Трудное счастье - Холт Виктория - Страница 38

— Да, — медленно и задумчиво сказала Ловелла. — Действительно.

Мы подошли к коттеджам. Как обычно, старый Джесси сидел на пороге своего дома. Поравнявшись с ним, я сказала:

— Добрый день, Джесси. Это я, миссис Пендоррик. Я заметила, что до этого спокойно лежащие на коленях руки старика вдруг задрожали.

— Очень любезно с вашей стороны, мэм, — ответил он.

— Я принесла вам табак в подарок. Миссис Пенхаллиган объяснила, какой сорт вы предпочитаете.

Приняв банку дрожащими руками, Джесси улыбнулся.

— Вы очень заботливы, мэм. Она тоже была очень доброй.

Притащив из коттеджа табуретку, Хайсон поставила ее рядом со стулом старика, жестом приглашая меня сесть, в то время как сама на корточках расположилась по другую сторону от него. Ловеллы и след простыл.

— Ваша дочь сегодня все утро печет пирожки, — сказала я.

— Бесси — прекрасная кухарка. Просто не знаю, что бы я без нее делал. Мне есть за что благодарить Бога, миссис Пендоррик. Мистер Рок тоже очень хорошо относится ко мне. Малышка все еще здесь?

— Да, я тут, — отозвалась девочка.

Слегка кивнув головой, он повернулся ко мне.

— Надеюсь, вам здесь нравится, мэм?

— Я просто в восторге.

— Да, в Пендоррик-холле давно уже не было новобрачной.

— Мою маму тоже когда-то называли новобрачной, а до этого — бабушку Барбарину.

— Это была… приятная леди. Я хорошо помню день ее приезда сюда.

— Джесси, расскажи нам о Барбарине, — попросила Хайсон. — Фейвэл будет интересно послушать тебя.

— Мы хорошо знали ее. Она не то чтобы появилась в Пендоррик-холле из ниоткуда. Я видел ее еще совсем девочкой, ее и ее сестру. Они часто приезжали к нам в дом, а хозяин с хозяйкой, бывало, ездили к ним. Хайсоны — так их звали. И такие красивые имена: мисс Барбарина и мисс Дебора.

— Меня назвали в их честь, — тут же вставила Хайсон.

— Значит, вы все были довольны, когда Барбарина стала миссис Пендоррик?

— Конечно, мэм. Мы толком не знали, что ждет нас в будущем. Ходили слухи, что прежнего Пендоррик-холла не будет, в том смысле, что здесь многое изменится, и мы ведать не ведали, что тогда произойдет с такими простыми людьми, как мы. Поговаривали даже, что мистер Петрок женится на этой самой Селлик, а затем вдруг…

— Он женился не на ней, а на моей бабушке Барбарине, — снова встряла в разговор Хайсон.

— Я помню ту свадьбу. Летний день выдался на редкость удачным. Венчание проходило в церкви, священником тогда был преподобный Тревин. Какая это была пышная свадьба! А мисс Барбарина выглядела просто как картинка. Мисс Дебора была ее подружкой, и мистер Петрок… — такой красивый! И все так хорошо, так правильно, как и должно быть.

— А та, другая, женщина?

— Она уехала. Это не могло продолжаться. Она уехала, и все прошло очень гладко и весело.

— Весело, как звон свадебного колокольчика, — отрешенно прошептала Хайсон.

— Хозяйкой миссис Барбарина была отменной. Доброй и отзывчивой. Она много ездила верхом и играла на скрипке. Когда я, бывало, работал в саду, во внутреннем дворе, то частенько слышал ее.

При этих словах я почувствовала, как девочка вперила в меня свой взгляд. Неужели это ты пыталась напугать меня, пронеслось у меня в голове, и если да, то почему?

— Она всегда что-то напевала вполголоса. Помню, однажды, возвращаясь домой, я слышал, как она пела на кладбище. Ее голос звучал довольно странно, но в то же время очень красиво. Войдя на кладбище, я увидел, что миссис Барбарина убирала цветами могилу маленькой Элен Паскоу. Той самой, что жила в одном из коттеджей. Бедняжка умерла от менингита.

— Вы действительно хорошо помните Барбарину, — тихо заметила я.

— Кажется, только вчера она разговаривала со мной, как сейчас вы. Тогда я еще служил в Пендоррик-холле. Я оставался там вплоть до дня ее смерти. Миссис Барбарина понимала, что я уже не работник. Я поделился с ней своей бедой, и она все время утешала меня: «Тебе не о чем беспокоиться, Джесси. Я обязательно позабочусь о тебе». С тех самых пор каждый раз при встрече со мной миссис Барбарина спрашивала о моем здоровье. А мое зрение с каждым днем становилось все хуже, миссис Пендоррик. Хотя я совсем не вижу вас, вы чем-то напоминаете мне ее. Вы так же добры и… счастливы. Сначала миссис Барбарина тоже была такой, как вы сейчас, но затем в ее жизни все изменилось. Бедняжка перестала быть счастливой. Ой, боюсь, я совсем заболтал вас. Бесси говорит, что у меня такой длинный язык потому, что большую часть времени я провожу в полном одиночестве.

— Вам просто хочется отвести душу, и я рада этому, — сказала я. — Мне очень интересно.

— Фейвэл — тоже новобрачная Пендоррика, поэтому ее и интересует та, другая, — объяснила Хайсон.

— Да, — продолжил старик. — Вы счастливы… Как и она вначале. И только потом бедняжка… Я желаю вам счастья, миссис Пендоррик. Мне очень хотелось бы, чтобы вы навсегда остались такой, как сейчас.

Поблагодарив Джесси за добрые пожелания, я принялась расспрашивать его о том, как он живет один в доме. В ответ он предложил мне осмотреть свой коттедж. По его словам, там всегда очень чисто, так как за порядком следят его дочь и внучка. Поднявшись со своего места, старик взял стоявшую возле палку и повел меня в дом.

Открыв входную дверь, мы сразу очутились в гостиной. Здесь действительно было чисто и уютно. Посреди комнаты стоял стол с пепельницей, подставкой для трубки и небольшим радиоприемником. Возле него располагалось и кресло хозяина. На стене виднелась небольшая фотография в рамке, на которой был запечатлен сам Джесси. Он стоял, положив руку на плечо сидящей на стуле женщины, очевидно, его жены. Оба напряженно смотрели в объектив, словно выполняли неприятную обязанность и делали это только для того, чтобы оставить о себе хоть какую-то память потомкам. Тут же висели и свадебные фотографии миссис Пенхаллиган;

Другая дверь из гостиной вела в небольшую кухню, откуда можно было выйти в сад. Как и сам коттедж, сад имел ухоженный вид. Небольшая лужайка была украшена цветочными клумбами, у стены стояла бочка дождевой воды.

Наверху — две комнаты, объяснил мне старик. Он довольно бодро поднялся по лестнице на второй этаж. Состояние его здоровья было действительно неплохим, если не считать слепоты и того, что память иногда подводила его.

Удобно усевшись в кресле, Джесси пригласил и меня сесть рядом с ним и погрузился в воспоминания о том, как он познакомился со своей дорогой Лиззи и как они поженились. Его супруга тоже работала в Пендоррик-холле и была там горничной. В течение какого-то времени мы продолжали болтать о том, о сем, и Хайсон, которой, очевидно, наскучила наша болтовня, незаметно улизнула на улицу. Старик неожиданно спросил:

— Малышка ушла?

— Да, думаю, она отправилась на поиски сестры. Им нужно собрать цветы к уроку ботаники.

— Эта девочка… Она все время задает вопросы, а затем переспрашивает, стараясь проверить.

— Хайсон — вообще довольно странный ребенок. Он согласно кивнул головой.

— Ей очень хочется знать, что на самом деле тогда произошло. Прошлое не дает ей покоя, а это плохо. Девочка слишком мала для подобных разговоров.

— По-моему, эта история захватила ее воображение потому, что в ней фигурирует призрак.

— Миссис Пендоррик, — вдруг позвал меня Джесси. Я придвинулась поближе.

— Что, Джесси?

— Есть одна вещь, о которой я предпочитаю помалкивать. Однажды я рассказал о ней мистеру Петроку и он сказал: «Джесси, не говори об этом ни единой душе». Поэтому я и держал свой рот на замке. Но с вами я все же хочу поделиться.

— Почему именно со мной?

— И сам не знаю… Но теперь вы — новобрачная Пендоррика, и что-то мне подсказывает, что вам необходимо это знать.

— Ну расскажите, коли так.

— Мое зрение все ухудшалось. Временами я даже не мог различить людей. Бывало, смотрю, и мне кажется — передо мной человек, а подойду поближе, и выясняется, что это всего лишь мебель. Так плохо у меня стало с глазами. Но чем хуже я видел, тем острее становился мой слух. Иногда я каким-то внутренним чутьем угадывал, что на самом деле происходит. Говорят, со слепыми так бывает, миссис Пендоррик.