MultiMillionaires - Ленина Лена - Страница 21

Бесстрашие Михаила Рудяка дважды приводило его к серьезным травмам и критическому балансированию между жизнью и смертью. Один раз это произошло высоко в горах, когда его, всего разбитого, с трудом вытащили на вертолетах. Другой раз это произошло под Москвой на снегоходе, причем Михаил Семенович перенес такие переломы, что и сейчас без рентгеновского снимка не может проходить через контрольные устройства при посадке на самолет: все звенит от металлических скоб и штырей. Блестящая голова, интересный собеседник, причем русской ненормативной лексикой владеет в полном объеме. Примеры приводить не буду. Хотя в его устах некоторые обороты звучат как произведения искусства – выразительно, метко и вовремя. Удивительное явление – он всегда называет вещи своими именами, и никого это не шокирует; часто проявляет резкость, но все продолжают его обожать. Покоряют его порядочность и готовность помочь в тяжелых ситуациях. Меня, когда я работала над програмои «Парижские откровения», прессинговал руководитель телевизионного канала господин Попцов. Я без зарплаты снимала, продюсировала передачи, в которых брала интервью у Жерара Депардье, Пьера Ришара, Клода Лелуша, Катрин Денев и других звезд. А с меня канал еще умудрялся брать деньги за эфир. Я должна была находить спонсоров, которые соглашались оплачивать и производство, и размещение. Брать деньги одновременно и за то, и за другое было несправедливо до такой степени, что я в отчаянии обратилась за помощью к Михаилу Семеновичу, большому приятелю Поп-цова. Последней каплей, переполнившей чашу моего терпения, стал эпизод, который я теперь рассказываю как анекдот, а тогда мне было совсем не до смеха. Я договорилась со своим хорошим приятелем Сергеем Зуевым, создателем мебельных центров «Гранд» и «Три кита», что он пустит рекламу моей будущей телепередачи на свои рекламные щиты повисеть целый месяц. Очень великодушно и щедро со стороны Зуева. И когда я, счастливая, вбежала в кабинет Попцова с радостной вестью: «Со следующей недели бесплатно на пятидесяти шести щитах города будет висеть анонс программы с рекламой канала, срочно скажите мне большое спасибо!» – Попцов ответил сакраментальное: «Заплатите за право использования логотипа ТВЦ». Любому бизнесмену понятно, что это он должен платить за рекламу на щитах, а не наоборот. Немая сцена закончилась моей клятвой больше никогда не работать с м…ми. Я нажаловалась Рудяку. Тот пригласил к себе Попцова и потратил час своего драгоценного времени на обсуждение какой-то мелкой программы. И хоть денег с меня канал меньше брать не стал, но и платы «за использование логотипа» тоже больше никто не требовал. Мне было приятно, что Рудяк защищал слабого без всяких своих интересов. Просто привык вступаться за младших братьев в силу развитости моральных принципов. Поэтому я его обожаю. Впрочем, его обожают все.

Сидим пьем чай у Рудяка в кабинете. Он то и дело отвлекается на телефонные звонки пяти аппаратов, в том числе престижной «Кремлевки». По привычке отмечаю, какие у моего героя часы на запастье – «Louis Vuitton» спортивные, стальные с черным кожаным ремешком, стоимостью тысячи три евро.

Вслух возмутилась тем, как многие наши сограждане, не делая разницы между разными представителями бизнеса, огульно всех клеймят. А ведь мы-то хорошо знаем, что есть достойные предприниматели, которые работают по восемнадцать часов в день и все силы отдают своему делу.

– Я не думаю, что многие наши сограждане, – решил поспорить со мной Рудяк, – огульно осуждают наших бизнесменов. Россия пережила тяжелое время и сейчас еще его переживает. Произошло резкое перераспределение государственной собственности и природных ресурсов. Эти изменения в стране вызвали реакцию, при которой у талантливых людей появились возможности приобрести и собственность, и ресурсы. Тем, кто хотя бы немножечко задержался, приходилось все проходить гораздо тяжелее. Я говорю о тех, кто занимался естественными монополиями, а те, кто занимался профессиональным бизнесом, – это еще более сложный процесс. Если говорить об «Ингеокоме», то он начинался с нескольких человек в коммунальной квартире. Сейчас это достаточно сложный бизнес, достаточно сложные отношения, сложная организация. Многие из тех, кто тогда заработал деньги, исчезли потому, что рынок диктует свои условия: нужна профессия, образование, умение организовать работу.

Перешли к обсуждению роли личности в истории. Я высказала мнение, что крупный бизнес – это театр одного актера. И если взять и отрубить голову, например, изъять Рудяка из «ингеокома», то компания развалится. И о том, как можно прогнозировать существование компании в таком случае.

– Мне хотелось создать коллектив людей, которым интересно работать и которые получают достойные деньги за свою работу. И, несмотря на сложное положение «Ингеокома» пять лет назад, в котором он оказался из-за моей неосторожности, я и сейчас продолжаю идти не на самые выгодные контракты только потому, что мне это интересно. Иногда это благотворительность научного плана, потому что мне хочется что-нибудь развить. Я не жалею. Мне так интереснее жить. Жизнь определяется не только тем, что у тебя на счете, не только твоими возможностями, но и тем, чтобы к тебе было интересно приходить за чем-нибудь.

Попросила Михаила рассказать, о какой своей «неосторожности» он говорит и что произошло пять лет назад.

– Я разбился на снегоходе, погиб близкий мне человек, там была и ее дочь. Я пережил жестокую психологическую травму. Виноват я или не виноват – можно судить по-разному. Но два месяца я был не в состоянии работать, был полностью разбит, в шоковом, коматозном состоянии, подвергся тяжелым операциям. Потом, в течение года, я восстанавливался до нормальной работоспосооности. Зa это время произошло много разных обстоятельств. Люди, видимо, испугавшись, что меня нет, сделали много такого, что мне до сих пор приходится исправлять.

– Вас предали?

– Да, это был первый и, надеюсь, последний раз в моей жизни. Я думаю, что они обворовали сами себя, потому что у них была интересная работа и возможность жить достойно.

Я спросила его о меценатстве и благотворительности.

– Я стараюсь помочь людям, которым вряд ли кто может помочь, в том числе детям. Вон стоит, – он кивнул на окно, – храм Апостола Якова, который я построил на свои средства на месте старого гаража. Это было восемь лет назад.

Это, должно быть, очень приятно – работать в производстве, которое сохранит после тебя на сотни лет памятники твоего мастерства.

– Строительство, – задумчиво проговорил Рудяк, – это красивый бизнес, потому что после тебя остаются вещи, которыми будут пользоваться многие годы. У меня есть друг – известный архитектор, и он сказал фразу, которая больше всего мне нравится, она является смысловой. Он сказал, что есть улицы в нашем городе, по которым он старается не ездить потому, что там он совершил профессиональную ошибку.

Не успела я заикнуться о коррупции, мешающей честному бизнесу в России, как он меня осадил:

– Приведу один пример. Я однажды читал лекцию за границей в одном из крупнейших университетов мира, лекцию технократического плана. Меня спросили: «Как вы работаете в России? Там все коррумпировано, все абсолютно. Там нельзя шагу сделать». Я сказал, что попытаюсь ответить, если не будет больше вопросов. «У вас должен был строиться, – начал я им отвечать, – самый большой тоннель в мире. Его изначальная стоимость была менее 4 миллиардов долларов, сейчас потрачено уже около 17 миллиардов долларов. Примерно пятьдесят человек арестованы, находятся под судом. Губернатор, насколько я знаю, так как он друг президента, уехал послом в Канаду для того, чтобы получить статус неприкосновенности. У вас есть вопросы по поводу коррупции в России, весь бюджет которой сравним с тем, что здесь было перерасходовано, и тоннель не закончен?» Меня больше ни о чем не спросили.

Мне захотелось поговорить о том, что уже вошло в нашу историю как приметы начала эпохи российского капитализма, – криминал, крыши, шантаж и группировки.