Мой личный враг - Звездная Елена - Страница 32

У него это даже получилось, и, прижав мою голову к собственной груди, Ташши и свободное мое ухо рукой прикрыл. И я, зажмурив глаза, слышала стук его сердца… быстрый, тревожный, временами замирающий…

Потом раздался ужасающий треск! Я вздрогнула и попыталась вырваться, но некромант удержал. Мягко, бережно, но непреклонно, а его собственное сердце словно сошло с ума, набирая стремительный ритм. А потом закричала Лианна, и в нас с Ташши что-то ударилось. Он рванул за ней, невольно отпустив меня, и я все увидела!

Боевые маги валялись тряпичными куклами, главный едва стоял на ногах, и именно он противостоял чудовищу с красными глазами и оскаленной пастью, а эльф, закрыв глаза и широко расставив ноги, плел заклинание. Над его руками серебристо поблескивала готовая сорваться сеть.

Но в дело вмешалась Лианна!

– Инар! – раздался ее отчаянный вопль, и девушка, ударив Ташши, сумела вырваться из контура.

– Адептка Эльвейс, назад! – рявкнул главный.

Но он отвлекся. Пусть на долю секунды, но отвлекся, и ревущее пламя, что сдерживали его щиты, прорвалось внутрь. Некромант упал и мгновенно поднялся. Вместе с ним из земли поднялись трупы погибших здесь некогда животных. Чудище, чей облик лишь отдаленно напоминал Инара, смело все умертвия, и злой поток силы вновь атаковал главного. Я думала, что монстр убьет мужа Василены Владимировны, но министр уклонился и выставил щит, который преломил поток, второй щит некроманта отразил поток, напоминающий расплавленное золото, направив его в Инара. Обращенный выставил собственный щит и поглотил магию.

А эльф продолжал плести заклинание сети, явно пользуясь тем, что обращенный сосредоточил все свое внимание на главном. К сожалению… его тоже отвлекли.

– Инар! – Лин наплевала на приказ министра. – Инар!!!

И он откликнулся. Удар – и поток силы снес Лианну, как клочок бумаги. Ее крик во время полета и ее стон при падении были единственным показателем того, что девушка жива. Но это стало сигналом к действию для обращенного. Инар, рыча, рванул к девушке с такой скоростью, что я закричала от ужаса.

И все прекратилось…

Чудище застыло в полете. Потом медленно опустилось на землю и резко, с нечеловеческой скоростью, его голова повернулась в сторону защитного контура.

– Ярослава, – Ташши схватил меня за руку и оттащил в центр пентаграммы, – тебя же просили вести себя тихо. Глупенькая, ты для него источник незамутненной силы, понимаешь? А он после битвы голоден!

Я понимала, я все понимала, но я ж только ведьмочка, а мне было так страшно… сейчас стало страшнее. А чудище с лицом Инара медленно шло к контуру, медленно и как-то странно. Он подошел вплотную, напомнив этим мага-отступника, и… зарычал. Глухо, угрожающе, раздраженно.

– Мы в безопасности, – уверенно повторил Ташши.

А обращенный склонил голову к левому плечу, разглядывая защитные линии.

Но тут послышалось от главного:

– Танаэш, его нужно убрать от контура, иначе сеть не сработает!

Некромант молча передал меня Аниасу и вышел из пентаграммы. Я просто зажала рот обеими руками, когда Ташши засветился фиолетовым, готовясь атаковать обращенного… Я сдержала крик, когда некромант ударил. Я молчала и только всхлипывала, когда движением руки Инар отшвырнул его. Я даже плакала молча, когда рассвирепевший обращенный набросился на адепта… но когда Ташши упал на колени, а из его рта хлынула кровь, я не выдержала!

Увернувшись от руки Аниаса, я бросилась к некроманту, который сейчас был вне сферы интересов обращенного, так как в бой вновь вступил главный. И я бежала к Ташши, один раз упала, но тут же подскочила и побежала вновь. Добежала, опустилась на колени, одной рукой разрывая воротник его мантии, второй нащупывая бинт в кармане.

– Ташши, Ташинька… – шептали дрожащие губы, а руки производили все действия четко и уверенно.

Повреждения грудной клетки – усадить полулежа, влить экстракт пастушьей сумки, останавливающий кровотечение, дать обезболивающее и, сорвав перчатки, отдать свой ресурс, позволяя магу восстановиться.

– Давай, мой хороший, давай… ты сможешь… Ташинька… ну пожалуйста…

И магия заструилась под моими пальцами. Кровь остановилась, раны начали затягиваться, а Ташши открыл глаза. Улыбнулся мне окровавленными губами и вдруг напрягся.

Эта ситуация была мне до боли знакома. Но на сей раз ждать, пока меня схватят за волосы, я не стала и стремительно поднялась. Затем и вовсе развернулась лицом к кошмару.

– Не двигайся, – крикнул мне главный, – ты и Ташши закрыты щитами!

Я слышала его слова очень отчетливо, но не слушала. Я смотрела в глаза своей смерти и почему-то была уверена, что не умру. А глаза были красные и совершенно пустые, даже какие-то мертвые… но я обратилась к чудовищу.

– Ты не сможешь причинить мне вред, Инар, – уверенно сказала я, и «орель»… он проснулся.

И этот самый «орель» твердо верил в могучую силу слова, и я решила действовать.

Шаг – я вне зоны щита, и плевать на главного… ну не плевать, но лучше уж я сделаю хоть что-то, чем буду сидеть в центре контура и смотреть, как их всех тут убивают… А еще была вера, какая-то странная вера в силу моего слова.

– Инар, – тихо сказала я и обняла его искривленное яростью лицо, – слушай меня… слушай мой голос. Ты не можешь причинить мне вред… Ты слушаешь каждое мое слово! Слушай меня, иди тропой моих слов… Ни в небе, ни на земле, ни на воде, ни под водой, ни в преисподней, ни в облаках не будет тебе покоя, Инар Арканэ. Черной змеей в душу заползу, алой розой в сердце расцвету, острыми шипами разлука изранит, живой влагой встреча станет. Моим дыханием твое обратится, мои радости твоими будут, мое счастье важнее своего сделаешь! Слушай мой голос, Инар. И в самой темной ночи пламенем вечной свечи стану я для тебя, Инар, слушай меня. Ни в небе, ни на земле, ни на воде, ни под водой, ни в преисподней, ни в облаках не будет тебе покоя, Инар Арканэ. Моим дыханием твое обратится, мои радости твоими будут, мое счастье важнее своего сделаешь!

Его глаза вспыхнули алым, а затем… я ощутила как теплеет его кожа, как вырывается дыхание, как судорожно вздрагивает тот, кого я непостижимым образом вернула к жизни. И я не знаю в чем причина – в заклинании ли, или в чем-то другом, но его глаза оживали!

И вдруг я услышала, как капает вода… Такой звонкий и нарастающий звук капели. И где-то вдалеке зачирикали птички, тревожно, и все же зачирикали, и смолкли, едва заухала сова. Лес наполнялся шорохами, лаем лисицы, шумом шуршащих листьев, и все это перекрывалось звоном срывающихся с ветвей капель.

Одна упала на мой нос, потом еще одна на лоб, и я запрокинула голову, подставляя лицо начинающемуся дождю. И когда теплые капли хлынули потоками, я вдруг радостно улыбнулась этому буйству стихии, этой ночи и надежде на то, что теперь все будет хорошо. А мои ладони продолжали обнимать лицо Инара, и где-то далеко, а может, и совсем близко, главный устало сказал:

– Онтар, не стоит. Кажется, мы только что имели возможность воочию увидеть легендарную силу ведьм.

А я просто улыбалась и улыбнулась шире, когда услышала его тихое:

– Ярослава…

– Что, Инар? – отозвалась я, продолжая подставлять лицо дождю.

– Что… что происходит? – хрипло спросил маг.

– Все хорошо… все уже хорошо… и это так хорошо!

Где-то кто-то выругался на эльфийском, а потом еще и добавил:

– Полный тыгыдымс!

Я рассмеялась… мой смех, отражаясь от деревьев, эхом разнесся по лесу, словно наполняя сумрак частичкой этой радости. А потом пришло осознание случившегося. Я посмотрела на Инара, и осмысленный взгляд знакомых черных глаз очень радовал.

– Привет, – сказала я магу.

Мне хотелось так много ему сказать, но.

– Инар! – донеслось издали.

И я отпустила его. Темноволосый продолжал стоять, с удивлением взирая на меня, а я отпустила… потому что не мой. И отошла на шаг, и еще на шаг… Потому что любила его другая, не я.

Где-то кто-то застонал, и я мгновенно вспомнила, что я ведьма и что раненым нужно помочь. Но Ташши был первым, я опустилась на колени, проверяя его рану, и улыбнулась его улыбке.