Люди и нелюди - Бубела Олег Николаевич - Страница 59

Ведь несложно догадаться, что после продажи остатка чешуи хашана я больше не захочу рисковать и пошлю его подальше. Поэтому Ярут решил ускорить события, шепнув начальнику Мишета, что я планирую притащить в Ирхон очередную партию сырья. И теперь становится понятно, почему по городу который день ходят слухи о моем таинственном исчезновении. Не мог же приятель во всеуслышание заявить, что открывал для меня ворота! В таком случае он сам подставился бы под удар – зуб даю, после обнаружения у меня желтого мха горожане принялись бы судачить о его роли в случившемся. И хотя до суда дело вряд ли бы добралось, но большое темное пятно на репутации командира появилось бы непременно.

Поэтому все это время привратник просидел тише воды и ниже травы, ничем не афишируя свою связь со мной и надеясь на проверенную неоднократно схему устранения поставщиков. А если пойти чуть дальше, можно предположить, что слух о непосредственном участии искателей в моей пропаже появился с подачи Ярута. Ведь для них мой арест и скорая казнь стали бы просто бальзамом на душу. После такого все обладатели серебряных перстней получили бы прекрасный повод облить меня грязью и тем самым вернуть себе былое уважение, а горожане, обиженные в лучших чувствах, постарались бы поскорее забыть о Везунчике… Но это уже из области догадок.

Хозяин оружейной лавки встретил меня радушно. Однако это радушие нисколько не отразилось на цене, которую он предложил за товар, поэтому мне пришлось торговаться. Долго, упорно, до хрипоты, за каждый предмет отдельно. И хотя я бы с радостью согласился с предложенной суммой, сэкономив при этом определенное количество нервных клеток, но перед Даритом было стыдно. Ведь эльф тащил добычу в город наравне со мной и наверняка бы обиделся, отдай я ее за бесценок.

В общем, я пошел на принцип, но многого не добился, проиграв в тяжелой схватке с прожженным торговцем. Арбалеты, в среднем, пошли по два золотых, кинжалы, мачете и прочие колюще-режущие железяки – и того меньше. Фламберг, на который я возлагал большие надежды, ушел за три, потому что оружие это было крайне редким, и в Пограничье не наблюдалось очереди из желающих его купить. Саблю хозяин согласился взять за семь, но после десяти минут жарких споров и с таким лицом, будто делал мне громадное одолжение. В итоге лавку мы покинули налегке, став богаче на тридцать золотых с мелочью.

– Что скажешь? – первым делом спросил я у эльфа, все это время со скучающей миной простоявшего у входа.

– Неплохо, – ответил Дар. – Хотя кинжал с серебряной рукоятью можно было продать подороже, а замечание о редкости меча и вовсе проигнорировать.

– Вот сам бы и торговался! – буркнул я, сожалея, что мои усилия не оценили должным образом.

– Поверь, если бы оружие продавал я, то не смог бы получить и половину этой суммы, – успокоил меня Ушастик. – Куда идем теперь? К универсалу?

– Нет, к нему мы всегда успеем. Для начала избавимся от остальной добычи, – ответил я и уверенно повел эльфа в книжную лавку.

Там мы сдали всю литературу, заработав еще пять золотых, и направили стопы к Жисвану. Торговец, как и в прошлый раз, тщательно рассматривал каждую безделушку, несколько минут щелкал костяшками счетов, после чего выдал мне шесть с четвертью золотых монет. Сумма, прямо скажем, не впечатляла, но спорить я не стал, понимая, что большего не добьюсь. Затем последовал непродолжительный визит к скупщику-ювелиру, ради которого пришлось сделать небольшой крюк. Ему я, особенно не торгуясь, отдал все найденные украшения, включая искательские перстни, и добавил в свою сумку еще несколько монет.

На этом я мысленно подвел черту под колонкой доходов в своем виртуальном гроссбухе и морально приготовился к тратам, размер которых Дарит затруднялся определить даже приблизительно. Насколько я понял, эльф не планировал покупать сразу все, что могло пригодиться в процессе обучения, а рассчитывал приобрести первую, так называемую пробную партию маго-алхимических компонентов и уже по результатам начального периода обучения определиться с дальнейшими нуждами.

Чтобы лишний раз не наматывать круги по Ирхону с килограммами золота за спиной, я решил оставить Лидия на закуску и сперва навестить начальника лаборатории, благо не нужно было далеко идти. Однако там меня поджидала птичка обломинго. Нет, алхимик оказался на рабочем месте и в хорошем расположении духа, однако, едва взглянув на подготовленный Ушастиком список товаров, сказал, что ничего из упомянутого продать не сможет.

– Но почему? – несказанно удивился я.

– Почти все эти материалы находятся у нас на строгом учете и без соответствующего разрешения гильдии не отпускаются, – пояснил начальник. – А у тебя не то что разрешения, даже знака искательского нет!

Осторожно поинтересовавшись, где можно достать разрешение, я обломался повторно. До таких верхов мне было не дотянуться, поэтому лабораторию пришлось покинуть несолоно хлебавши. На улице меня поджидал явно злорадствующий Дарит, которого не пожелал пропустить охранник. Несложно было догадаться, что Ушастик предполагал подобное развитие событий, но хорошо, что ему хватило ума промолчать по этому поводу. Иначе я вполне мог брякнуть в ответ какую-нибудь грубость и разругаться с учителем, отчего-то не просветившим меня, что такие понятия как «сложно достать вдали от Пограничья» и «без разрешения не продаются» являются синонимами.

Несмотря на неудачу с алхимиком, от идеи посещения мага я не отказался – если все равно придется идти в Страд, маскировочный амулет мне ой как понадобится. До жилища Лидия пришлось добираться долго, так как близился вечер. Количество людей на улицах увеличилось, прибавилось и любопытных, настойчиво пытавшихся нас задержать. Некоторые из них были в курсе недавних событий, а кое-кто даже шепотом интересовался, правда ли то, что я решил проверить свое феноменальное везение, занявшись добычей желтого мха.

Несмотря на огромное желание послать всех доставал туда, куда Сусанин поляков не заводил, я крепился, дружелюбно улыбался на приветствия, односложно отвечал на не блиставшие оригинальностью вопросы, иногда извинялся за спешку и обещал поболтать в другой раз. Почему? Это элементарно! Вскоре нам нужно будет снова наведаться в Ирхон, поэтому не стоило отвергать проявления симпатии его жителей – здесь мнение народа все еще являлось фактором, который трудно было игнорировать властям. И если бы моя популярность не была столь высокой, ничто не помешало бы Мишету схватить меня прямо на улице и притащить в острог, как в прошлый раз.

Универсал оказался дома, но принимал какого-то очень важного заказчика, поэтому добрые полчаса нас развлекал Кир. Хотя, если быть точным, это я развлекал парня, в подробностях рассказывая о том, как повстречался с Даритом. На этот раз чистую правду, так как не сомневался – эта информация быстро достигнет ушей Лидия, которому не помешает лишнее подтверждение причины появления на мне ученической метки. Сам маг появился позднее, первым делом внимательно нас оглядел и заставил удивиться. Сперва эльфа, приветственно кивнув ему и назвав коллегой, а потом меня, без лишних слов осведомившись о цели визита.

Я вручил ему амулеты для подзарядки, сделал заказ на маскировочный той же структуры, попросив Ушастика отыскать среди своих трофеев подходящий для основы клык, и предоставил слово учителю. Дарит, в свою очередь, продемонстрировал несколько амулетов с драгоценными камнями, разряженные накопители в виде перстней с алмазами, несколько небольших сережек с рубинами, а также назвал целый список необходимых ему вещей, состоявший из узкоспециализированных терминов и названий, которые мне ни о чем не сказали.

Дождавшись оглашения всех пунктов заказа, Лидий постоял немного в задумчивости и назвал его стоимость – двадцать шесть золотых. Как я и предполагал, с момента моего последнего визита услуги универсала не подешевели. Поглядев на Дарита, я дождался его утвердительного кивка и расплатился с магом, который тотчас удалился работать, оставив нас на попечение Кира. А парень вцепился в меня, как клещ, и принялся допытываться, на что я потратил заряд защитных амулетов. Лучше бы поужинать пригласил, честное слово! Или просто пожевать чего вынес, а то мой пустой желудок начал выражать свое недовольство вынужденной голодовкой. Причем довольно громко.