Люди и нелюди - Бубела Олег Николаевич - Страница 7

Я поглядел на командира и отметил вымученную улыбку, которая никак не вязалась с напряженным взглядом. Да, он пошутил, но очень боялся, чтобы эта шутка не оказалась правдой. Видимо, Ярут понял, что я не настолько тупая деревенщина, какой доселе притворялся, а потому могу запросто послать его подальше и сбежать со своими деньгами.

– Пошли, – тяжело вздохнул я.

Не спорю, соблазн велик, но поддаваться ему глупо. Просто так не сбежишь, ведь у Ярута в Ирхоне имеется куча связей, а в соседних городах, подозреваю, наличествуют многочисленные друзья-знакомые. Попытаюсь я дать деру, так они меня из-под земли достанут, и если сразу не прикончат, то обеспечат такими незабываемыми впечатлениями, что я сам пожелаю оказаться в каменоломнях. Разумеется, можно было сразу прибить приятеля, оставив его в кладовой рядом с хранителем – об этом я подумал в первую очередь. Остановило понимание, что после подобной неслыханной наглости травля будет очень жесткой, и покинуть Пограничье мне вряд ли удастся.

Кроме того, я не представлял, существует ли в этом мире такая штука как всеимперский розыск. А вдруг меня объявят вне закона и разошлют подробные ориентировки во все концы Империи? В таком случае легализоваться будет на порядок сложнее. И что потом? Жить в постоянном страхе, оглядываться, ходя по улицам, и каждую ночь ожидать визита стражи? Нет, уж лучше заплатить и спать спокойно! Тем более, сейчас такая возможность имелась.

Именно поэтому я в компании Ярута направился в соседнее здание, мысленно готовясь к расставанию с огромным состоянием. Привратник не отходил от меня ни на шаг, опасаясь, как бы я не сбежал, но всеми силами поддерживал беспечное выражение на лице. Он буквально за ручку привел меня в казначейство, являвшееся не подвалом, доверху набитым сундуками с монетами, и не жутко охраняемой сокровищницей, а всего лишь обычным кабинетом с бумагами, книгами и несколькими весьма занятыми «канцелярскими крысами».

Протянув одной из них свой приговор, я отсчитал двадцать один золотой, а взамен получил своеобразную квитанцию, гласившую, что Ник Везунчик чист перед законом. Яруту не досталось ничего, кроме невероятного облегчения. После уплаты штрафа он заметно повеселел и даже шутить принялся – брякнул, что убийства в Ирхоне нынче дорого обходятся, но наткнулся на мой хмурый взгляд и поспешил поздравить с обретением свободы.

Поздравления я принял молча, сожалея о потере. Теперь в моем кошельке осталось немногим меньше золотого. Удручающе мало, всего на три-четыре дня сытой жизни в Ирхоне. Эх, черт бы побрал этот долбаный город! Полдня назад я был богачом, а теперь скатился до уровня нищего… Хотя нет, у меня еще осталось оружие, остались эликсиры и прочие снадобья, осталась горстка амулетов и книги. За это все можно выручить не меньше десяти золотых… Но как же обидно потерять добытое тяжким трудом богатство! Мда, правду говорят: деньги только начинаются медленно и неохотно, а кончаются быстро и сразу.

Покинув казначеев, мы направились к выходу из здания. В этот раз на стене вестибюля, рядом с дверью, я приметил пяток листков с физиономиями разыскиваемых преступников. Надо сказать, нарисованными довольно талантливо, – себя я узнал без особого труда. Правда, художник немного польстил мне, скинув одним махом лет пять. А вот сумма предложенного вознаграждения меня не порадовала – всего два с половиной золотых! Я полагал, что стою дороже.

Стражник посмотрел на мою кислую рожу и с удивлением спросил:

– Ник, ты что, не рад свободе?

– Нет. Радовался я вчера, засыпая в мягкой постели. А сейчас мне остается только пожелать доброго здоровья неблагодарным стражникам, которые отобрали все мое золото вместо того, чтобы сказать спасибо за то, что в Ирхоне двумя грабителями стало меньше!

Приятель усмехнулся и в который раз хлопнул меня по плечу:

– Взгляни на это с другой стороны: ты на воле, живой и здоровый. А золото – дело наживное. Сходишь пару раз на Проклятые земли и вернешь все с лихвой. Если хочешь, я могу подсказать пару надежных способов, с помощью которых можно быстро обогатиться, но чуть позже. Сейчас нам нужно отметить в ближайшем трактирчике твое освобождение!

Мой желудок с готовностью напомнил о том, что завтрака он не дождался, но я покачал головой:

– В ближайшем не получится. Мне экономить надо.

– Не переживай, Везунчик, сегодня я угощаю! – заявил Ярут и уверенно потопал по улице.

Я пошел следом, размышляя, что от меня нужно приятелю. Ведь Ярут не просто так забыл сообщить мне о расспросах стражников и не случайно направил на постоялый двор Гуса, плодотворно сотрудничающего со стражей, а по дороге домой убеждал в своем хорошем отношении ко мне. Он рассчитывал на то, что я окажусь в остроге, что назову его имя дознавателю, что получу минимальное наказание в виде штрафа… Хотя и не предполагал, что у меня окажется так много денег и я тут же сорвусь с крючка. Как и что я окажусь куда более безбашенным, нежели положено деревенщине.

Но это к слову. А сейчас необходимо понять, чего он ждет от меня и на что собирается подбить. Не просто же так Ярут проигнорировал изменение моего поведения. Он уже понял, что все это время я водил его за нос, но акцентировать на этом внимание не собирается. Оно и понятно – у самого рыльце в пушку. И хотя мне все еще неясно, подозревает ли приятель о моих догадках, но зуб даю – намеки о способах быстрого обогащения сделаны не просто так.

Ярут привел меня в небольшое заведение всего на четыре стола, в котором неспешно трапезничали двое серьезных мужчин. Либо этот трактир не пользовался популярностью, либо в это время здесь не бывало наплыва посетителей. Приятель подозвал мальчонку-разносчика и заказал кувшин холодного пива и нехитрую снедь. Мы сели за стол, и Ярут принялся по новой и в лицах рассказывать мне, как он разговаривал с дознавателем. Послушав привратника минут десять, я сообразил, чего он добивается, и, дождавшись паузы, весомо заявил:

– Ярут, еще раз спасибо тебе за все, что ты для меня сделал. Прими мою искреннюю благодарность и знай – отныне я твой должник. И если вдруг понадобится помощь – только позови! Сделаю все, что в моих силах.

– Ну что ты, Везунчик! Мы же друзья. Сочтемся как-нибудь, – беспечно махнул рукой приятель.

Но я видел, что он доволен. Вероятно, этого Ярут от меня и добивался, полагая – если не вышло с поводком в виде поручительства, чувство долга послужит ему заменой. Следовательно, о том, что я его раскусил, он еще не догадался… Или умышленно подталкивает к этому выводу, теша мое самолюбие? Нет, в интригах я не силен, поэтому однозначно сказать не могу. Посмотрим по обстоятельствам.

Принесли заказ, и я накинулся на еду. Ярут баловал себя пивом и о делах не говорил. Рассказал, как сильно удивился, когда я хряпнул Жита об стол, посетовал на нравы, царящие в остроге, и осторожно поинтересовался, чем я планирую заняться и не собираюсь ли в ближайшее время выходить на Проклятые земли.

– Не решил еще, – ответил я, доедая кашу, щедро сдобренную маслом. – Сперва нужно кое-что продать… Кстати, ты не мог бы подсказать, кто может купить магические амулеты и продукцию гильдейских алхимиков? Только учти, это не просто бытовая химия, а необходимая часть экипировки искателей. Товар, который используется только на Проклятых землях.

– Есть у меня хороший друг, который занимается изготовлением и продажей подобных вещей, – ответил Ярут. («Я и не сомневался!») – Он держит лавку на улице Героев и наверняка возьмет все, что ты захочешь продать.

– Как мне найти эту лавку?

– Она там одна, не перепутаешь. Как зайдешь, спросишь Свира и скажешь, что это я тебя к нему послал.

Я благодарно кивнул и вернулся к каше, а мысленно присвистнул. Ух ты, Ярут водит дружбу с пройдохой Свиром! Интересное кино. Впору задуматься, а не для поставок ли в лабораторию этого мошенника стражнику нужен искатель-новичок, не связанный по рукам и ногам гильдией, толком не знающий законов и не имеющий в Ирхоне покровителей? И если да, какая уготована судьба этому новичку? Станет он выполнять регулярные заказы или принесет разок что-нибудь очень редкое и слегка противозаконное и сгинет бесследно? Гадать бесполезно. Все выяснится само собой, ведь в Ирхоне, чувствую, мне придется задержаться.