Девять жизней Кристофера Чанта - Джонс Диана Уинн - Страница 17

– Понятия не имею. Я лишь мальчик на посылках у твоего дяди. А в чем дело? Ты, кажется, сегодня не в духе?

– Извини, – сказал Кристофер, поднимая связку. – Я думал о крикете.

Лицо Такроя просияло.

– Ты боулер или отбивающий?

– Отбивающий. Хочу стать профессионалом. – А я боулер. Мне кажется, что не такой уж плохой. Я много играю, и хотя у нас деревенская команда, но мы часто выигрываем. Я обычно заканчиваю на седьмых воротцах.

И все время, пока Кристофер загружал повозку, они говорили о крикете. Потом вышли на пляж. Голубые волны набегали на песок, а они продолжали обсуждать игру. Такрой даже попытался продемонстрировать свое умение и поднимал камешки, но не был достаточно плотен, чтобы удержать их. Поэтому Кристофер нашел дубинку вместо биты, а Такрой учил его правильно бить.

В какие бы Везделки их ни заносило, они все время обсуждали крикет, и Такрой давал Кристоферу уроки. Он был хорошим тренером, и узнать от него можно было намного больше, чем от школьного учителя. Желание Кристофера стать профессионалом разгоралось все сильнее. Начать он решил со вступления в школьную команду.

Теперь в спальне они читали вслух книги Онейра по крикету. Заведующая обнаружила «Тысячу и одну ночь» и забрала книжку, но никто не возражал. Все мальчики, включая Феннинга, заболели крикетом. Самая тяжелая форма наблюдалась у Кристофера. Но потом пошли неприятности. Началось все с того, что Такрой сказал:

– Кстати, планы изменились. Можешь встретить меня в Десятых Мирах в следующий четверг? Похоже, кто-то пытается испортить твоему дяде все дело, поэтому нам нужно изменить наш обычный маршрут.

А Кристофер, поглощенный крикетом, почувствовал легкие угрызения совести. Он знал, что должен расплачиваться за Трогмортена, и боялся, что Богиня узнает каким-нибудь сверхъестественным способом, что он был в ее Везделке, а обещанные книги ей не принес. Поэтому в долину он спускался с превеликой осторожностью.

Такроя там не было. У Кристофера ушел целый час на поиски: Такрой сидел у входа в другую долину. К тому времени юноша стал совсем прозрачным.

– Дурачина! – сказал Такрой, пока Кристофер дер жал его за руку, чтобы сделать плотным. – Еще несколько секунд – и я вышел бы из этого транса. Ты же знаешь, что в каждой группе много миров! О чем ты думаешь?

– О крикете.

Эта долина была совсем не похожа на ту, языческую, в которой жила Богиня. Перед ними раскинулся громадный порт с гигантскими подъемными кранами. Таких портов Кристофер не видел никогда в жизни. Невиданных размеров торговые суда очень странной формы были пришвартованы такими толстыми канатами, что Кристоферу приходилось перелезать через них, словно через бревна. Человек, ожидающий их около железной тачки с маленькими бочонками, воскликнул;

– Хвала Ашет! Я уж думал, вы никогда не придете!

– Да-да, мы опоздали. Кристофер, поторопись-ка! Это место, конечно, безопаснее языческого города, но все равно вокруг могут быть враги. Кроме того, чем скорее ты закончишь, тем скорее мы начнем отрабатывать твою защиту.

Кристофер быстро перекатил бочонки в повозку, потом затянул ремни, удерживающие груз. Но он так спешил, что один из ремней вырвался у него из рук. Чтобы достать его, Кристоферу пришлось перегнуться через повозку с грузом. Тут он услышал вдалеке позвякивания и крики, но не придал этому значения. Зато Такрой подскочил к нему и заорал, безуспешно пытаясь стянуть мальчика с повозки призрачными руками:

– Слезай! Слезай!

Все еще лежа на бочонках, Кристофер взглянул вверх и увидел гигантский крюк на цепи, стремительно летящий к нему.

Что было дальше, Кристофер не знал. Потом ему привиделось, будто он лежит около своей пижамы на тропинке в долине. Наверное, железный крюк сильно ушиб его, и хорошо хоть, что он лежал на повозке, а то Такрой никогда бы не смог отправить его домой. Дрожа, Кристофер натянул пижаму. Голова болела, поэтому он сразу вернулся в кровать.

Утром от головной боли не осталось и следа. Кристофер забыл обо всем и отправился играть в крикет с Онейром и шестью одноклассниками.

– Я бью первый! – прокричал он.

Все мальчики выкрикнули эту фразу одновременно. Бита была у Онейра, который не собирался ее отпускать. Но мальчишки окружили его, и началась легкая потасовка, а потом Онейр, окруженный мальчишками, стал размахивать битой во все стороны.

Бита встретилась с головой Кристофера, и раздался глухой звук. Кристофер вспомнил звук удара крюком, от которого кости черепа хрустнули, словно лед на луже. Потом, как и ночью, он потерял сознание.

Очнулся он намного позже, уже к вечеру. На лице у него почему-то лежала простыня, но он видел в окно, как зажигаются вечерние огни. Ему было очень холодно, особенно ногам. Кто-то заботливо снял с него ботинки и носки, прежде чем положить в кровать. Где, интересно, его положили? В спальне окно было с другой стороны! Кристофер сорвал с лица простыню и сел.

Оказалось, что он лежит на мраморной плите в холодной огромной комнате. Неудивительно, что он замерз. На нем было только нижнее белье. Вокруг стояли другие мраморные плиты, большей частью пустые. Но на нескольких лежали люди – все неподвижные и покрытые белыми простынями.

У Кристофера мелькнуло подозрение…

Он завернулся в простыню, чтобы хоть немного согреться, соскользнул со «своей» плиты и подошел к ближайшей занятой.

Осторожно стянул простыню: это был старый бродяга, мертвый. Кристофер даже потыкал его пальцем, чтобы убедиться. Затем велел себе успокоиться, но ничего не вышло. Никогда в жизни ему не было так жутко!

В другом конце комнаты блестела большая металлическая дверь, Кристофер схватился за ручку и потянул, но было заперто.

Мальчик заколотил двумя руками, покрутил ручку; его трясло, ужас переполнял сознание.

Через минуту дверь открыл толстяк в белом халате и раздраженно уставился перед собой. Сна чала он не заметил Кристофера, потому что смотрел поверх его головы, ожидая увидеть кого-нибудь повыше.

– И зачем вы запираете эту дверь? – обвиняющим тоном произнес Кристофер. – Здесь все мертвые. Они никуда не убегут!

Человек опустил взгляд на Кристофера и тихонько застонал. Потом поднял глаза к потолку, его толстое тело обмякло, скользнуло по двери и мешком упало к ногам Кристофера…

Кристофер подумал, что мужчина тоже умер. Это была последняя капля! Он перепрыгнул через тело, ринулся бежать по коридору и понял, что находится в больнице. Какая-то медсестра пыталась остановить его, но Кристофер лишь крикнул ей, плохо соображая:

– Где школа? Я опаздываю на крикет! Через полчаса больница гудела, как растревоженный улей; все пытались поймать труп ростом приблизительно в пять футов, одетый в развевающиеся простыни и бегающий по коридорам с криком: «Я опаздываю на крикет!»

В конце концов его изловили около родильной палаты. Доктор осторожно дал ему что-то усыпляющее со словами:

– Успокойся, сынок! Знаешь, для нас это тоже шок. Когда я видел тебя последний раз, твоя голова была похожа на раздавленную тыкву.

– Я вам говорю, что опаздываю на урок крикета! – твердил Кристофер.

На следующее утро он проснулся на больничной койке. По обеим сторонам кровати, глядя друг на друга, стояли мама и папа. Темный костюм и усы с одной стороны, запахи и яркие цвета с другой. Как будто специально для того, чтобы показать, что кризис миновал, они разговаривали друг с другом.

– Чепуха, Козимо, – говорила мама. – Доктора просто ошиблись. Это было сильное сотрясение, и все наши страхи – пустые глупости.

– Но в школе заведующая тоже сказала, что он был мертв, – мрачно настаивал папа.

– Да она вообще какая-то помешанная! Я не верю ни единому ее слову.

– А я верю. У него была не одна жизнь, Миранда. Это объясняет все загадки в гороскопе…

– Вздор один эти твои дурацкие гороскопы! – закричала мама. – Успокойся!

– Как я могу успокоиться, если знаю правду! – повысил голос папа. – Я сделал то, что было нужно, и послал телеграмму де Витту.