Девять жизней Кристофера Чанта - Джонс Диана Уинн - Страница 7

Кристофер и не сомневался.

День спустя Кристоферу пришел большой сверток. Последняя Гувернантка принесла его в класс вместе с ножницами и позволила мальчику самому разрезать бечевку. Кристофер сгорал от нетерпения. Внутри лежала огромная коробка шоколадных конфет с большим красным бантом. На обертке был нарисован мальчик, пускающий мыльные пузыри. Кристоферу редко давали шоколад, и он не сразу заметил, что под бантом лежит конверт. В нем был золотой соверен[1] и записка от дяди Ральфа.

Кристофер был очень рад и даже позволил Гувернантке первой выбрать себе шоколадку.

– Думаю, – сказала она сухо, взяв конфету с орешками, которые Кристофер терпеть не мог, – вы должны угостить маму, прежде чем коробка опустеет.

Затем она выдернула записку из пальцев мальчика и бросила ее в огонь. Намек на то, что маме нельзя говорить, за что именно получен шоколад.

Кристофер предусмотрительно съел верхний слой конфет, а потом уже предложил коробку маме.

– О, дорогой, шоколад очень вреден для зубов! – воскликнула мама, не в силах сразу решить, какую конфету выбрать – с клубничной начинкой или трюфель. – Кажется, ты действительно понравился дяде. И слава богу, ведь мне пришлось отдать ему все деньги. Когда-нибудь они станут твоими. – Мамины пальцы сомкнулись на сливочной помадке. – Не позволяйте моему брату слишком его баловать, – сказала она Последней Гувернантке. – И наверное, нужно сводить его к зубному.

– Да, мадам, – ответила Гувернантка кротко и скучно.

У мамы не возникло ни малейших подозрений насчет шоколада, а Кристофер испытал гордость за то, что оправдал доверие дяди.

Оставшиеся конфеты не пролежали и недели, но они помогли Кристоферу спокойно дождаться очередного эксперимента. И когда в следующую пятницу, незадолго до сна, Последняя Гувернантка сказала:

– Ваш дядя хочет, чтобы вы отправились в свой сон сегодня ночью, – Кристофер ничуть не разволновался, а просто собрался с мыслями. – Вы должны попробовать добраться до Десятых Миров и встретить того же юношу, что и в прошлый раз. Как вы думаете, справитесь?

– Легко! – высокомерно произнес Кристофер. – Я мог бы сделать это, даже стоя на голове.

– Вы и так частенько на ней стоите, – заметила Последняя Гувернантка. – Не забудьте причесаться и почистить зубы. И не будьте столь самонадеянны; это вовсе не игра.

Кристофер честно попытался не быть самонадеянным, но ведь для него это задание действительно было легким.

Он вышел на тропинку, где менял одежду, и полез через Междумирье, выискивая Такроя. Единственным неудобством было то, что долины располагались не по порядку. Номер десять следовал вовсе не за номером девять.

Кристофер уже подумал, что не найдет посланца. Но, соскользнув с очередного длинного склона, он наконец увидел Такроя, неловко примостившегося на краю долины и сияющего сквозь туман. Юноша протянул Кристоферу руку, с которой падали капли:

– Я уж решил, ты никогда не придешь. Ты ведь сможешь меня укрепить? А то я снова исчезаю. Сегодняшняя музыкантша не слишком удачна.

Кристофер схватил Такроя за холодную, словно тряпичную, руку. Юноша сразу начал проявляться и плотнеть. Вскоре он стал таким же осязаемым, мокрым и крепким, как и Кристофер. Оба были рады встрече.

– Твой дядя никак не мог поверить, – сказал Такрой, пока они пробирались в долину. – Но я не сомневался, что смогу видеть… о… хм… А ты что видишь, Кристофер?

– Это та Везделка, из которой я принес колокольчики, – с улыбкой глядя на зеленые склоны, произнес Кристофер.

Он помнил ее великолепно. Тогда здесь был особенный спуск к ручью, а в этот раз появилось что-то новое – странная туманность над тропинкой.

– Это еще что? – спросил он, забыв, что Такрой не видит долину.

Но Такрой явно прозрел: он печально уставился на сгусток тумана.

– Часть эксперимента твоего дяди, которая, кажется, не удалась. Предполагалось, что это будет повозка без лошади. Он пытался послать ее за нами. Как ты думаешь, может, тебе удастся и ее укрепить?

Кристофер подошел к облаку и попробовал схватить его рукой. Но видимо, хватать было совсем не за что. Рука просто прошла насквозь.

– Ну ладно, – сказал Такрой. – Дяде придется подумать еще. К тому же эта повозка была первой частью эксперимента из трех, назначенных на сегодняшнюю ночь.

Он заставил Кристофера нарисовать на дорожке большую цифру «десять», и потом они спустились в долину.

– Если бы с повозкой получилось, – объяснил Такрой, – мы бы попробовали кое-что посерьезнее. Но раз уж не получилось, давай попробуем с животным. Ох, мой мальчик! Я так рад, что ты пришел вовремя. Я стал уже совсем прозрачным. Это все девчонка виновата.

– Милая молодая барышня с арфой? – спросил Кристофер.

– Увы, нет, – печально ответил Такрой. – Она рассердилась в прошлый раз, когда ты меня укрепил. Ей там, в Лондоне, показалось, будто мое тело превратилось в полоску тумана, и она решила, что я умер. Закричала и порвала струны арфы. А когда я вернулся, убежала, сказав, что ей платили не за вызов привидений, а только за транс, и отказалась вернуться даже за двойную плату. Жаль! Я не думал, что она такая пугливая. Но она напоминала мне другую девушку с арфой, которая когда-то стала светом моей жизни.

Такрой выглядел очень печальным – насколько может быть печален человек с таким веселым лицом. Потом он улыбнулся.

– Но ни одну из них я не попросил разделить со мной жизнь в моей мансарде. Поэтому, наверное, все к лучшему.

– Теперь тебе придется искать новую?

– К сожалению, я не умею перемещаться в одиночку, как ты. Профессиональному спириту-путешественнику обязательно нужен медиум – чтобы не пропасть. Лучше всего медиум-музыкант. А в случае неприятностей кто-то должен позвать назад, не дать умереть и следить за тем, чтобы всякие почтальоны или еще кто-нибудь не отвлекал. Поэтому твой дядя и нашел эту новую девушку, но немного поспешил. Она-то, конечно, покрепче: и голос у нее как секира, и на флейте играет так, будто царапает железом по стеклу… – Такроя передернуло. – Я слышу этот звук почти все время, если прислушиваюсь.

Кристофер тоже слышал какое-то повизгивание, но думал, что это дудочки заклинателей змей, что сидели около городской стены в этой Везделке.

Вскоре они увидели город. Стояла ужасная жара; высоченные грязные стены и купола странной формы трепетали в этой жаре и расплывались, как предметы под водой. Ветер приносил облака песчаной пыли, которые засыпали стариков, сидящих на корточках перед корзинами и дующих в дудки.

Кристофер с опаской поглядывал на толстых змей, раскачивавшихся над своими корзинами. Такрой рассмеялся:

– Не бойся, твоему дяде змеи нужны не больше, чем тебе.

Миновав высокие узкие ворота, они вошли в город. К тому времени, как путешественники добрались до этих ворот, оба покрылись толстым слоем песчаной пыли. С Кристофера к тому же струйками стекал пот, а Такрою, похоже, было хоть бы хны. За воротами стало еще жарче. Это был единственный недостаток этой вполне милой Везделки.

По затененным сторонам улиц толпились люди и козы, стояли наскоро сколоченные лотки под разноцветными зонтами, поэтому Кристоферу и Такрою пришлось шагать посередине под палящими лучами солнца. Люди радостно перекрикивались и болтали. В воздухе витали странные запахи, раздавалось блеяние коз, писк цыплят и необычный музыкальный звон. Все вокруг переливалось и сверкало, но ярче всего были позолоченные игрушечные домики по углам улиц, утопающие в цветах и заставленные блюдами с едой. Кристофер думал, что в них живут очень маленькие боги.

Девушка под ярко-синим зонтом подарила Кристоферу несколько конфеток, которыми она торговала. Они напоминали хрустящие птичьи гнездышки в меду.

Кристофер предложил конфету Такрою, но тот сказал, что все равно не почувствует ее вкуса.