Слово Ишты. Книга 2. (СИ) - Лисина Александра - Страница 50

   Вот-вот.

   Это - совершенно точно сказано именно про моего зеленоглазого братика. Сажать его поблизости от сладкого - все равно, что пустить сумасшедшего с горящим факелом в сарай с сухим сеном. Или посадить голодного кахгара перед свежим куском парующего мяса.

   Одним словом - опасно.

   Но зато он избавил меня от утомительной ручной работы, с который я бы сама возилась неизвестно сколько времени, так что я решила, что игра стоит свеч, и предпочла время от времени на него сурово покрикивать, чем заниматься нежным кремом сама.

   Выглядело это примерно так:

   - ...вот скажи, Бер, что ты думаешь насчет... ну-ка убрал ложку ото рта!

   - Прости, я задумался.

   - Так вот, что ты думаешь... я сказала: убрал ложку!!

   - Прости. Я снова задумался.

   - Бер!! Ты его съел!!!

   - Э... ну... я случайно.

   - ОПЯТЬ?!!

   - Ну да. Он же вкусный...

   И вот так все утро. Когда же, наконец, крем был готов, а я достала из печи горячие коржи, стало совсем тяжело, потому что мне пришлось на какое-то время отвлечься, а наглый братец в это время молниеносно таскал пальцем крем из кастрюли. Причем, я догадалась об этом только через полчаса, когда увидела крохотный сливочный комочек на его смуглом носу. Представляете, что я испытала, когда в страшном подозрении заглянула в изрядно полегчавшую емкость и обнаружила, что он умудрился слопать почти треть?

   Достаточно сказать, что на кухне случился небольшой ураган.

   Честное слово, я гонялась за ним вокруг стола с огромной скалкой. В лучших традициях американских комедий. Я грозила ему страшными побоями. Грозила жуткой смертью. Обещала воткнуть в него все острые предметы, которые имелись под рукой... а он только хохотал и искусно уклонялся, из-за чего очень скоро все стены (а дом у нас, напомню, изнутри обшит деревом) оказались утыканы всевозможными орудиями убийства, из-за чего стало казаться, что это - и не кухня вовсе, а пыточная.

   А потом Беру убегать надоело.

   Потом я все-таки засветила ему в лоб каким-то горшком, и он возмутился.

   Потом уже мне пришлось носиться от него по всей кухне, попутно швыряясь всем, чем только можно, чтобы избежать надругательства над своим симпатичным личиком, которое пообещали щедро вывозить в остатках крема.

   Затем на громкий шум сбежались остальные.

   К тому моменту я уже носилась вокруг стола босиком, так как тапки стали первыми боевыми снарядами, которые полетели в разохотившегося братца. Более того, носилась я уже без заколки, потому что швырнула ее следующей, сразу за тапками, надеясь его напугать. Там у нее шпилечка была такая, острая... но не вышло - Бер опять ловко избежал возмездия, и теперь моя заколка возмущенно дрожала в двери, войдя туда этой самой шпилькой почти до упора. Мой длинный халат, увы, остался валяться где-то в гостиной, потому что в какой-то момент Бер меня все-таки почти поймал и успел цапнуть за ткань. Я вывернулась, конечно, но халат остался у него в руках, а теперь мирно почивал на полу, потому что Бера, как добыча, он совсем не устраивал. В итоге на мне осталась только тонкая шелковая комбинация, едва доходящая до середины бедер. Ну, знаете - тоненькие бретельки, свободный покрой, мягко и деликатно подчеркивающий силуэт... струящаяся серебром ткань... я себе специально такую сшила по старой памяти. Потому что еще дома привыкла спать именно в такой. А тут деньги были. Так что я заказала аж пять штук и теперь вовсю наслаждалась комфортом.

   Братья одобрили.

   Поначалу.

   А теперь эти негодяи ржали надо мной в три голоса, чуть не указывая пальцами, пока я с воплями улепетывала от Бера, попутно пытаясь отбиться от его грязных (потому что по локоть в креме) рук и всеми силами избежать очередного дня "маркиза де Сада".

   Когда же стало ясно, что дело с тортом явно затягивается, меня все-таки поймали и ненавязчиво вернули обратно. Бера перехватили тоже, настучали по репе и потребовали оставить "кухарку" в покое. Хотя бы до того момента, пока лакомство не будет готово. Он подумал, поколебался и (ради торта, естественно!) неохотно отставил планы страшной мести в сторону. На время. Потом мы помазали ему синяк "синькой", пообещали дать торт первому, и все ненадолго успокоилось. Даже более того: совместными усилиями мы все-таки разрезали коржи, намазали их кремом (благо я сделала его в два раза больше, чем надо, потому что знала, что иначе останусь вообще без начинки), потом сложили эту красоту на трехуровневую подставку и...

   Заметив жадные взгляды со всех сторон, я решительно возмутилась и погнала всех на фиг. То есть, на тренировку. Заявив, что торт еще надо украсить, а им я такое важное дело не доверю.

   Братья насупились, тяжело повздыхали, но все-таки ушли, бросая на вожделенный торт плотоядные взгляды. Да и было, от чего расстраиваться: он сегодня у меня вышел большой, просто огромный - в целых три этажа, как на свадьбу. Ровный, красивый, как у королевского повара... м-м-м... даже у меня слюнки потекли. Воспользовавшись тем, что никто не видит, я тоже украдкой попробовала крем и довольно улыбнулась: наконец-то, то, что надо! Не зря Бера от него пришлось отрывать по живому. А скоро они закончат с упражнениями, разомнутся, помоются, и тогда я им настоящий пир устрою. Пусть порадуются напоследок. Когда еще такая возможность будет?

   Я почти час провозилась с бумажным кулечком, выписывая кремом на коржах красивые розочки. Никогда раньше такого не делала, потому что времени было жалко, да и ребята у меня непривередливые, но сегодня почему-то захотелось совершенства. Вот я и старалась, чуть не высунув от усердия язык и напрочь позабыв, что вся эта красота - лишь на пару минут. До того, как братики вернутся с заднего двора, и до того, как с ним присоединятся такие же взмыленные Родан и Эррей.

   Ну и ладно.

   Зато хотя бы один раз они познают настоящее кулинарное искусство.

   Пусть запомнят его на всю оставшуюся жизнь.

   Закончив, наконец, с тортом, я отошла и с гордостью оглядела творение рук своих.

   - Красота! - довольно признала, придирчиво оценив результат.

   - Еще какая, - зачаровано согласились со мной от двери.

   Я быстро обернулась и вздрогнула, перехватив обращенный на торт влюбленный взгляд Бера. Причем, не просто влюбленный, а полный такой диковатой страсти и такого неподдельного вожделения, что невольно попятилась и закрыла свое сокровище спиной.

   Как всегда с тренировки, братик был обнажен по пояс, мокрый от пота, с растрепавшейся черной косой, которую заколол высоко на затылке, чтобы не мешалась. Босой. Возбужденный до зеленых искр в глазах. С крохотными царапинами на голом торсе, на которых еще не успела высохнуть кровь. Кажется, опять с боевыми клинками развлекались, негодники. Мало им тренировочных - нервы пощекотать любили. Поэтому наверняка бились в полную силу. Вон, снаружи еще звенят. Кажется, Бера просто вышибли из схватки, наставив условленное количество царапин и, тем самым, обозначив его проигрыш.

   Я машинально подсчитала: семнадцать. А потом подняла взгляд и со справедливым подозрением спросила:

   - Бе-е-р... ты что тут делаешь?

   - Помочь пришел, - непроизвольно облизнулся Изумруд, откладывая в сторону меч. - Вдруг тебе помощь нужна? Я зашел узнать.

   - Не нужна, - настороженно отозвалась я, неотрывно следя за разгоряченным скароном. - Больше ничего не нужно. Все готово.

   - Готово?

   - Да. Но пока остальные не придут, не дам. Даже не надейся.

   - А может, чуточку?

   - Нет, - твердо сказала я, настойчиво загораживая торт собой и непроизвольно оглядываясь в поисках скалки.

   - Только попробовать, - жалобно попросил брат, но я решительно мотнула головой.

   - Ни за что. Терпи до завтрака.

   - Ну, Гайдэ... ну, пожалуйста...

   - Никаких "пожалуйста". Кыш отсюда, пока я не рассердилась.