Воровство волшебство - Аверин Владимир Владимирович - Страница 4

— А что ты обижаешься? Глупо обижаться на правду. Лох — просто порядочный человек, который доверяет людям. Из-за своей порядочности он и страдает от разных уродов и волдырей, которые портят воздух на планете, — сказал Пузырь и объяснил: — Мошенники выбирают аэропорты и вокзалы, потому что большинство людей там находятся в состоянии транса. Там у людей крыша слегка съезжает, понимаете? У кого-то рейс отложили, кто-то приехал встречать родственников, а поезд опаздывает на два часа, потому что на вокзале ищут бомбу. У человека внезапно появляется лишнее время, и он не знает, что с этим временем делать, ведь с минуты на минуту могут объявить посадку в самолет или в поезд. Вот и получается, что с вокзала нельзя уйти и на вокзале делать нечего. Поэтому там легко знакомятся, бродят туда-сюда, скучают на лавках, одним словом, затормаживаются. Когда люди шатаются по вокзалу в таком состоянии, они легче поддаются внушению, их легко уговорить. Вообще-то из всего населения планеты поддаются внушению только пятнадцать-двадцать процентов, то есть каждый пятый. Но у кидал и мошенников наметанный взгляд, поэтому они сразу выделяют из толпы таких людей и обрабатывают их по полной программе. Вот и твоя бабуся оказалась в этих двадцати процентах. И Динка тоже.

— Ай-ай-ай… Что будет?.. Что будет?.. — горестно качала головой Маруся. — Бабушка такая наивная, такая доверчивая… Как она будет жить дальше, не представляю… Она так хорошо относилась к Лиле, сочувствовала ей, три раза в неделю кормила обедом…

— Почему именно три раза? — удивился Вадик. — Почему не семь или пять?

— Когда станешь шестидесятилетним пенсионером, у тебя тоже будут свои заскоки, — сказала Паникушина и встала. Она увидела врачей и Дину, которые вышли из подъезда.

— Марусь, твоей бабушке стало лучше! — громко сказала Дина Кирсанова, подходя к друзьям. — Иди к ней. Там мама твоя приехала, они тебя ждут. И у милиционера к тебе вопросы есть.

Паникушина поспешила домой к бабушке, «Скорая помощь» развернулась перед подъездом и уехала, а Дина села на скамейку рядом с ребятами.

— «Казнить смертью или бить кнутом нещадно всех, прибегающих к помощи колдовства», — произнесла она странную фразу и этим погрузила Пузыря и Вадика в состояние напряженной задумчивости. — Что вы набычились? Так мне участковый сказал. Несколько веков назад меня бы сожгли на костре за то, что я иглой проткнула яйцо и пошла с ним к гадалке. Был раньше такой закон.

— А-а-а, так это раньше, — расслабился Пузырь. — А что еще сказал участковый?

— Сказал, что я сама виновата. Не надо было отдавать гадалке вещи. У нее профессия такая: снимает комнату у какой-нибудь старушки, намекает, что умеет гадать. Старушка рассказывает об этом своим подружкам, те — своим подружкам, те — своим. Так у мошенницы-гадалки появляется клиентура. Она потихоньку гадает, снимает порчу и ждет богатого клиента, вернее, дурочку, которая принесет ей дорогие вещи. Когда дурочка появляется, гадалка забирает вещи и исчезает. Ловкость ума — и никакого насилия. Почти как в цирке, — сказала Дина. Она всхлипнула, и в ее глазах снова набухли слезы.

— Только не плачь, — предупредил ее Вадик. — Не могу видеть, как ты плачешь. Пузырь обещал Паникушиной найти эту мошенницу, а лично я лично тебе тоже торжественно обещаю, что буду искать госпожу Лилю. И найду, — твердо заявил он, нахмурился, сжал зубы и решительно стукнул кулаком по скамейке. — Да! Найду!

— Мы ее вместе найдем, — поддержал друга Пузырь и в знак солидарности тоже стукнул кулаком по скамейке. — У меня с этими мошенницами старые счеты. Кстати, госпожа Лиля — цыганка?

— Не знаю. Взгляд пронзительный, как у цыганки, а волосы белые, наверное, крашеные. Да ведь я ее толком не разглядела. Я только слушала ее голос, а все вокруг было в полумраке, в каком-то тумане, как во сне, — сказала Дина. — Маруськина бабушка тоже хороша. Даже паспорт у своей квартирантки не спросила. Поверила на слово, что зовут ее Лилия Кузнецова.

— Паспорт у нее наверняка липовый. Я по телику видел, что у всех отпетых мошенников несколько паспортов на разные имена, чтобы при случае запутать следы, — сказал Вадик.

— Да-а, легче веником убиться, чем искать гадалку по фальшивому имени, — произнес Пузырь. — Только в Москве и в Питере всяких ясновидящих, биоэнерготерапевтов, прорицателей, целителей больше шести тысяч. А сколько их во всей стране — и не сосчитать.

— Неужели все они мошенники?.. — грустно сказала Дина. — Какой ужас…

— Я читал в Интернете, что больше половины из них — самые настоящие мошенники. Примерно тридцать процентов считают себя магами и колдунами, хотя не могут даже тараканов вывести из своей квартиры. А у остальных просто башню снесло. Правда, я читал, что есть и настоящие ясновидцы, но их можно по пальцам на одной руке посчитать.

— Что же делать, мальчики? — спросила Дина и, закрыв лицо ладонями, сокрушенно покачала головой. — Ах, какая я глупая!

— Главное — не ныть, не реветь и не расслабляться. Будем искать, — бодро сказал Пузырь. Он поднялся со скамейки, достал из кармана гнутый стержень, засаленную записную книжку и принялся составлять список украденного имущества. В верхней строке он вывел корявым почерком: «Дина Кирсанова. Маруся Паникушина». Под именем «Маруся» написал «бабкины сбережения», а потом спросил у Дины: — Что украла у тебя госпожа Лиля?

— Перестань воровку называть госпожой. Воровка — это воровка! — жестко сказала Кирсанова. — Она украла у меня мамину песцовую шубу, очень дорогую. Три золотых кольца и — это самое ужасное! — папину коллекцию старинных русских монет.

— В кубышке? — записывая, уточнил Пузырь, совсем как дотошный счетовод.

— Что? — не поняла Дина.

— Монеты были в кубышке, в кошельке или россыпью?

— Коллекционные монеты хранят в кляссерах, это такие альбомы с целлофановыми страницами. На каждой странице несколько десятков прозрачных кармашков, в каждом кармашке — монета.

— Так и запишем. — Пузырь дополнил список и довольно произнес: — Вот так-то лучше. Во всем нужен порядок. Теперь мы четко знаем, что искать и кого искать. Если мы найдем хотя бы один предмет из этого списка, то выйдем на след воровки. А если найдем Лилю, то через нее отыщем и остальные вещи. Давайте подумаем, какой из этих предметов сложнее всего найти, и вычеркнем его из списка. Итак. Бабкины сбережения?

— Вычеркивай без разговоров, — сказал Вадик. — Даже если мы отыщем бабушкины деньги, то не сможем доказать, что они принадлежат именно ей. Чтобы это доказать, Марусина бабушка должна была переписать номера всех купюр при свидетелях. Я про такие дела знаю, я по телику видел.

Пузырь зачеркнул словосочетание «бабкины сбережения» и перешел ко второму пункту.

— Песцовая шуба, — сказал он и посмотрел на друзей: — Тоже вычеркивать?

— Вычеркивай. Таких шуб в Москве много, они хоть и дорогие, но одну от другой все равно трудно отличить, — сказала Дина, понурившись. — Золотые кольца тоже вычеркивай, они тоже не эксклюзивные, даром что с драгоценными камнями.

— Остается только кляссер с монетами, — сказал Пузырь.

— А вот это можно поискать, — сказала Дина, и в ее глазах появилась надежда. — У отца была очень ценная коллекция. Ее не так-то просто продать. Все продвинутые московские нумизматы знакомы друг с другом, каждый знает, у кого какая коллекция. Если кто-нибудь из них увидит коллекцию отца в чужих руках, то сразу заподозрит неладное и сообщит об этом отцу или в милицию, во всяком случае, обратит на монеты внимание. У них такой неписаный закон.

— Нумизматы — это коллекционеры, которые собирают монеты, что ли? — спросил троечник Вадик Ситников у своих более грамотных друзей.

— Нумизматы коллекционируют монеты, филателисты — почтовые марки, филокартисты — открытки, филофонисты — звукозаписи. Запомни хотя бы эти четыре названия, чтобы с тобой не стыдно было показаться в приличном обществе, — пристыдил его Пузырь.

— Не въезжаю, зачем Лиля украла старые, никому не нужные монеты? — пожал плечами Вадик. — Ведь они никому не нужны, кроме этих самых нумизматов. Сколько стоит эта коллекция? Рублей триста небось. А мороки с ней не оберешься.