. Здесь слишком много лишних ушей.

– Пожалуй, – согласилась гетера.

По пути маленькая группа распалась. Де Креньян едва держался на ногах. В сопровождении первой попавшейся невольницы землянин удалился в свою комнату. Точно так же поступила и Веста. Чем меньше девушка знает, тем лучше для нее.

Аято, Храбров, Тиун и Кросс расположились в мягких креслах комнаты японца. Наступила продолжительная пауза. Начинать разговор тасконка не спешила. Наемники терпеливо ждали.

– Я рассказала о заключенном соглашении Шолу, – наконец вымолвила Зенда.

– Это твое право, – равнодушно заметил Тино. – Нас внутренние взаимоотношения в Морсвиле не интересуют. Мы приходим сюда отдыхать и развлекаться. Главное, чтобы не было утечки информации.

– Трехглазые хотели бы присоединиться к договору, – вставил мутант.

– Довольно неожиданное предложение, – проговорил самурай. – И, признаться честно, оно меня настораживает. Возрастает риск. Если аланцы узнают о сделке, группа больше никогда не выберется в город. За двойную игру часто приходится расплачиваться кровью.

– Не надо лукавить, – скептически улыбнулся оливиец. – Ваши хозяева наверняка догадываются об определенных условиях соглашения. Иначе гетеры не пропустили бы чужаков через свою территорию. Значит, колонизаторы не боятся измены наемников.

– А чего им бояться... – произнес Аято. – Мы зависим от стабилизатора. Не вколешь его в течение тридцати дней, и ты – покойник. Аланцы относятся к землянам, как к животным. Вот почему они нам позволяют покидать базу. Цепь слишком прочная. Однако скоро прилетит новый командующий. Ситуация может измениться. Обострять отношения сейчас нецелесообразно. Если служба безопасности пронюхает о договоре...

– Опасения излишни, – мгновенно отреагировал Кросс. – Этот разговор останется в тайне.

Кроме меня и Зенды, здесь никого нет. Я не прошу многого. Мой народ не агрессивен. В то же время мы понимаем, что участь Морсвила решена. Рано или поздно захватчики возьмут его штурмом. Своевременное предупреждение позволило бы клану покинуть опасное место. Воевать с мощной армией Алана у нас нет желания.

– Разумный подход, – согласился японец.

– Подумайте о перспективах, – продолжил мутант. – Вы получаете уникальный шанс. Передвижение через город напрямую. Таких привилегий нет даже у членов Конгресса Нейтрального сектора. Больше не придется совершать утомительный крюк.

– Звучит заманчиво, – усмехнулся Тино и посмотрел на Олеся.

Едва заметно русич утвердительно кивнул. О том, что гетеры и трехглазые поддерживают тесную связь и ведут единую политику, было известно давно. Новая сделка воинов ни к чему не обязывала. Выигрыш же очевиден.

– Хорошо, – вымолвил самурай. – Но ничего обещать я не стану. Мы – люди зависимые. Сообщим об опасности при первой возможности.

– Вашего слова вполне достаточно, – сказал Шол, вставая и протягивая руку.

Дружеское рукопожатие закрепило соглашение.

Вскоре тасконцы покинули комнату Аято. Устало откинувшись на спинку кресла, японец закрыл глаза и негромко заметил:

– Полный идиотизм. Рабы-наемники заключают договор с мутантами-морсвильцами, хотя и те и другие потенциальные покойники. В самом ближайшем будущем колонизаторы от нас избавятся. Никому не нужен лишний балласт.

– Наверное, поэтому мы и встретились в «Грехах и пороках», – откликнулся Храбров. – Чтобы выжить, придется объединить усилия. Я сдаваться не намерен. Аланцы меня не сломают.

– Завидую молодости, – грустно улыбнулся Тино. – Неистощимый оптимизм.

– Да и ты не старик, – возразил юноша.

– Это с какой стороны посмотреть, – философски произнес самурай. – Тридцать один год – много или мало? В любом случае, возраст не отражает состояние души. Я слишком часто умирал...

– Ерунда! – проговорил Олесь. – В тебе хватит энергии на десятерых. Кто подбил группу на авантюру в секторе Чертей? И все из-за глупого, ничего не значащего сна.

– Так требовали боги, – вымолвил Аято. – Мы лишь выполняем их волю. Хочешь ты того или нет, а Крест придется найти. Отправимся в Боргвил в самое ближайшее время.

– Сумасшедший, – русич покачал головой. – Пойду я лучше к Весте, она уже заждалась. От подобных бесед окончательно спятишь.

Японец раскатисто захохотал. От нервных срывов никто не застрахован.

Однако Храбров не опасался за товарища. Тино четко контролировал свои поступки.

Скоро из его номера послышался звон кружек и игривый смех женщин. Самурай умел расслабляться, не лишая себя маленьких человеческих радостей. Время быстротечно.

Храбров открыл дверь и вошел в свою комнату. В голове слегка шумело. За утро они выпили немало. Поджав ноги, девушка сидела на постели и листала красочный журнал двухвековой давности. С гладких цветных листов на нее смотрели красивые стройные модели. Блондинки, брюнетки, шатенки... Счастливые улыбающиеся лица, фантастический спектр ярких причесок и нарядов, глубокие декольте и разрезы на бедрах. Без сомнения, тасконки демонстрировали не только одежду, но и собственное тело. Некоторые снимки были весьма откровенны.

Скинув куртку, юноша рухнул на кровать рядом с оливийкой. Внимательно посмотрев на очередную диву, Олесь спросил:

– Кто тебе это принес?

– Сфин подарил, – ответила Веста. – Он купил журнал у коллекционера древностей.

– Понятно, – улыбнулся русич, прекрасно зная, о ком идет речь. – Нравится?

– Конечно, – восхищенно выдохнула девушка. – Я могу разглядывать изображения часами. Женщины на картинках – словно живые. А какие платья! Материал блестит, играет, переливается. Их фигуры безупречны. Тонкие шеи, изящные руки, светлая атласная кожа...

– Глупости! – вымолвил Храбров. – Ты куда красивее и привлекательнее.

– Лжец! – с притворным возмущением воскликнула оливийка, обнимая и целуя юношу в щеку.

Лесть способна творить чудеса. Перед ней не устоит ни одна женщина. Под натиском комплиментов бастионы и башни неприступной крепости рушатся в прах, и недотрога без сопротивления выбрасывает белый флаг. Лаже прекрасно осознавая, что мужчина явно преувеличивает ее достоинства, красавица не способна удержаться от искушения.

Слова Олеся взбудоражили Весту. Медленным, плавным движением тасконка сняла платье.

Возбужденный пристальный взгляд женщины напоминал взгляд змеи, когда та смотрит на несчастную лягушку. Жертва не в состоянии пошевелиться. Она обречена.

– У меня слишком большая грудь, – прошептала девушка.

– И это прекрасно, – ответил русич.

– Не такая тонкая талия... – продолжала Веста.

– Чепуха, – прорычал Храбров, буквально набрасываясь на тасконку.

Порыв страсти захлестнул их. Молодость не знает границ в любви. Мир перестал существовать для юноши и девушки. Все тревоги, переживания отошли на второй план.

Положив голову на плечо Олеся, оливийка тихо спросила:

– Ты меня любишь?... Хоть немножко? Женщина может тысячу раз говорить, что

этот вопрос ее не волнует. Глупец тот, кто верит. Еще полгода назад русич ответил бы честно. Теперь он стал гораздо умнее. Правда никогда не принесет счастья. Храбров испытывал к Весте определенное чувство, но назвать его любовью было нельзя.

Девушка привносила в его жизнь теплоту и радость. Не будь между ними близости, юноша назвал бы их отношения дружескими. Впрочем, наверное, таковыми они и были. Проведя рукой по волосам тасконки, Олесь ласково сказал:

– Конечно. На космодроме я очень по тебе скучаю. Каждый поход в Морсвил превращается в праздник. Ты – просто чудо...

Русич склонился и поцеловал оливийцу в губы. Больше всего Храбров боялся сейчас встретиться взглядом с Вестой. Лгал он неумело, а женщины тонко чувствуют фальшь. Если, конечно, сами не хотят верить в обман. Тасконка лежала, блаженно закрыв глаза. Девушка ждала подобного ответа. Слова, слова... Какое счастье испытывают люди, стоит услышать их! Порой человеку для счастья требуется так мало... Короткая реплика, дающая надежду на будущее. И пусть возлюбленный лукавит. Если бережет, защищает – значит, ты ему не безразлична. Разве могла мечтать о подобной удаче когда-то проданная в рабство девочка из бедной семьи? Конечно, нет. Ее ждала тяжкая и страшная доля тысяч невольниц. Пока они молоды, с ними развлекаются воины. Но стоит телу потерять упругость, оливийку тотчас продают на пищу вампирам или чертям. Вырваться из ужасного круга удавалось единицам.