Разлучница - Леманн Кристина - Страница 7

Сначала клиенты отца нахваливали замечательного маленького сорванца, который играл на площадке среди машин.

У них и в мыслях не было обидеть своего кредитора. Просто они старались сделать для него что-нибудь приятное и, торопливо спрятав вырученные деньги, отпускали, как им, наверное, казалось, удачный комплимент. Отец вежливо поправлял их, и они наигранно смеялись. А Жасмин, наблюдая за отцом, все чаще смущалась, потому что чувствовала, в какое неловкое положение он попадал.

В детстве она много времени проводила с отцом, лазила для него под машины, чтобы своими маленькими пальчиками отыскать там заржавевшую дырку. Казалось, все было в порядке. Но потом Жасмин заметила, что отец начал стыдиться ее короткой стрижки, испачканных машинным маслом джинсов и мужских рубашек. Он стеснялся, что его дочь почти профессионально разбирается в карбюраторах и знает все о футбольной бундеслиге. Тогда мать накупила ей юбок и настояла на том, чтобы Жасмин надевала их всякий раз, когда шла к родственникам, друзьям или в лавку скобяных изделий.

— И обязательно причешись! — напоминала она дочери.

В период половой зрелости Жасмин сделала для себя удручающее открытие, что девочки отличаются от мальчиков и что ее тоже можно причислить к человеческому виду, который послушно и неподвижно сидит, закинув ногу на ногу.

Когда ее спрашивали, кем она хочет стать, Жасмин отвечала, что парикмахером или детским врачом, но только не военным летчиком или автомехаником. Стать актрисой было бы хорошим компромиссом, поскольку даже мужчины могли овладеть этой профессией. Некоторые посмеивались, но не потому, что недоумевали, а скорее наоборот: им было понятно, в чем тут дело.

— Ох уж эта молодежь со своими мечтами, — вздыхали они.

А тетушка Цихори, сестра матери, как-то заметила ей:

— В таком случае тебе стоит задуматься о том, чтобы начать следить за собой. Например, не помешало бы обучиться танцам, чтобы приобрести грацию. Для актрисы главное не красота — у нее должна быть какая-то изюминка…

Жасмин старалась быть грациозной, но все ее попытки не увенчались успехом. Возможность потренироваться выдавалась очень редко, да и то со своим братом. Вольфрам был старше ее на пять лет. Ей пришлось подрасти, чтобы заполучить его велосипед. Она хитрила, чтобы он брал ее с собой продавать футбольные карты на черном рынке.

Зная, насколько шустра его сестренка, Вольфрам позволял ей воровать сумочки у старушек. Жасмин должна была превосходить всех в игре в скат, и тогда он брал ее к своим товарищам. Вот так она и превратилась в мальчишку.

И только некоторое время спустя Жасмин заметила, что Вольфраму хотелось бы приводить с собой к товарищам не какого-то там сорванца, а свою маленькую милую сестренку. Наконец пришло время стать девчонкой.

Для этого ей не хватало тех мелочей, которые покупали в галантерейном магазине ее расфуфыренные школьные сверстницы. Помада, лак для ногтей, тушь, пудра, тени — нее это стоило целое состояние. К сожалению, ее мать не пользовалась косметикой, и поэтому у Жасмин не было возможности поэкспериментировать над своей внешностью дома.

— Ты и без этого красива, — утверждала мать, когда Жасмин хотела попросить у нее денег. — Женщину больше всего красит ее молодость и невинность. Из тебя никогда не выйдет легкомысленной девицы.

В четырнадцать лет Жасмин поймали на воровстве в одном из магазинчиков на Кайзер-штрассе. Дома разразился грандиозный скандал. Отец влепил ей пощечину. Мать чуть не подавилась за ужином куриной грудкой. Слова «ложный путь» стали самыми страшными для Жасмин. Казалось, они в полную силу отражались от дубовой стенки и снова возвращались к ней.

— Твой брат учится на прокурора, а ты воруешь! — вопил отец. — Как ты могла такое сделать?

На семейном совете было решено отправить Жасмин в интернат на перевоспитание. Интернат находился недалеко от Наден-Бадена, и это был выход избавить от забот ее больную мать. Государство брало все расходы на себя, независимо от того, кто твои родители — скупщики подержанных автомобилей или очень богатые предприниматели, такие, как, например, родители Николь Тиллер.

Николь уже три раза уличали за то, что она воровала одежду. Ей не особо-то и нужны были эти вещи, потому что она всегда располагала деньгами на карманные расходы. У нее даже был выработан свой стиль. Уже в начальных классах она знала о таких шикарных женщинах, как Джулия Робертс из «Красотки», Верона Фельдбуш и Клавдия Шиффер, поскольку дома у нее было кабельное телевидение «Премьер», супермодный проигрыватель и паркет, на котором она училась дефилировать, выполняя различные па.

В подростковом возрасте Николь можно было дать восемнадцать лет; она знала, как делать покупки на улице Лихтенталер-штрассе и Ланген-штрассе в Баден-Бадене. У нее в сумочке всегда были маникюрные ножницы, чтобы в примерочной отрезать фирменную бирку, а потом выторговать скидку. Николь никогда не торопилась покинуть магазин, даже если под свитером у нее были две неоплаченные футболки.

Учащиеся интерната тянули жребий, и так получилось, что первый год девочки должны были жить в одной комнате, а на следующий год это уже было само собой разумеющимся.

— Противоположности притягиваются, — любила говорить Николь, изображая из себя зрелую девушку. Открыв рот, Жасмин слушала ее рассказы о Монте-Карло, яхтах, о том, как они с матерью ездили в Париж, Лондон и Нью-Йорк специально за покупками. Николь даже успела покататься на «Порше» — понятное дело, незаконно, так как у нее не было прав.

— Вообще-то, все ездят на «Порше». А вот я выйду замуж за мужчину с «Феррари».

Но как-то раз машина Тиллеров тоже оказалась на автомобильной площадке Канделя. Это был «Мазерати» цвета металлик. Жасмин как сейчас помнила странный трезубец на решетке радиатора и опоясанные миндалевидным ореолом часы на панели с приборами. Даже фамилию Тиллер она узнала до того, как познакомилась с Николь, потому что ее отец никогда не упускал возможности прокомментировать очередную газетную статью о Карле Хайнце Тиллере — коллекционере произведений искусства, спортивном спонсоре и великом предпринимателе.

— Да, машина Тиллеров тоже была у меня на площадке. И он так ее и не выкупил. Можешь даже посмотреть…

Но это никогда серьезно не интересовало Жасмин. Главнее для нее было то, что наконец-то в ее жизни появилась подруга со всеми вытекающими из этого последствиями. Они хихикали ночи напролет, перемывали косточки одноклассницам и рассказывали друг другу без утайки все свои секреты.

— Прокладки! — говорила Николь. — Да кто еще ими пользуется? Почему считается, что тампоны вредны для здоровья? Это твоя мама в «Эмме» вычитала? Наверняка там еще написано, что высокие каблуки вызывают привыкание, а с косметикой на лице мы вообще деградируем. Как хорошо, что моя мама читает «Бригитту»!

Это было прекрасное время. Будущее Жасмин было разложено по полочкам: она выйдет замуж за миллионера и будет загорать на яхте. Каким-то образом Николь удалось убедить Жасмин в том, что длинные волосы придают женщине женственность.

— Да отпусти же ты, наконец, волосы.

— Но ведь длинные волосы — это не очень удобно.

— Где именно?

— В бассейне, например.

— А я, кстати, думаю, что ты должна завязать с плаванием, иначе твои плечи будут слишком широкими.

Жасмин рассматривала свои накачанные руки и думала, что это не нравится мужчинам. Как утверждала Николь, им нравятся красные ногти, бритые ноги и подмышки.

— И обязательно нужно носить серьги. Мужчины это любят.

— А если кто-то начнет заигрывать?

— А для чего же они еще нужны? Или ты всю жизнь хочешь выглядеть как мальчишка?

Перед самым Рождеством, когда Жасмин было уже шестнадцать, она выиграла чемпионат земли Баден-Вюртемберг по плаванию вольным стилем на дистанции сто метров. Тогда Николь проколола ей уши. Она взяла иголку, подержала ее на огне зажигалки, зафиксировала ухо пробкой и приступила к делу. Иголка проткнула мочку уха со звуком, который напоминал тот, с каким мать втыкала иголки в игольницу.