Дьявол на коне - Холт Виктория - Страница 28

- Я подумал, - сказал граф, - что, поскольку это первый вечер кузины Минель в нашем обществе, мы будем ужинать en famille13. Кузина, вы не находите, что это хорошая мысль?

Я ответила, что нахожу ее превосходной.

- А вот и Маргарита. Дорогая, ты выглядишь получше. Отдых пошел тебе на пользу. Прошу садиться. Сейчас подадут ужин. Кузина, садитесь рядом со мной, а Маргарита по другую сторону.

Мы послушно расселись по местам.

- А теперь, - сказал граф, - мы можем спокойно поговорить между собой. Без гостей мы собираемся нечасто, кузина. Но я подумал, что в ваш первый вечер здесь вам будет проще сначала познакомиться с нами всеми… вот так.

Мне казалось, я сплю. Что он этим хочет сказать? Граф принимает меня как почетного гостя.

- Это, моя дражайшая кузина, один из самых старинных замков нашей страны, - говорил мне граф. - В лабиринте комнат и коридоров легко заблудиться. Не так ли, Этьен, Леон?

- Это так, господин граф, - сказал Этьен.

- Они прожили здесь по многу лет, так что их это не удивляет, - пояснил граф.

Слуга обнес стол изысканными блюдами, но я не обратила на них внимания. Да и вообще не испытывала голода.

Сидящий напротив Леон с любопытством разглядывал меня. Его улыбка была теплой, она успокаивала. Его поведение отличалось от поведения Этьена, воспринимающего меня, как мне показалось, с некоторой подозрительностью. Интересно, подумала я, что из случившегося им известно? Оба молодых человека казались мне яркими личностями, полагаю, потому, что от Марго я уже знала об их происхождении. Похоже, Этьен испытывал перед графом больший трепет, чем Леон, в котором было что-то удалое и беззаботное.

Граф рассказывал о замке, древнейшая часть которого в настоящее время использовалась только в особо торжественных случаях.

- Один из нас должен завтра показать кузине Минель замок.

- Разумеется, - сказал Этьен.

- Прошу для себя этой чести, - вставил Леон.

- Благодарю вас, - улыбнулась ему я.

Этьен расспрашивал об Англии, я старалась отвечать как можно лучше, а граф внимательно слушал.

- С вашей кузиной вы должны говорить по-английски, - сказал он. - Это будет вежливо с вашей стороны. Итак, все говорим по-английски.

Это существенно сковало беседу, так как ни Этьен, ни Леон не владели английским в совершенстве.

- Ты молчишь, Маргарита, - заметил граф. - Я хочу видеть, каких успехов ты достигла в освоении языка нашей кузины.

- Марго говорит по-английски свободно, - сказала я.

- Но с французским акцентом! Почему народы наших стран, как никто другой, испытывают огромные трудности в овладении языком друг друга? Можете мне это объяснить?

- Все дело в том, как работают при разговоре наши рты. У французов развиты те мышцы лица, которыми англичане не пользуются, и наоборот.

- Кузина, уверен, что у вас готов ответ на любой вопрос.

- Признаю справедливость этого, - сказала Марго.

- О, к тебе вернулся дар речи.

Марго залилась легкой краской, и я спросила себя, почему едва я начала проникаться симпатией к графу, как ему сейчас же понадобилось все испортить столь грубым выпадом.

- По-моему, она его не теряла, - довольно резко заметила и. - Как и все мы, Марго порой не испытывает желания поддерживать разговор.

- У тебя появилась заступница, Маргарита. Тебе повезло.

- Я всегда знала, что мне повезло, когда я получила в подруги Минель.

- Очень повезло, - сказал граф, глядя на меня.

Леон спросил по-английски, запинаясь, где мы отдыхали. Наступила короткая пауза, затем граф ответил по-французки, что мы были в небольшом местечке под Каннами.

- Милях в пятнадцати от побережья, - добавил он, а я поразилась той легкости, с которой он солгал.

- Эти места мне не очень хорошо знакомы, - сказал Леон, - но я там был проездом. Интересно, знаком ли мне этот городок, - он повернулся ко мне. - Как он называется?

Не успела я ответить, как граф пришел мне на помощь.

- Фрамерси… не так ли, кузина? Признаюсь, прежде я о ном не слышал.

Я промолчала, а Этьен заметил:

- Должно быть, это просто крохотная деревушка.

- Тысячи подобных разбросаны по всей стране, - сказал граф. - Так или иначе, там было спокойно, а именно это требовалось Маргарите после ее болезни.

- В наши дни во Франции редко можно найти мирный уголок, - сказал Этьен, снова переходя на французский. - В Париже говорят только о дефиците.

- Сожалею, - обратился ко мне граф, - что вы прибыли во Францию в то время, когда страна находится в столь печальном положении. Насколько все было по-другому пятнадцать… двадцать лет назад. Поразительно, как быстро сгустились тучи. Вначале лишь небольшая тень на горизонте, а затем небо начинает темнеть. Все происходило постепенно, но некоторые из нас предвидели это заранее. Угроза растет с каждым месяцем. - Он пожал плечами. - Куда идет Франция? Кто может сказать? Нам известно лишь то, что это обязательно наступит.

- Возможно, этого удастся избежать.

- Если только не слишком поздно, - пробормотал граф.

- Я уверен, что уже слишком поздно, - у Леона неожиданно сверкнули глаза. - В нашей стране слишком много бездарности, слишком много нищеты, слишком большие налоги и высокие цены на продовольствие, что означает для многих голод.

- Бедные и богатые всегда были, - напомнил граф.

- А теперь некоторые утверждают, что так будет не всегда.

- Говорить можно что угодно, но что они смогут сделать?

- Некоторые горячие головы утверждают, что они могут кое-что сделать. Они объединяются не только в Париже, но и по всей стране.

- Шайка оборванцев, - фыркнул граф. - Толпа… и больше ничего. Пока армия верна присяге, у них нет ни единого шанса. - Нахмурившись, граф повернулся ко мне. - Беспорядки случались во все века. В прошлом столетии у нас был великий король Людовик XIV, Король-Солнце, величайший монарх, и никто не смел оспаривать его власть. В его царствование Франция вела за собой весь мир. В науке, в искусстве, в военном деле нам не было равных. В то время народ не осмеливался повышать голос. Затем на трон взошел его правнук Людовик XV… человек большого обаяния, но не понимавший народ. В молодости его прозвали Людовиком Любимым, так как он был очень красив. Но со временем его экстравагантность, его безрассудство, его безразличие к чаяниям народа сделали его одним из самых ненавистных монархов в истории Франции. Бывали времена, когда король не осмеливался проезжать через Париж, и специально была проложена дорога в объезд. Именно тогда над монархией нависла опасность. Теперь у нас добрый и благородный, но, увы, слабый король. Прекрасные люди не всегда становятся хорошими правителями. Вам хорошо известно, кузина, что добродетель и сила плохо уживаются под одной крышей.

- Я бы поставила это под вопрос, - возразила я. - Станете ли вы отрицать, что святые, умиравшие за свою веру - часто мучительно, - испытывали недостаток в силе, тогда как их добродетель несомненна?

За столом повисла тишина. Марго, похоже, встревожилась. Я поняла, что графа не принято перебивать - особенно для того, чтобы возразить ему.

- Фанатизм, - наконец ответил он. - Умирая, они полагали, что покрываются славой. Что такое несколько часов мучений в сравнении с вечным блаженством… или с чем там еще - там, куда, по их мнению, они шли? Для того, чтобы править действенно, надо быть сильным, а иногда необходимо уступать целесообразности, нарушая некоторые моральные заповеди. Но необходимая составляющая власти - сила.

- А я бы сказала - справедливость.

- Моя дорогая кузина, историю вы учили по книгам.

- Помилуйте, а как же ее учат другие?

- На опыте.

- Никто не сможет прожить так долго. И что же, нельзя судить поступок, не пережитый нами?

- Мудрые люди судят с осторожностью. Я говорил вам о нашем короле. Это личность вовсе не королевского масштаба, и, к несчастью, его супруга ему в этом не помощница.