Дочь регента - Холт Виктория - Страница 12

Однако когда в доме снова появлялся этот большой сиятельный красавец, когда он смеялся, плакал и восклицал, как он счастлив вновь очутиться дома со своими близкими и как прекрасна жизнь, Минни опять начинало казаться, что так будет всегда. Всегда он будет сидеть здесь, и всегда у него на шее будет элегантный платок, который словно пытается удержать подбородок на месте, не дать ему вырваться. («О, мой подбородок! — воскликнул принц, услышав однажды это замечание Минни. — Открою тебе один секрет. У меня не один подбородок!») Ткань камзола была такой гладкой на ощупь и так аккуратно облегала торс... а на груди сияла бриллиантовая звезда, вид которой неизменно завораживал Минни. Да, это был поистине сказочный принц, и она любила их с Марией больше всех на свете. А мисс Пайгот числилась в этом списке третьей, сразу же вслед за принцем и мамой. Тут был их дом, и трое взрослых образовывали магический круг, в середине которого находилась Минни. Но если Мария — мама, то Принни — папа? Хотя, конечно, трудно представить себе Принни в подобной роли, тем более что, вообще-то, он отец Шарлотты.

«Ладно, — думала Минни, — он просто мой Принни, и наши имена звучат в рифму».

А Мария, глядя на малышку, думала:

«Может быть, следует ее подготовить? Для бедняжки будет страшным ударом, если ее отсюда увезут. Я уверена, ее тетушка Уолдергрейв постарается сделать Минни счастливой, но Минни — такое верное создание, она уже отдала свою любовь мне».

«Господи, сделай так, чтобы мы выиграли этот процесс», — думала мисс Пайгот.

Попивая чай, Мария вспоминала, как она впервые увидела Минни. Это случилось в страшный период ее жизни, когда принц Уэльский женился на принцессе Каролине Брауншвейгской. Произошло это более десяти лет тому назад, но Мария никогда не забудет тот день... Орландо Бриджмен, лорд Брэдфорд, принес ей известие о том, что бракосочетание состоялось. Мария упала без чувств. Ей казалось, что всему конец.

Однако потом она прониклась к принцу жалостью, ведь до нее дошли слухи о том, что он ненавидит этот брак и жена ему отвратительна. Едва принцесса зачала ребенка, принц решил, что он выполнил супружеский долг и оставил ее. А после рождения малышки Шарлотты объявил, что больше никогда не будет жить с женой. Мария знала, что он ее терпеть не может; принцу было противно даже слышать ее имя, и он почел бы за величайшее счастье, если бы ему предоставилась возможность избавиться от Каролины. И вот теперь началось расследование... кто знает, к чему все это приведет?

Мария думала, что их любовь с принцем оборвалась, но она ошибалась. Он устал от леди Джерси, которая первое время после свадьбы оказывала на него сильное влияние, и предпринимал попытки вернуться к Марии. Принц, как всегда, не помнил себя: он просил, умолял, он использовал все средства, к которым прибегал раньше... В основном, грозил Марии, что непременно умрет, если она не смилостивится над ним. Он даже попытался покончить жизнь самоубийством. Кое-кто, правда, утверждал, что это было ненастоящее самоубийство, а спектакль, но Мария предпочитала верить в искренность принца. Она не сдавалась и упорно твердила, что, женившись на Каролине Брауншвейгской, он предал их брак.

«Это все было ошибкой, страшной ошибкой!» — уверял принц.

Он рыдал, бросался на колени. Она его настоящая жена! Он требовал, чтобы она выполнила свой долг, вернулась к нему. А если Мария этого не сделает, он расскажет всю правду газетам. Вся Англия узнает, что Мария — его супруга, а эта... эта грубая, вульгарная немка может возвращаться в свой Брауншвейг. Мария была потрясена: она увидела по глазам принца, что он настроен весьма решительно, а ведь Мария знала, что принц горяч и может наломать дров.

— А как же ваша маленькая дочурка, принцесса Шарлотта?

— Пусть забирает ее с собой. Раз я не женат на ее матери, то кто она такая?

Мария ахнула.

— Так говорить про невинного ребенка! Это же ваша собственная дочь!

— В моем сердце есть место только для тебя.

— Как жаль, что вы не помнили об этом, когда позволили привезти в Англию принцессу Каролину.

Но что за смысл был упорствовать? Принц стоял на своем, и поскольку Мария его любила, ей было ясно, что в конце концов она все равно сдастся. Однако она настояла на том, чтобы он обращался с ней как со своей законной супругой, и даже послала Папе Римскому запрос: законна ли церемония бракосочетания, состоявшаяся когда-то в ее доме на Парк-стрит. Из Рима ответили, что да, законна. Мария вернулась к принцу, и некоторое время они были идиллически счастливы.

Однако Мария знала, что принц не способен долго хранить верность какой-либо одной женщине. Этому счастью не суждено продлиться долго. Шеридан утверждает, что принц любит всех женщин на свете. Наивно рассчитывать, что он будет любить только ее и никого больше. Но с другой стороны, она его главная любовь, и сколько бы принц ни волочился за красотками, он не желает расставаться с Марией. Он называет ее «любовь моя», «отрада души моей».

И все-таки Мария не могла положиться на принца. Может, поэтому она так цеплялась за Минни? Может, в глубине души она считала, что даже если принц ее бросит, у нее останется эта милая малышка, к которой она относится как к родной дочери? Но теперь у нее могли отобрать именно Минни. Господи, как печально, что, будучи уже в третий раз замужем, она ни от одного мужа не имела ребенка!

Сеймуры были друзьями Марии. Лорд Хьюго так резко неодобрял женитьбу принца на Каролине Брауншвейгской, что принц разозлился и прекратил с ним всяческие контакты. Однако дружба между Марией и леди Горацией продолжалась, и Мария очень горевала из-за того, что Горация день ото дня слабеет, чахнет, и надежды на выздоровление нет. Лорд Хьюго собирался увезти жену на Мадейру сразу же после рождения ребенка.

Малютка Мэри Сеймур (Минни) родилась унылым ноябрьским днем в Бромптоне. Мария вскоре навестила подругу и ее дочурку. Как только она взяла крошку на руки, то прониклась к ней любовью, однако Марию, как и родителей девочки, встревожило то, что Мэри такая хиленькая.

Какой же это был важный день в ее жизни! И хотя Мария переживала из-за Горации, она все равно была благодарна судьбе за то, что та подарила ей Минни.

У Горации уже было семеро детей, из них — две девочки, и Мария частенько завидовала ее большой семье. И вот когда обнаружилось, что новорожденная малютка слаба и не перенесет поездки, которую матери совершенно необходимо предпринять по состоянию здоровья, было решено оставить девочку с кем-нибудь, кто согласился бы о ней заботиться.

В первую очередь Горация подумала о своей подруге Марии Фитцгерберт; она написала ей, и ответ последовал незамедлительно. Дражайшей Горации нечего даже и думать о том, чтобы отложить поездку; Мария выразила готовность поселить у себя любое число детей Горации и ухаживать за ними до возвращения их матери.

В то время Мария была в Бате, но тут же выехала в Портсмут, где находились Сеймуры. Увидев крошку Мэри, она ласково взяла ее на руки.

— До твоего возвращения, Горация, это будет моя дочка, — сказала Мария.

— Я тебя знаю, Мария. Ты будешь с ума сходить от беспокойства. Может быть, лучше отправить ее к моим родственникам, у которых уже есть дети? Они не станут волноваться из-за пустякового недомогания малышки, а я уверена, что она будет много хворать.

— О нет, Горация, ты ее у меня не отнимешь! Горация улыбнулась.

— Ты же знаешь, я никому с такой охотой не оставила бы свое дитя, как тебе. Я просто боюсь тебя обременить.

— Ну, тогда вопрос решен. До твоего возвращения малышка Мэри будет моей дочуркой.

Горация, конечно, вздохнула с облегчением. И Хьюго тоже.

— Да благословит тебя Господь, Мария, — сказал он. — Оставив малышку на твоем попечении, мы сможем спать спокойно.

И вот Мария взяла малышку Мэри к себе и очень скоро полюбила ее как свою собственную дочь.