Охотник за головами - Манасыпов Дмитрий Юрьевич - Страница 45

Освальд не видел смысла в рассуждениях о дальнейшей судьбе одного молодого миннезингера и просто решил помочь пареньку. Помощь заключалась в поиске и подборе снаряжения для небольшого и худенького Жака. Годзерек обмолвился про часть снаряжения от охранников, гостевавших в его доме. Тогда трактирщик не смог объяснить самому себе, ради чего собирает такое ненужное железо. А гляди-ка, пригодилось.

Среди оружия погибших ночью наемников нашелся меч, который подходил для небольших рук музыканта. А один из кожаных нагрудников, с нашитыми бляхами, вполне можно было затянуть ремнями для нормального ношения. К этому времени в комнате, примыкающей к кухне, исходили паром две большие лохани с водой, а на самой кухне повар начал зажаривать мясо, чтобы все трое могли плотно поесть перед уходом. Служанка, небольшого роста, симпатичная смуглянка, постоянно крутившаяся рядом, пришла сказать, что все готово.

– Ну что, герой, – Хорса хлопнул Жака по худой спине. – Пошли в последний раз отшкребемся от грязи! Шучу-шучу, глядишь, что вовсе и не в последний.

Музыкант в это время ковырялся в собственном инструменте. Во время давешнего падения несколько струн порвалось, и сейчас он, огорченно сопя, исправлял это. Ладно, хоть крепления целыми остались, а запасные струны у него были. Освальд, втирая в подсохшие ремни нагрудника льняное масло, только покачал головой. Вот творческая натура… Собирается к черту на рога, к ведьме в пасть, и все туда же. Сидит и чинит свой инструмент. Хотя… сам-то, как только появится время, возьмется за свои любимые стальные игрушки. Так что он с Жаком точно не особо отличались друг от друга. Видя, что музыкант никак не отзывается на предложение, Освальд повторил. Жак поднял голову, сдунул длинную прядь с глаз:

– Да вы идите, мне еще тут закончить надо. Тем более что корыт там всего два, – и широко улыбнулся, заразительно и совсем еще по-детски. – А у меня нет никакого желания залезать в воду еще с каким-нибудь мужиком.

Хорса гоготнул, поднимаясь и направляясь в сторону нужной комнаты:

– Освальд, ты посмотри на этого скромника. Ну, как хочешь. Только потом не обижайся, если мы съедим все, что нам принесут, пока ты будешь плескаться в гордом одиночестве.

– Да если честно, – Жак вернулся к своему занятию, – мне сейчас, наверное, кусок в горло не полезет.

5

Пар поднимался под самый потолок комнатушки. Он вкусно пах добавленной в воду хвойной вытяжкой, серым бруском дешевого мыла и свежестью. Освальд расслабленно откинул голову на край большой бадьи, наполненной горячей водой. Было хорошо, уставшие на третий день пути мышцы довольно отпаривались в начавшем остывать кипятке. Охотник за головами умел ценить такое незамысловатое счастье, сиюминутное и прекрасное. Да и выпадало оно не так часто, как хотелось. Собственная одежда, аккуратно развешанная на крючках по стене, напоминала про это явственно и жестоко. Верхом на Сером ему пришлось провести чуть ли не всю последнюю неделю, лишь изредка давая отдых верному жеребцу и самому себе. Одежда насквозь пропахла потом, конским и его собственным. И чуть тянуло от куртки дымом от нескольких оставленных на ночных привалах костров. Если принюхаться, то можно было ощутить и остатки резкого запаха крови от попавших на толстую кожу капель. Чего-чего, а этого добра у него всегда было достаточно. Вчерашняя драка тоже не была исключением. Следы, темные и маслянистые, ему пришлось смывать очень долго. Но это уже не так важно. Впереди была неясность, и Освальд просто пытался получить больше удовольствия от сегодняшнего заканчивающегося дня.

Уставшие мышцы начали довольно зудеть изнутри, тело отдыхало. А вот голова отказывалась успокаиваться, просчитывая разные варианты того, что могло таиться за местными событиями. Он покосился в сторону Хорсы. Тот прихватил с собой кувшин холодного пива и теперь с абсолютно довольным видом потягивал его. Охотник подумал, что сейчас самое время спросить еще кое-что, чтобы до конца выяснить, какова его цель.

– Хорса, а ты ее видел? Знаешь, как девушка выглядит?

– Кто?

– Племянница твоего ландграфа.

Лучник немного помедлил, прежде чем ответить.

– Стыдно признаться, но видел ее только ребенком. Она тогда была в том возрасте, когда еще непонятно, что из нее получится. Так что сейчас, если и увижу, могу и не узнать. А что?

– Подозреваю я, что девчонка может оказаться в живых. Покоя не дает то, что никто не нашел тех самых южных драгоценностей и украшенного оружия из знаменитой хоссровской стали… так вроде Годзерек рассказывал? Ты сам подумай, ну зачем оборотням, если они действительно существуют, товары?

– В этом ты, Освальд, прав. Пиво-то какое знатное здесь, ты попробуй, попробуй… чистый бархат, темное, выдержанное. – Лучник налил во второй стакан пива и передал его охотнику. – Ты думаешь, что кто-то, прикрываясь местными легендами, грабит купеческие караваны. Так это ж совсем не выгодно, точно. Вон их сколько по западной дороге ходить стало. Считаешь, за девочку могут запросить выкуп?

– Не считаю. Хотели бы выкуп, уже запросили бы. Давно…

– А в чем тогда может быть дело?

– Слушай, Хорса, давай поговорим честно. – Освальд окунулся с головой, предварительно отставив стакан в сторону. Вынырнул, отер с лица густую пену. – Я, несомненно, верю, что твой хозяин очень любит собственную племянницу и переживает вместе со своей сестрой за ее жизнь. Но ты не рассказал мне до конца про одну вещь, а именно – про семейную реликвию, которая передается по женской линии. Ты ведь упомянул о ней, а потом – молчок. Может, поведаешь, что это такое?

Хорса покосился на охотника, долил себе и начал рассказывать. Про венец Парамонды, про его связь с королевством Бретоньер и про все, что происходило на его родине с момента прихода к власти главного министра де Рен. Выходило из его рассказа много интересного. Освальд слушал, мотал на ус и пытался связать воедино всю неожиданную цепочку.

Парамонда, одна из немногих королев, что сами владели страной. Правившая много лет назад, даже и не лет, а веков, она была одной из тех женщин, которые проявляют неженскую мудрость, стойкость и силу, стоя у руля правления. При ней Бретоньер достиг, пожалуй, самого большого влияния на соседей, самого большого размера собственных территорий и наибольшего благополучия. Ближе к концу своего правления королева заказала корону, которой хотела заменить старую, носимую ее предками. В то время повсеместно соседствовали самые удивительные вещи. Одна из наиболее просвещенных людей своего времени, она, тем не менее, верила в магию, колдовство, сверхъестественное. Освальд, несмотря на пиво, старательно вспоминал все, что знал о той эпохе.

Да-да, тогда магия еще не была под запретом, а «Золотой свод», «Улей» и гримуар Бальтазара Рогервика свободно распространялись, не будучи в запретных списках. Прежние народы и народцы густо населяли известные земли, цверги и дварфы были независимы, а каждый уважающий себя город имел башню с волшебником, магом или, на худой конец, ведуном. Что говорить про королевские, княжеские и герцогские дворы, зачастую боровшиеся за того или иного известного кудесника? И ничего удивительного в обилии всеразличных артефактов и магических вещей у правителей не было. Был ли таким большим вред от магии, как оказалось после? Этого Освальд знать не мог. А Хорса тем временем рассказывал все дальше:

– Корона, впоследствии названная венцом Парамонды, была заказана дварагам из Северного подгорного царства. И в работе по ее созданию принимал участие придворный маг Гретеннир. Именно он, согласно преданию, вложил в один из лепестков, украшавших изящный золотой венец, камень, бывший копией изумрудов, вставленных в лепестки. Только камень этот никакого отношения к драгоценностям не имел. Гретеннир в свое время извлек его из обломка метеорита, упавшего на землю вересковых пустошей, находившихся на севере Бретоньера. Там и до сих пор виднелись верхушки глыб, падавших с неба, и кроме них – остатки древних строений, неизвестно кем и когда возведенных. Это место всегда тянуло к себе искателей всего необычного. А слухи, о нем ходившие, однозначно говорили – место это странное. Не нечистое и не святое, а именно странное, непонятное, где происходили события, которые нельзя было объяснить расхожими среди образованных, да и не только, людей понятиями. Именно там, в обломках одного из метеоритов, разнесшего в прах старый дольмен, придворный маг королевы и нашел непонятный зеленый и ярко искрящийся на свету камень.