Мертвая долина. Книга 1. (СИ) - Лисина Александра - Страница 9

Еще должна сказать, что в Невироне почти в каждой деревне стояли, как минимум, святилища (для небольших, буквально в одну-две семьи окраинных поселений), а как максимум (в городках и крупных селах) - весьма приличные по размерам храмы, в которых верующим дозволялось тревожить Владыку Айда своими просьбами. Правда, делалось это в строго определенное время. Скажем, раз в седмицу, на закате, по строго заведенному ритуалу, за исполнением которого бдительно следили священники. Однако (чего я, например, раньше не знала), народ туда не сгоняли силой и не грозили страшными карами, если кто-то вдруг не приходил. Напротив, каждый невиронец был волен выбирать время для молитвы и мог прийти в храм или святилище лишь тогда, когда действительно этого хотел.

Проще говоря, никого не заставляли верить в существование Айда. Не пихали копьями в спину, не убивали за косой взгляд, не рубили головы направо и налево и не закапывали живьем за недостаточно глубокий поклон. Никто не боялся ходить по улицам оттого, что там время от времени появлялись жрецы. Наоборот, последователей Айда уважали. Им везде уступали дорогу. Считали мудрыми людьми. Их приказы выполнялись мгновенно и даже с охотой. А длиннополые черные одеяния, богато расшитые золотом, вызывали благоговейный трепет.

Другое дело, что вера тут была перевернута с ног на голову. И другое дело, что Айд выступал хранителем и оберегателем; милосердным, но и суровым Создателем, простершим свою божественную длань над этим благословенным краем; тогда как Аллар представлялся нехорошим злыднем и коварным обманщиком, прячущим за ярким светом свою двуличную натуру. Правда, о нем старались лишний раз не вспоминать. И в погрязший в жуткой ереси Валлион, соответственно, не стремились. Ну, за редким исключением.

Да и зачем стремиться куда-то еще? Земля тут давала по три урожая в год, как в южных провинциях Хеора. Охота в здешних лесах была такой, что даже самый ленивый и тупой возвращался с добычей. Те, кто совсем идиот или инвалид с детства, могли промышлять рыбалкой, благо рыбу в здешних многочисленных речках можно смело черпать простым ведром в полной уверенности, что не останешься с носом. Более того, налоги в Невироне были столь низкими, что просто курам не смех. Денег с крестьян (а таких тут большинство) никто не требовал - вместо этого взимался один единственный налог на землю, который при таких щедрых урожаях даже самые нерадивые отбивали всего за один сезон. А остатков хватало и на сытую жизнь, и на удовольствия, и на посещение ближайшего городка во время ежемесячных ярмарок, где каждый бедняк мог позволить себе потратиться на безделушки.

Нищих практически не водилось. Нигде, за исключением, быть может, городов.

Преступность считалась нелепым пережитком далекого прошлого. По той простой причине, что любого вора, мздоимца или (упаси боже) убийцу всегда и везде ждало лишь одно единственное наказание: смерть. И поскольку оно оставалось неизменным уже два долгих века, приговоры выносились жрецами исправно, а об адвокатах здесь никто не слышал, то преступность как таковая просто не успевала зародиться.

Что меня порадовало еще, так это то, что никакой военной базы у Невирона не имелось. Хотя оно и понятно: с подобным ландшафтом и естественной защитой в виде мощного горного массива в дополнительных мерах безопасности жрецы не нуждались. Единственный выход отсюда охранялся расплодившимися в Степи Тварями так же верно, как это сделала бы армия отлично подготовленных бойцов. Причем, понимание того, что Долину оберегает мерзкая нежить, не вызывало у невиронцев ни удивления, ни отвращения, ни даже сомнений. О ней все знали, все видели и, нередко, даже встречались. Однако ее присутствие, по мнению большинства местных жителей, было совершенно естественным, если не сказать, что оправданным. И в этом крылась какая-то своя, особая правда, к которой мне, признаться, пришлось довольно долго привыкать: пресмыкание перед некромантами было у невиронцев в крови. Отщепенцев и выразителей чужеродных идей очень быстро отыскивали и уводили в неизвестном направлении, постепенно производя в популяции, так сказать, грамотный естественный отбор. А уж в то, что Долине благоволит сам Айд, невиронцы верили столь свято, что не испытывали никакого дискомфорта от мысли, что те самые Твари, от которых безуспешно пытался избавиться Валлион, находятся от них в опасной близости. Мол, это же слуги нашего Бога. Его создания. Пока существует Первожрец и власть жрецов, одобряемая свыше... то есть, "сниже"... нам ничто не грозит. И никакая иная защита нам уже не нужна...

Правда, мы сумели выяснить, что у Верховного все-таки есть своя личная гвардия - так называемая Храмовая стража. Не очень многочисленная, но практически единственная, кому дозволялось открыто носить при себе оружие. Плюс, его наличие допускалось у городской стражи и некоторых, особо привилегированных слоев населения. Однако это и все. Никаких дополнительных вооруженных формирований, регулярной армии, стражников на дорогах, тайной полиции и тэ дэ, и тэ пэ. Совсем ни-че-го. Просто потому, что в деревнях с отступниками и инакомыслящими справлялись своими силами (Лок, узнав о местных порядках, немедленно обозвал невиронцев стукачами), а о разбойниках уже очень давно не слышали. Впрочем, если и слышали, то краем уха, вскользь и лишь до того времени, пока в окрестности, где действовала банда (а один такой случай все-таки был на юге Невирона лет, этак, сто назад), не приходил какой-нибудь жрец и не лишал бандитов "благословения Айда", без которого они становились лакомой добычей для обитающих там Тварей. А поскольку нежити в здешних лесах водилось просто немеряно, то... сами понимаете, почему Невирону так повезло с преступностью.

Один только в этой связи возникает вопрос: что это за таинственное "благословение", позволяющее местным жителям спокойно разгуливать среди нежити? И что за штука такая, по отсутствию которой в Невироне очень быстро распознается любой чужак?

Честно говоря, ответ меня поразил. Но не столько своей очевидностью и простотой, сколько изящностью задумки.

Как оказалось, каждый невиронец, появляясь на свет, получал от жрецов особую метку - тонкий кожаный шнурок, якобы окропленный "святой водой" из главной купели ближайшего храма или святилища. Ее наличие означало, что человек - свой, местный, поэтому нежити кушать его на завтрак-обед-ужин категорически запрещено. Пока он угоден Айду, пока действует это самое "благословение", ни одна, даже очень голодная Тварь не посмеет покуситься на его владельца. Но если какой-нибудь бедолага вдруг рисковал нарушить закон, то участь его была незавидной: как только угасала "метка", жить ему оставалось очень недолго. Фактически, до первого шага за ограду родной деревни или до последнего лучика стремительно заходящего солнца.

Как уж все это работало, точно не могу сказать: в некромантии и прикладной магии не сильна. Однако "метку" Твари безусловно чувствовали и, насколько мы смогли выяснить, еще не было случая, чтобы они сожрали кого-то по ошибке. Другое дело, что рисковать лишний раз невиронцы не стремились и, заходя в лес, первого встречного кахгара за хвост не дергали: все-таки нежить есть нежить и заигрывать с ней небезопасно. Тем не менее, защита от Тварей (о чем, кстати, лорд да Миро до сих пор не знал) у них действительно была, и именно она сделала возможным существование многочисленных деревень, спокойных дорог, отсутствие бандитов и всякой швали, обожающей прятаться по непролазным чащобам. А также сомнительной группы населения, которую издревле привлекал бродячий образ жизни.

Такой, какую в качестве прикрытия мы выбрали для себя.

Надо сказать, профессия циркачей не считалась в Невироне чем-то из ряда вон выходящим. Их существование было естественным. Их приезд всегда сулил развлечение. Их ждали с нетерпением. Привечали, как могли. И, будучи состоятельными по определению, крестьяне щедро одаривали их не только деньгами, но и натурпродуктом. А в случае, если гости придутся особенно по душе и порадуют деревенских на славу, им разрешалось остаться в деревне на несколько дней с предложением повторить выступление на "бис" за бесплатную кормежку и ночевку под крышей. Что для вечных странников в краю, не слишком привязанном к звонкой монете, было весьма заманчивой перспективой.