Заколдованная жизнь - Джонс Диана Уинн - Страница 36

– Ничего, держись, – подбодрил его Крестоманси, на руках отнес мальчика в кровать и удобно уложил на голубой бархат. – Ну как, уже лучше?

Мур, ослабевший, но умиротворенный, прислонился к изголовью и кивнул:

– Спасибо. Раньше вы никогда не звали меня Муром.

– Пожалуй, следовало. Может, тогда бы ты понял, что к чему. – Крестоманси с серьезным видом уселся возле кровати. – Теперь-то понимаешь?

– В книжечке спичек были мои девять жизней, – проговорил Мур. – И я только что сжег одну из них. Я знаю, что сглупил, но я просто не мог поверить. Разве у меня может быть девять жизней?

– У тебя их три, – напомнил Крестоманси. – Заруби это себе на носу. У тебя было девять. Кто-то каким-то образом вложил их в эту книжечку спичек, которую я теперь спрячу в мой секретный сейф и запечатаю сильнейшими из известных мне заклинаний. Правда, это лишь помешает другим людям использовать спички, однако не предохранит от того, что ты сам можешь их потерять.

Тут вбежала Дженет. Она все еще плакала, но была рада, что сумела хоть чем-то помочь.

– Сейчас все принесут, – сказала она.

– Спасибо, – отозвался Крестоманси и посмотрел на нее долгим, задумчивым взглядом.

Дженет с испугом подумала, что сейчас он разоблачит ее и скажет, что она не Гвендолен. но он произнес только:

– Тебе тоже будет полезно это услышать – во избежание новых происшествий.

– Может, я сперва принесу вам полотенце? – покорно спросила Дженет. – Вы такой мокрый.

– Уже высыхаю, спасибо, – ответил он, улыбаясь. – Теперь слушайте. Люди с девятью жизнями играют важную роль, но очень редко встречаются. Они появляются, когда по тем или иным причинам у них нет двойников в другом мире. Тогда те жизни, что должны были распространиться по нескольким мирам, сосредоточиваются в одном человеке. То же происходит со всеми талантами, которые должны были достаться восьми другим людям.

– Но у меня нет никаких талантов, – возразил Мур, а Дженет перебила его:

– И как часто встречаются подобные люди? – Исключительно редко, – ответил Крестоманси. – Не считая Мура, единственный известный мне обладатель девяти жизней в этом мире – я сам.

– Правда? – Мур был приятно удивлен. – Девяти?

– У меня было девять. А осталось всего две. Я ведь повел себя еще безрассуднее, чем ты, – признался Крестоманси. – Теперь мне приходится следить за тем, чтобы каждая жизнь хранилась отдельно в самом надежном месте, какое только можно представить. Советую Муру поступить точно так же.

Сообразительная Дженет мгновенно предположила:

– То есть одна жизнь – здесь, с нами, а другие в это время ужинают внизу?

Крестоманси рассмеялся:

– Нет, все устроено иначе. Я…

К разочарованию Дженет, вбежавшая с подносом Юфимия помешала Крестоманси объяснить, как же все устроено. Вслед за Юфимией спешил мистер Сондерс, так и не нашедший вечернего костюма.

– Что с мальчиком? – обеспокоенно спросила Юфимия. – Мой Уилл бормотал какие-то угрозы, но, если это его рук дело, я знать его больше не желаю. А что с ковром-то?

Мистер Сондерс тоже смотрел на скрученный и торчащий бугром ковер.

– Кто это сделал? – размышлял он вслух. – Этому ковру хватало волшебства, чтобы противостоять любому заклятию.

– Я знаю, – произнес Крестоманси. – Но то заклятие было на редкость сильным.

Они со значением переглянулись.

Все засуетились вокруг Мура. Он чувствовал себя на верху блаженства. Мистер Сондерс поправил ему подушки, а Юфимия надела на него ночную рубашку и погладила по голове, словно забыв, что он превратил ее в лягушку.

– Это не Уилл, – успокоил ее Мур. – Это все я сам сделал.

Крестоманси влил в него изрядную порцию бренди, а затем дал выпить чашку горячего сладкого чая. Дженет тоже попила чая, после чего ей стало намного лучше. Мистер Сондерс помог Юфимии распрямить ковер и спросил, не следует ли усилить его волшебные свойства.

– Может, использовать драконью кровь? – предложил он.

– Едва ли тут что-либо удастся сделать, – покачал головой Крестоманси. – Забудь об этом.

Он встал и сдвинул зеркало так, чтобы видеть отражение Дженет.

– Может, переночуешь сегодня в комнате Мура? – обратился он к девочке. – Было бы неплохо. Здесь я смог бы за ним присмотреть.

Дженет поглядела на Крестоманси из зеркала и покраснела.

– Ой, – пробормотала она, – а я корчила рожи.

Крестоманси засмеялся, а мистер Сондерс так развеселился, что плюхнулся на голубой бархатный стул.

– Что ж, я это заслужил, – улыбнулся Крестоманси. – Некоторые рожи были весьма оригинальными.

Дженет тоже засмеялась – несколько глуповатым смехом.

Мур лежал в кровати; ему было уютно, и он почти воспрянул духом. Какое-то время все находились рядом с ним, помогая ему прийти в себя. Потом осталась одна Дженет – и начала трещать без умолку:

– Я так рада, что ты живой! И кто меня за язык тянул с этими спичками? Такой был ужастик, когда ты вдруг загорелся, а ковром тебя потушить не удалось и пришлось позвать Крестоманси. А что мне было делать? Но я оказалась права. Не успела я произнести его имя, как он вошел через закрытую дверь, даже не сломав при этом замок – я потом проверила. Значит, он действительно кудесник. И ты видишь, Мур, из-за тебя он испортил свой костюм, но ничуть не расстроился, так что, судя по всему, когда он не похож на ледяной туман над Грампианскими горами, то очень даже мил. Я это говорю не из-за зеркала – я и вправду так думаю. Мне кажется, в магии зеркало равносильно…

Муру хотелось высказать свое мнение о тумане в Грампианских горах, но Дженет все тараторила, и, убаюканный теплом и заботой, он погрузился в сон.

В воскресенье утром Мур проснулся совсем с другими ощущениями – в холоде и дрожи. Ведь сегодня днем ему предстояло превратиться в лягушку или встретиться с тигром, а Уилл Саггинс может обернуться очень сильным и грозным тигром, думал мальчик. А после тигра – если это «после» еще наступит! – Мура ждали ужасы разоблачения: скоро, скоро выяснится, что он не способен к колдовству. Джулия и Роджер, конечно, могли бы ему помочь, да что в этом толку, если в среду явится мистер Баслам и потребует свои двадцать фунтов, которых у Мура и в помине нет. На мистера Нострума нечего и рассчитывать, на миссис Шарп – тем более. Единственный выход – взять с собой драконьей крови, отправиться вместе с Дженет в запретный сад и попытаться сбежать.

Мур вылез из постели, чтобы забраться в волшебную лабораторию мистера Сондерса и достать там драконьей крови. Тут Юфимия принесла поднос с завтраком, и ему пришлось вернуться в кровать. Юфимия была так же добра, как и накануне вечером. Муру стало не по себе. А когда он управился с едой, вошла Милли. Она наклонилась над мальчиком и обняла его:

– Мой бедный, милый глупыш! Слава богу, ты цел. Я так волновалась, так хотела прийти к тебе вчера вечером, но нельзя же было оставить наших бедных гостей совсем одних. Решено: сегодня ты проведешь в постели весь день и можешь просить все, чего пожелаешь. Чего бы тебе хотелось?

– Пожалуйста, не могли бы вы дать мне чуть-чуть драконьей крови?

Милли засмеялась:

– Ну ты даешь, Эрик! С тобой только что произошел такой ужасный случай, а ты просишь о самой опасной вещи в мире. Нет, мы не можем дать тебе драконьей крови. Это одна из тех немногих вещей в замке, которые действительно под запретом.

– Как сад Крестоманси? – поинтересовался Мур.

– Не совсем, – ответила Милли. – Сад стар как мир и набит всяким колдовством. Он таит в себе другую опасность: в нем все становится сильнее во много раз. Ты сможешь там побывать, когда хорошенько изучишь магию. Но драконья кровь столь вредоносна, что я всегда огорчаюсь, когда ее используют. Тебе ни под каким видом нельзя к ней притрагиваться.

Затем пришли одетые для посещения церкви Джулия и Роджер и притащили кучу книг и игрушек. Они осыпали Мура сочувственными вопросами и были так добры, что он еще больше расстроился. Когда появилась Дженет, ему уже совсем не хотелось покидать замок: он был здесь как дома.