Дуэт сердца и саксофона - Леннокс Уинифред - Страница 14

Дуглас ухмыльнулся. Как точно и безошибочно он угадал в этой женщине вулкан, старательно прикрытый коркой искусственного льда!

Что ж, он всегда умел рассмотреть то, чего не видно другим. Иначе он не был бы тем, кем был. Он и сам умел становиться человеком-невидимкой, но, чтобы достичь такого уровня мастерства, ему пришлось стать всевидящим.

— Я знаю, почему ты захотела взойти на Килиманджаро, — тихо бормотал он, в то время как его руки летали над Сандрой. — Ты искала место, похожее на себя. Ты на самом деле, как та великая гора. Но я покорял и не такие вершины.

Он прошептал это почти беззвучно, но Сандра угадала его слова.

Странное дело, она могла бы произнести то же самое. На секунду Сандре стало не по себе, и она дернулась под Дугом.

Может быть, мой дух вселился в мужское тело? Тогда чем же я занимаюсь, раскрываясь перед ним? Нет-нет, кто бы он ни был, я не могу отказаться…

А Дуглас Скотт не мешкая устремился туда, где его уже ждали.

При первых толчках Сандра замерла, словно не в силах поверить в то, какое невероятное удовольствие разлилось по телу — или это уже не тело, а дух, потому что сейчас она испытывала не тяжесть, а невероятную легкость, парение. А когда толчки стали сильнее и требовательнее, Сандра поймала ритм и стала двигаться вместе с Дугласом.

— Сверху лед, внутри вулкан… Вот кто ты, Санночка.

А потом ее затрясло так, будто и впрямь вулкан заговорил. Ее трясло и заливало — чем? — ну конечно лавой, расплавленной лавой.

Сандру внезапно осенило: вот так и должно было завершиться мое восхождение на Килиманджаро. То, для чего я туда отправилась, — свершилось.

Я уходила от себя прежней, чтобы найти новую. Я не стану больше думать ни о Пэт, ни о Говарде, ни о Келли. Я обрету покой, я подарю его себе, приняв помощь собственного подсознания, которое, зная мои мысли и желания, послало на помощь Дугласа Скотта.

Вера Сандры Мередит в то, что мысли человека способны материализоваться, в очередной раз подтвердилась.

Они лежали на шкуре зебры и смотрели, как солнце пробивается сквозь зеленые занавеси, которые были чуть темнее стен.

— Ты любишь зеленый цвет? — спросила Сандра.

— Да, люблю. Цвет жизни. А я люблю жизнь.

Дуглас говорил тихо, в его голосе она не услышала и тени колебания или сомнения, как будто он обдумал все это давно и принял решение.

— Знаешь, я заметила странную вещь: когда люди чем-то больны, они хотят выздороветь. А когда здоровы — умереть.

Он хмыкнул.

— Ты не представляешь, насколько права. Это еще одно подтверждение того, что человек никогда не может быть доволен до конца. Ничем.

— Разве ты сейчас не доволен?

— Конечно нет.

Сандра ощутила неловкость.

— Так тебе что же.., не понравилось?

— Напротив, очень понравилось. Но я хочу еще. Могу ли я быть доволен одним разом?

Сандра засмеялась и легонько шлепнула его по груди. Под пальцами она ощутила шелковые волоски и внезапно почувствовала, как в животе скрутился тугой узел. Но она решила отвлечь себя от нового приступа желания.

— Я хочу есть.

— Ну и ради Бога. Вот он я. Ешь.

— Да-а?.. — задумчиво протянула Сандра, приподнялась на локте и окинула взглядом тело своего любовника. Мощная грудь в золотистых волосках, твердый живот, ямочка пупка на нем. Взгляд спустился ниже. О Боже… — Я могу начать с того, с чего захочу?

— Я готов отдать тебе на закуску все мои самые лучшие части…

Сандра села, чувствуя на себе горящий взгляд Дугласа. Потом медленно прошлась рукой по его груди, тонкие пальцы попытались распутать колечки кудряшек, но вскоре оставили безнадежное занятие и спустились ниже. Она наклонилась над ним, ее груди прошлись по его животу, Дуг вздрогнул и стиснул зубы, удерживая стон.

Дугу нестерпимо хотелось схватить Сандру за плечи, подтянуть ее рот к своему рту и впиться в него губами, а потом насадить ее на себя и снова унестись в сладостные просторы страсти. Но он жаждал узнать, что станет делать Сандра.

А она спускалась все ниже, ее сосок окунулся в ямку пупка и замер.

Дуглас впился ногтями в ладони. Но, когда он почувствовал прикосновение нежного влажного языка там, где он и мечтал, но боялся надеяться, когда острые зубки игриво сомкнулись на нежной плоти и слегка сжались, Дуг потерял над собой контроль и дернулся, желая оказаться глубже…

— Ты не боялся, что я на самом деле позавтракаю тобой? — промурлыкала Сандра спустя несколько минут, устроившись у него на груди.

— Я ничего не боюсь, Санночка. И ты ничего не боишься. Мы просто созданы друг для друга. Ты это понимаешь?

Она улыбнулась и указательным пальцем обвела его сосок. Дуг застонал и подался к ней всем телом.

Странное дело, подумала Сандра, он произнес простенькую фразу, без которой не обходится ни один из романов о любви. Откуда ему-то знать, что в них пишут?

Выходит, в романах о любви пишут только правду?

Глава 8

Сандра и Дуглас встречались часто — у нее, у него, ездили отдыхать в Колорадо, где совершали дальние переходы по горам, спускались на байдарках по бурным рекам. Но никто из них не собирался осесть тихой семейной жизнью. Сандра не помышляла об этом, а Дуглас, кажется, вообще не мог пойти на такой шаг, занимаясь тем, чем он занимался. Сандра не выясняла в деталях, чем именно, но ни секунды не сомневалась, что он имеет отношение к спецслужбам и вряд ли может создать семью, пока состоит на такой службе. Зачем осложнять себе жизнь, ставить под удар не только себя, но и своих близких?

— Ты любишь джаз? — однажды утром спросила она Дугласа по телефону.

— А что ты хочешь мне предложить?

— Пригласить на концерт. В Штаты приезжает один знакомый саксофонист. Я давно его не видела и не слышала.

— Тебе я готов составить компанию хоть к черту в ад.

— Весьма похвально. Я позвоню, скажу время и место.

Итак, недавно Сандре позвонила Пэт и сообщила, что Говард едет на гастроли в Америку. Но она не приедет с ним — неважно себя чувствует.

Сандра поначалу не обратила особого внимания на слова подруги о здоровье — мало ли случается болезней. Тем более Пэт слабенькая от природы. А после того, как она совершила подвиг, пойдя наперекор природе, в жалобах на самочувствие нет ничего удивительного — подобное не проходит бесследно.

— Ну, Пэт, неужели ты не можешь на самом деле? Мы так давно не виделись.

— Да, давно. — Пэт помолчала. — Но мне кажется, Сандра, мы вообще скоро не сможем видеться.

Сандра похолодела.

— Да ты о чем?!

— Дорогая, об этом не знает даже Говард. Я бы не сказала и тебе, но я должна с кем-то поделиться. У меня рак яичников.

Сандра едва не задохнулась.

— О, Пэт…

— Меня почти нет, Сандра, — А.., как Келли?

— Я отдала ее в закрытую школу. Девочка должна расти в здоровой атмосфере. Я хочу, чтобы ты обязательно послушала Говарда и рассказала мне без утайки, как его примут в Штатах. Он здорово продвинулся, он талантлив, и я беспокоюсь, как он перенесет одиночество.

— Пэт, неужели.., так плохо?

— Да, Сандра, плохо. Врачи говорят, что все ресурсы моего организма выработаны. Они считают, если бы не Келли, я прожила бы ровно на столько лет дольше, сколько ей будет, когда я уйду.

— О, Пэт…Я…

— Неужели ты думаешь, я могу хоть о чем-то пожалеть? Эти годы были для меня счастьем! Неважно, сколько лет оно длилось. Счастье всегда бесконечно и всегда кратко, ты сама знаешь, Сандра.

Вневозрастная мудрость, которая никогда не была свойственна подруге, потрясла Сандру. Пэт умирает? На самом деле? О Боже.

Она вспомнила, как несколько лет назад была в их доме в Праге, в этом европейском замке, в котором жили в прежние столетия семьи со своим старинным укладом. Он был надежный, этот замок, если бы еще ров вокруг него, то он казался бы копией замков средневековья. Сандра вдруг отчетливо поняла, как быстротечна жизнь человека — замок остается, а люди уходят. Они оставляют после себя только детей. Они. Своих детей.