Лангольеры - Кинг Стивен - Страница 17

За последние шесть лет Лорел переписывалась с пятью или шестью мужчинами (хобби, знаете ли), но о следующем шаге, таком вот шаге, даже не думала. Возможно, ее привлек особый, суховатый юмор Даррена. Но Лорел хватало ума понять, что истинные причины принятого решения надо искать не в нем, а в себе. Может, она хотела выйти из тех рамок, которыми ограничивала себя? Может, надеялась на чудо, головой бросаясь в омут?

«Что ты делаешь?» — вновь и вновь спрашивала себя Лорел.

Самолет чуть качнуло, но он тут же выровнялся. Лорел подняла голову, огляделась. Девушка сидела по другую сторону прохода. Смотрела в иллюминатор.

— Видно что-нибудь? — спросила Лорел.

— Солнце встало. Но ничего больше.

— А как насчет земли? — Лорел не хотелось пересаживаться, чтобы посмотреть самой. Да и головка спящей Дайны по-прежнему лежала у нее на плече.

— Не вижу. Сплошные облака. — Девушка повернулась, и Лорел заметила, что взгляд у нее прояснился от «тумана», на щеках затеплился румянец. — Меня зовут Бетани Симмс. А вас?

— Лорел Стивенсон.

— Вы думаете, все образуется?

— Думаю, да, — ответила Лорел и с неохотой добавила: — Надеюсь на это.

— Я боюсь того, что может быть под этими облаками, — призналась Бетани, — но я и так боялась. Бостона. Моя мать внезапно решила, что мне неплохо бы провести пару недель с тетей Шаной, хотя занятия в школе начинаются через десять дней. Я думаю, идея состояла в том, чтобы я вышла из самолета, как бедная овечка, а уж потом тетя Шана быстренько взяла бы меня в оборот.

— В оборот?

— Туда не ходи, двести долларов по чеку не получай, а прямиком отправляйся в реабилитационный центр, чтобы тебя там как следует пролечили. — Бетани провела рукой по коротким черным волосам. — Я и садясь в самолет не могла отличить реальность от иллюзии, так что для меня, пожалуй, ничего не изменилось. — Она пристально посмотрела на Лорел. — Происходит все наяву, не так ли? Я уже щипала себя. Несколько раз. Ничего не изменилось.

— Наяву.

— А мне кажется, что все это нереально. Словно я попала в один из этих глупых фильмов-катастроф. «Аэропорт-1990», что-то в этом роде. Я все оглядываюсь в поисках старых актеров, Уилфорда Бримли, к примеру, и Оливии де Хэвилленд. Они вроде бы должны встретиться в этом аду и влюбиться друг в друга.

— Не думаю, что они на нашем самолете, — очень серьезно ответила Лорел.

Они встретились взглядом и едва не рассмеялись. Обычно общий смех сближает людей… но здесь, сейчас, этого не произошло. Во всяком случае, если и сблизило девушек, то не очень.

— А как насчет вас, Лорел? У вас нет ощущения, что все это фильм?

— Боюсь, что нет, — ответила Лорел… и неожиданно для себя все-таки рассмеялась, потому что в мозгу у нее словно сверкнула яркая надпись: «Ну ты и лгунья!»

Бетани прикрыла рот рукой и тоже захихикала.

— Господи, — сказала она минуту спустя. — Да это же полный отпад, разве нет?

— Согласна с тобой. — Лорел кивнула и, помолчав, добавила: — А тебе действительно нужен реабилитационный центр, Бетани?

— Не знаю. — Девушка вновь отвернулась к иллюминатору. Улыбка исчезла, взгляд погас. — Может, и нужен. Я думала, что это всего лишь развлечение, но теперь уверенности у меня нет. Боюсь, ситуация вышла из-под контроля. Но когда тебя туда гонят… Я чувствую себя, как свинья на бойне.

— Мне очень жаль, — ответила Лорел, но жалела она и себя.

Слепая девочка уже определила ее своей мамашей. Во второй приемной дочке она не нуждалась. Теперь, окончательно проснувшись, она не испытывала ничего, кроме страха, чуть ли не животного страха. Она не хотела, чтобы еще и Бетани вываливала на нее свои проблемы. Лорел против своей воли улыбнулась, вспомнив, как охарактеризовала девушка происходящее с ними. Действительно, полный отпад.

— И мне жаль, — кивнула Бетани, — но думаю, сейчас волноваться надо не об этом, не так ли?

— Полагаю, ты права.

— Пилот никогда не исчезал в этих фильмах об аэропортах, правда?

— Не припоминаю.

— Почти шесть часов. Еще два с половиной часа лету.

— Да.

— Если только мир все еще есть. Как хочется, чтобы он никуда не делся! — Бетани вновь наклонилась к Лорел. — Как я понимаю, «травки» у вас нет?

— Боюсь, что нет.

Бетани пожала плечами и вздохнула:

— Наверное, по-другому и быть не могло.

6

Брайан Энгл проверил курс, скорость, координаты самолета, взглянул на карту. Наконец посмотрел на часы. Две минуты девятого.

— Что ж, — не поворачиваясь, бросил он Нику, — думаю, пора. Пан или пропал.

Он наклонился вперед и щелкнул переключателем, зажигающим таблички «ПРИСТЕГНИТЕ РЕМНИ». Мелодично звякнул звонок. Затем Брайан включил систему громкой связи и взял микрофон.

— Приветствую вас, дамы и господа. Вновь говорит капитан Энгл. В настоящий момент мы находимся над Атлантическим океаном, примерно в тридцати милях от побережья Мэна, и скоро я начну спуск к Бангору. При обычных обстоятельствах я не стал бы так рано просить вас пристегнуть ремни, но обстоятельства далеки от обычных, а моя мама всегда говорила, что благоразумие — главная составляющая доблести. Исходя из этого я и хочу, чтобы ремни крепко удерживали вас в креслах. Атмосферные явления, кажется, пока нам не грозят, но, поскольку радиосвязи у меня нет, погода может преподнести нам любой сюрприз. Я продолжаю надеяться, что облака рассеются, я даже видел несколько просветов над Вермонтом, но, к сожалению, их вновь затянуло. По моему опыту могу вам сказать, что характер облаков не предполагает сильных ливней и гроз. Думаю, в Бангоре пасмурно, может, даже идет небольшой дождь. Начинаю снижение. Прошу сохранять спокойствие. На моем приборном щитке горят только зеленые лампочки, это означает, что все системы работают нормально.

Брайан не стал перепрограммировать автопилот на снижение: он взял управление на себя. Самолет описал широкий полукруг и пошел на сближение с облаками.

— Звучало успокаивающе, — кивнул Ник. — Вам пора подаваться в политики, дружище.

— Сомневаюсь, что пассажиры совсем уж успокоились, — возразил Брайан. — Мне вот до спокойствия ой как далеко.

Собственно, никогда еще, сидя за штурвалом самолета, он не испытывал такого страха. Утечка воздуха на рейсе 7 из Токио казалась сущим пустяком в сравнении с нынешней ситуацией. Сердце его билось редко и гулко, словно погребальный барабан. Брайан шумно глотнул, почувствовал, как в ушах щелкнуло. «767» миновал отметку тридцать тысяч футов. Белые облака заметно приблизились. Они простирались от горизонта до горизонта.

— Я перепуган до смерти, дружище. — У Ника Хопуэлла сел голос. — Я видел, как люди умирали на Фолклендах, сам получил пулю в ногу, теперь у меня тефлоновый коленный сустав. Я чудом остался жив в Бейруте после взрыва грузовика, начиненного взрывчаткой, в восемьдесят втором году, но никогда еще не испытывал такого страха, как сейчас. Мне так и хочется схватить вас и заставить вернуть эту птичку на прежнюю высоту. А то и подняться еще выше.

— Проку от этого не будет. — Брайан слышал, как дрожит его голос, чувствовал, как усилилось сердцебиение. — Вспомните мои слова: навечно нам здесь не остаться.

— Это я знаю. Но меня страшит то, что под облаками. Или в облаках.

— Сейчас мы все и выясним.

— Выбора у нас нет, дружище?

— Никакого.

«767» отделяли от земли уже двадцать пять тысяч футов. Снижение продолжалось.

7

Все пассажиры собрались в главном салоне. Даже лысый мужчина, упрямо цеплявшийся за свое место в салоне бизнес-класса, присоединился к остальным. Никто не спал, за исключением бородача в самом хвосте самолета, оттуда доносилось его похрапывание. Алберт Косснер даже позавидовал бородачу. Проснется, понимаешь, на земле, когда все страхи останутся позади, и спросит: «А где это мы, черт побери?»

И еще один звук долетал до них: ри-и-ип… ри-и-ип… ри-и-ип. Крейг Туми продолжал рвать журнал, распространяемый среди пассажиров. Его туфли уже скрылись под горкой бумажных полосок.