Ненависть и любовь - Фристоун Шарон - Страница 10

— Ну, тебе и так забот хватает. — Стелла села рядом с Энн. — Раньше я просто не видела в этом необходимости, к тому же мне было неловко работать... как бы это сказать... на себя. Теперь же, когда Томас стал нашим деловым партнером и вложил деньги...

— А по-моему, твой внезапно вспыхнувший интерес к нарядам не имеет ничего общего с расширением нашего бизнеса, — проницательно заметила подруга. — Скорее всего, он связан с одним черноглазым испанцем, и я за тебя рада. Но будь осторожна.

Энн была права: вечер, проведенный с Карлосом, стал переломным в ее жизни. С тех пор прошло всего четыре дня, а она уже тосковала по нему. Стоило лишь подумать о поцелуях, как ей чудился вкус его губ, а воспоминание об остальном заставляло ее тело гореть огнем. Да, трудно было ожидать столь внезапного превращения из целомудренной девицы в жадную до чувственных наслаждений женщину, но ей это нравилось.

— Ты слышала, что я сказала? — рассмеялась Энн при виде мечтательного выражения, появившегося на лице подруги.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду. Я просто поужинала со старым знакомым. А что касается осторожности... — Тут она поднялась. — Разве я когда-нибудь вела себя неосторожно?.. Пойдем вниз. Скоро должен вернуться Родни.

Раздавшийся хлопок входной двери заставил обеих женщин улыбнуться.

— Легок на помине, — рассмеялась Стелла, беря Энн под руку.

Родни сообщил, что обо всем договорился с владельцем соседнего дома. Более того, тот не имел ничего против галереи, которой владельцы «Фокси» собиралась объединить оба строения. Словом, все шло прекрасно, для полного счастья Стелле недоставало лишь Карлоса.

Вернувшись к себе, она удобно устроилась возле телефона, на случай если он все-таки позвонит. От нечего делать Стелла лениво листала утреннюю газету, как вдруг замерла. Взгляд ее остановился на фотографии, помещенной в разделе светской хроники. Карлос Рамирес и его прелестная спутница Бланш на благотворительном балу. Вечер среды, на следующий же день после их встречи!..

Не веря своим глазам, Стелла смотрела на выглядящего необыкновенно привлекательным в черном вечернем костюме Карлоса, улыбающегося повисшей на его руке высокой блондинке, и чувствовала, что вот-вот заплачет. Какой же дурой она оказалась, вообразив себя на седьмом небе, нафантазировав какие-то особые отношения с Карлосом Рамиресом, любовь, даже замужество, бросившись шить себе обновки! А ведь всего-то было сказано: «Я тебе позвоню...»

С трудом, как старуха, Стелла поднялась на ноги, не заметив, как лежащая на коленях газета упала на пол, и направилась в спальню. Рухнув на кровать, она дала волю слезам, хотя еще в девятнадцать лет дала себе слово никогда больше не плакать из-за мужчин. По правде говоря, подумала Стелла в промежутках между всхлипами, клятвы я не нарушала, потому что плачу из-за того же человека. Но разве это не делает меня еще большей идиоткой?

Перевернувшись на живот, она уткнулась лицом в подушку и разрыдалась по-настоящему.

Истинным спасением для Стеллы стала работа. Но, к сожалению, нельзя трудиться двадцать четыре часа в сутки. И вот когда приходило время идти спать, начиналось самое страшное. Лежа в постели и страдая от бессонницы, Стелла вновь и вновь вспоминала Карлоса и, презирая себя, пыталась найти оправдание его поведению. Может, его свидание с Бланш было совершенно невинного свойства? Может, он еще позвонит и все объяснит?..

Но март сменился апрелем, потом наступил май, а Карлос не подавал никаких признаков жизни. И наконец Стелла вынуждена была признать, что история повторилась: он снова забыл о ней. Только то, что они с Энн усиленно работали над новой летней коллекцией одежды, помогло ей пережить очередной крах надежд.

Но заметно пополневшая подруга хоть и легко переносила беременность, однако трудиться с прежней отдачей уже не могла, и Стелле приходилось все чаще вникать в чисто деловые вопросы. Однако ей это не очень-то нравилось, поскольку ее призванием было моделирование. В связи с этим решили нанять двух новых сотрудников: начинающего, но подающего надежды модельера Джейка Рафферти и Мэг Спенсер, женщину лет сорока пяти, опытную закройщицу, решившую вернуться к работе после многолетнего перерыва. В общем, все складывалось неплохо.

Неожиданно для себя Стелла обнаружила, что рада своему новому гардеробу, для каких бы целей он ни был первоначально задуман. Из-за своего положения Энн переложила на подругу ту сторону их бизнеса, которая предполагала общение с клиентами и прессой. Результатом чего явился тот налет искушенности, который удачно маскировал присущую Стелле от природы застенчивость.

Стоял теплый июньский день. Через два часа начинался показ их летней коллекции моделей. Стелла оглядела зал с подиумом взглядом профессионала. Им предстояло продемонстрировать новые работы, которые, как она надеялась, должны были пользоваться успехом. Они потратили массу денег и влезли в долги, однако, если верить Родни, это было вполне поправимо. Дай-то Бог, подумала она с кривой усмешкой, иначе вместо двух зданий, соединенных стеклянной галереей, у нас не останется ни одного.

— Отлично, Питер. Оставляю тебя за хозяина. Не трогай ничего и не прикасайся к шампанскому. Мы вернемся сюда в половине шестого. Договорились?

— Перестань паниковать. Пойди лучше приведи себя в порядок. — Питер, уже сделавший потрясающие цветные фотографии наиболее удачных моделей для известных журналов, собирался снимать публику в зале. — Если явится хотя бы половина приглашенных знаменитостей, это уже будет настоящим успехом.

Часом позже, стоя перед зеркалом в ванной, Стелла чувствовала, что не может заставить себя успокоиться. Мазнув губы помадой, она промокнула их бумажной салфеткой и отошла на шаг назад. Ее рыжие волосы были подняты наверх, образуя нечто вроде короны из локонов. Макияж был минимальным: легкие тени на веках, немного туши на ресницах, тонкий слой пудры — вот, пожалуй, и все. На презентацию коллекции Стеллы надела платье, сшитое по ее эскизу. Бледно-желтый шифон спадал мелкими складками, делая ее похожей на древнюю римлянку в тунике. Сходство дополняла расшитая жемчугом полоса ткани, перехватывающая платье под грудью. Длинные золотые серьги и сандалии довершали ансамбль.

Да, Энн права, превосходная реклама нашего товара, усмехнулась Стелла. Она вышла из ванной и, прихватив по пути сумочку, спустилась на этаж, занимаемый Энн и Родни.

— Наконец-то! — воскликнул Родни, идя ей навстречу.

— Мы что, опаздываем на презентацию? — ужаснулась Стелла.

— Нет-нет, успокойся. Просто все мы немного волнуемся. — У него был такой всклокоченный вид, что она чуть было не рассмеялась. — Уверен, все пройдет отлично.

Так оно и вышло, думала Стелла три часа спустя, оглядывая переполненное гостями фойе, куда те перешли после окончания показа коллекции. Официанты, нанятые специально для этого случая, совсем сбились с ног. Счастливо улыбающийся Питер без устали снимал известных бостонских законодательниц мод, почтивших их своим присутствием.

Представленные работы произвели прекрасное впечатление на приглашенных и были почти все проданы.

— Я же говорил вам, Стелла, — раздался рядом с ней голос Томаса Рамфорда, — что вы будете победителями. Теперь в этом нет никаких сомнений.

— Надеюсь, что так... для вашей же и нашей пользы, — улыбнулась она.

— О, я даже не волновался. Но хочу предупредить, что теперь, когда у вас есть имя, я непременно захочу получить эксклюзивное право продавать вещи с вашей маркой в моих магазинах, — сказал Томас и, прежде чем Стелла успела ответить согласием, неожиданно резко сменил тему разговора. — Насколько хорошо вы знаете Карлоса Рамиреса?

Стелла насторожилась.

— Полагаю, нас можно назвать друзьями. — Нарочито небрежно пожав плечами, она добавила как можно непринужденнее: — Или, вернее, приятелями.

— Прекрасно, я так и думал, — произнес Томас с явным облегчением.