Хорнблауэр и «Атропа» - Форестер Сесил Скотт - Страница 24

Он спустился в гичку. Провожавший его капитан явно недоумевал, и это было приятно. Он не мог до конца поверить, что Хорнблауэр — адское чудовище, каким притворяется, и его жестокость лишь по счастливой случайности заставила пленного проговориться. С другой стороны, трудно поверить, что Хорнблауэр, применив хитрую уловку для достижения желаемого, пренебрег затем возможностью сорвать аплодисменты и насладиться восторженным изумлением зрителей. И то, и другое сбивало с толку. Это хорошо. Пусть себе гадает. Пусть все гадают — впрочем, посерьезневшие гребцы явно ни в чем не сомневались. Не зная, как велика была ставка в игре, они твердо уверились, что их капитан показал свою истинную сущность — его хлебом не корми, дай посмотреть жестокую казнь. Пусть так и думают. Вреда не будет. Хорнблауэру было не до того — все его внимание сосредоточилось на картушке компаса. Смешно было бы — ужасно комично — если б после всего он на обратном пути проскочил мимо «Атропы» и потом несколько часов блуждал в тумане. Направление на «Амелию Джейн» было норд-тень-ост и полрумба к осту. Противоположное — зюйд-тень-вест и полрумба к весту, и Хорнблауэр твердо держал гичку на этом курсе. Поскольку отлив еще не кончился, через несколько секунд они должны увидеть «Атропу». Какое облегчение он испытал, когда они действительно ее увидели!

Мистер Джонс встретил Хорнблауэра у борта. Он видел, что в гичке не хватает двух матросов и рулевого. Объяснить это было нелегко, и мистер Джонс сгорал от любопытства. Он мог только гадать, что делал в тумане его капитан. Любопытство пересилило даже испуг при виде оскала, по-прежнему искажавшего лицо Хорнблауэра — снова оказавшись на корабле, тот начал с неприятным страхом гадать, как члены Адмиралтейского совета расценят его отлучку. Вопросы Джонса он оставил без внимания.

— Я вижу, вы подвесили реи, мистер Джонс.

— Да, сэр. Поскольку вы не вернулись, я послал матросов обедать. Я думал…

— У них есть пять минут, чтобы докончить обед, не больше. Мистер Джонс, если бы вам пришлось отправлять две шлюпки для захвата вражеского судна, стоящего на якоре в таком тумане, как бы вы это устроили? Какие бы отдали приказы?

— Ну, сэр, я бы… я бы…

Мистер Джонс явно не отличался сообразительностью, ни умением быстро приноравливаться к обстоятельствам. Он мямлил и запинался. Но на флоте крайне мало офицеров, которым не довелось участвовать хотя бы в одной операции по захвату вражеского судна. Как это делается, Джонс отлично знал, и постепенно это стало ясно.

— Очень хорошо, мистер Джонс. Вы спустите барказ и тендер. Проследите, чтоб команда была полностью вооружена. Вы проследуете курсом норд-тень-ост и полрумба к осту — запомните, мистер Джонс, норд-тень-ост и полрумба к осту — четверть мили. Здесь вы увидите Вест-Индский бриг, «Амелию Джейн». Он только что отбит у французской призовой команды, и на его борту мой рулевой с двумя матросами. Оттуда вы двинетесь дальше к французскому каперу «Венжанс». Это дюнкеркский траулер, замаскированный под рамсгейтский траулер. Вероятно, на нем большая команда — не меньше пятидесяти человек. Он стоит на якоре примерно в трех кабельтовых к норд-весту от «Амелии Джейн». Вы захватите его, желательно врасплох. Мистер Стил будет командовать второй шлюпкой. Я выслушаю, как вы будете его инструктировать, чтоб вам не пришлось повторять мне мой приказ. Мистер Стил!

Депеша, которую Хорнблауэр написал вечером и отправил на «Амелию Джейн» для передачи в Адмиралтейство, была выдержана в обычных казенных выражениях.

Сэр,

Честь имею доложить Вам для сведения ИхСиятельств, что сегодня, стоя на якоре в густом тумане у Даунза, я получил основания заподозрить, что неподалеку произошла стычка. В ходе расследования обстоятельств мне посчастливилось отбить у французской призовой команды бриг «Амелия Джейн», возвращающийся в Англию с Барбадоса. Используя сведения, полученные мною от пленных, я отправил мистера Джонса на шлюпках судна Его Величества, находящегося под моим командованием, атаковать французский капер «Венжанс» из Дюнкерка. Операция была успешно проведена мистером Джонсом, его офицерами и матросами, включая мистера Стили, второго лейтенанта, господ Хоррокса и Смайли, а также Его Княжескую Светлость князя Зейц-Бунаусского, мичманов. В ходе небольшой стычки двое нашихматросов получили легкие ранения. Французский капитан, мсье Дюко, был тяжело ранен при попытке организовать сопротивление. «Венжанс» оказался французским траулером, замаскированным под английское рыбачье судно. Включая призовую команду, оно несло семьдесят одного офицера и матроса и было вооружено четырехфунтовой карронадой, скрытой под сетью.

Честь имею оставаться Ваш покорный слуга Горацио Хорнблауэр, капитан.

Прежде чем запечатать письмо, он с кривой усмешкой пробежал его глазами. Он гадал, что можно прочесть между строк этого сухого послания, о чем догадаться, что вытекает логически. Туман, холод, омерзительная сцена на борт «Амелии Джейн», игра чувств — угадает ли кто-нибудь правду? И можно не сомневаться, что команда гички уже разнесла по судну леденящий душу рассказ о кровожадности капитана. Из этого Хорнблауэр тоже извлекал мрачное удовольствие. В дверь постучали. Неужели его никогда не оставят в покое?

— Войдите, — сказал он.

Это был Джонс. Он заметил перо в руках Хорнблауэра чернильницу и бумагу на столе.

— Простите, сэр, — сказал он. — Надеюсь, я не опоздал.

— В чем дело? — спросил Хорнблауэр. Джонс со своей нерешительностью его раздражал.

— Если вы собираетесь отправлять рапорт в Адмиралтейство, сэр, а я думаю, вы собираетесь, сэр…

— Да, конечно.

— Не знаю, собирались ли вы упоминать мое имя, сэр… Я не хотел бы спрашивать, собирались ли вы… Я не хотел бы…

Если Джонс выпрашивает, чтоб его специально упомянули в рапорте, Хорнблауэр вовсе его не упомянет.

— К чему вы все это говорите, мистер Джонс?

— Дело в том, что у меня очень распространенные имя и фамилия, Джон Джонс, сэр. В лейтенантском списке двенадцать Джонов Джонсов. Не знаю, известно ли вам, сэр, но я Джон Джонс девятый, сэр. Так меня знают в Адмиралтействе, сэр. Если вы этого не напишете, возможно…

— Очень хорошо, мистер Джонс. Я понял. Я прослежу чтоб все было по справедливости.

— Спасибо, сэр.

Джонс ретировался, Хорнблауэр вздохнул, посмотрел на папорт и придвинул чистый лист бумаги. Вставить «девятый» после фамилии Джонс было совершенно невозможно. Оставалось только переписать все снова. Странное занятие для кровожадного тирана.

IX

«Атропа» скользила по Гибралтарскому заливу, и Хорнблауэр внимательно наблюдал за тем, как матросы убирают парус. Он мог уверенно назвать их хорошо вышколенной командой. Долгая лавировка по Ла-Маншу, борьба с бискайскими штормами сплотила их воедино. Никаких заминок, только самые необходимые приказы. Матросы сбегали с реев. Хорнблауэр видел, как двое, презирая ванты, соскользнули по грот-стень-фордунам. Они одновременно коснулись палубы и обменялись счастливыми улыбками — очевидно, они соревновались, кто быстрее. Один был Смайли, грот-марсовый мичман. Другой — Его Княжеская Светлость князь Зейц-Бунаусский. Мальчик преображается на глазах. Если он когда-нибудь воссядет на престол в столице своего немецкого княжества, ему будет о чем вспомнить. Но капитану сейчас не время отвлекаться.

— Отдайте якорь, мистер Джонс, — крикнул он. Якорь потащил перлинь в клюз. Хорнблауэр наблюдал, как «Атропа» натянула канат и встала на намеченное место. Он смотрел на башни Гибралтара и дальше на испанский берег. Ничто, казалось, не изменилось здесь с тех пор, как — много лет назад — он бывал в Гибралтарском заливе. Солнечные лучи падали почти отвесно — так приятно было чувствовать на лице средиземноморское солнце, пусть зимнее, почти не греющее.

— Спустите мою гичку, пожалуйста, мистер Джонс. Хорнблауэр сбежал вниз, чтобы нацепить шпагу и вытащить из жестяной коробки лучшую из двух треуголок. Он хотел, отправляясь на берег с официальным визитом, выглядеть как можно представительнее. Его била нервная дрожь: подумать только, скоро он увидит приказы, открывающие новую страницу в его приключениях — если бы приключениях! Скорее же всего впереди бесконечная тоска блокадной службы.