Люди и нелюди - Бубела Олег Николаевич - Страница 56

– А теперь еще раз и со всеми подробностями!

Поставив на мостовую мешок с арбалетами, эльф поведал мне, что у гномов имеются свои заморочки, в чем-то аналогичные его расе. Пребывая на чужбине, коротышки не могут рассчитывать на помощь своего рода или клана, а потому стремятся организовать собственный. Иными словами, создают новую дружную семью, включая в нее всех тех, кому безгранично доверяют. Как правило, членами такого семейства становятся их сородичи, проживающие поблизости (именно поэтому гномьи общины в городах Империи представители теневых гильдий обходят стороной, поскольку знают – своих коротышки в обиду не дадут), однако включать в него представителей иных рас не запрещается.

Эти «родственные узы» довольно крепки, поэтому деловым партнерам гномов, удостоившимся такой чести, можно не волноваться – их не обманут, не обсчитают и не продадут товар по завышенной цене. «Свои» ведь! Но горе тем пройдохам, которые решат воспользоваться бесценным доверием коротышек и попытаются нагреть на них руки. Месть обманутых в лучших чувствах гномов будет страшной!

Нет, они не станут ликвидировать подлого мерзавца, а воспользуются связями. Ведь гномы славятся не только своими кузнецами, но и торговцами, которым (если верить Дариту) по силам продать прошлогодний конский навоз по цене отборного зерна. Поэтому вскоре обманщик лишится своего влияния, уважения, нажитого состояния (вполне вероятно, вместе с титулом – случаи бывали), сильно пожалеет о своем поступке и станет еще одним наглядным примером того, что с гномами лучше играть честно.

– Да, это многое объясняет, – протянул я, почесал в затылке и добавил: – Но хоть убей, не могу понять, почему Нарим счел меня достойным включения в семью!

– Вероятно, ты чем-то очень помог ему или совершил поступок, который гном посчитал демонстрацией твоего доверия, – предположил Ушастик. – Может, все-таки попытаешься вспомнить, что именно ты сделал?

– Навскидку могу назвать несколько вариантов: я не позволил уголовникам избить Глимина, потом, опасаясь связываться с гильдейцами, приволок кузнецам чешую хашана и не стал торговаться, не представляя ее истинной цены, за клинки рассчитался заранее… Вроде бы все, остальное – мелочи. Интересно, что же так впечатлило Нарима?

И тут эльф внезапно расхохотался, привлекая внимание редких прохожих. Дождавшись, пока он угомонится, я взглядом потребовал объяснений.

– Несколько вариантов! – передразнил меня широко улыбающийся Дарит. – Да любой из перечисленных тобой поступков мог послужить достаточным основанием для включения в семейный круг! Теперь понятно, почему гномы решили удовлетворить мою просьбу… Кстати, Ник, почему ты проигнорировал мои вполне правомерные возражения и был готов потратить огромную сумму на излишество? Я ведь не испытываю острой необходимости в новых клинках и вполне могу обходиться имеющимися.

– Да ладно, – теперь уже я смерил его ехидным взглядом. – Хочешь сказать, ты абсолютно не виноват в том, что во время первого осмотра меня накрыло большой и светлой любовью к голубым мечам? Утверждаешь, что это были целиком и полностью мои эмоции?

– Что, было так заметно?

– Заметно? Да я эти клинки едва не изнасиловал! А когда ты с ними танцевать принялся, вообще подумал, что придется трусы менять… Ладно, шутки в сторону! Можешь объяснить, почему я стал ощущать твои чувства? Ведь раньше такого не было.

– Потому что они были слишком сильными, – пояснил эльф и, смущенно опустив взгляд, добавил: – А кроме того, я настолько увлекся подглядыванием, что позабыл про необходимость блокировки.

Из дальнейших его объяснений выходило, что связывающая нас метка способна передавать эмоции автоматически. Разумеется, для опытного учителя, а тем более одаренного, этот огрех магической структуры не имел определяющего значения. В момент «слияния» наставник особым образом капсулировал сознание, не давая своим чувствам проникнуть в разум воспитанника. Но я-то был первым учеником Ушастика, поэтому он испытывал понятные трудности из-за отсутствия практического опыта.

– Понятно, – кивнул я. – А подобная передача происходит только когда ты… Млять!

Последнее замечание было вызвано не возникшим у меня подозрением, что все это время мои эмоции отправлялись по магической связи Ушастику, а осознанием нашей непростительной глупости. Нет, вдумайтесь только – встали посреди улицы и принялись чесать языками, не обращая внимания на окружающее и будто специально дожидаясь неприятностей! И они не замедлили нарисоваться – к нам приближалась компания искателей, возглавляемая Скользким Гадом, чье появление на горизонте я благополучно прошляпил.

В отличие от меня, Сош был глазастым. Судя по искренней и неприкрытой злобе на лице искателя, он давно заметил того, кто посмел унизить его на глазах у посетителей «Золотого меча», и жаждал поквитаться. А гаденькие ухмылки пятерых его приятелей говорили о том, что они не прочь поразвлечься за мой счет и намерены оказать заводиле всяческую поддержку. Бросив быстрые взгляды по сторонам, я оставил мысли об отступлении – никаких проулков поблизости не наблюдалось, а мчаться к гномам в поисках укрытия было стыдно. Осталось только смириться с необходимостью принять схватку и понадеяться, что до трупов дело не дойдет.

Сняв с плеча сумку, я поставил ее рядом с мешком и шепнул эльфу, который тоже увидел приближавшуюся компанию искателей:

– Будь готов меня прикрыть. Я постараюсь сбить с них воинственный настрой, но если дойдет до драки, помни – мертвецы в Ирхоне обходятся по десятку золотых за штуку.

– Вы только поглядите, это же сам Везунчик! – на всю улицу радостно воскликнул Скользкий, подходя ко мне. – Давненько мы тебя в городе не видели. По правде сказать, уже начали надеяться, что больше никогда и не увидим. Ан нет – объявился! Да не один, а в компании нелюдя!

Товарищи Соша взяли нас в кольцо, но распускать руки не спешили – ждали команды. А заводила, поймав вдохновение, продолжил монолог:

– Вот оно, значит, как! Порядочных искателей обливаешь грязью, называешь трусами, зато водишь дружбу с ушастыми и носишь товар коротышкам. Какой же ты после этого человек? Ты позор нашего рода, подлый предатель, прихвостень нелюдей, которому не место в нашем славном городе! Правильно я говорю?

Приятели поддержали заводилу одобрительными возгласами, но я все так же безучастно взирал на искателя, держа в поле зрения вероятных противников и ощущая, что спину надежно прикрывает Дар. Не дождавшись от меня реакции, Сош перешел к главному:

– Значит, так, длинноухий, против тебя мы ничего не имеем, а потому предлагаем сваливать по-хорошему. Можешь постоять в сторонке и понаблюдать, как мы будем учить уму-разуму твоего слугу. А с тобой, отродье свиноматки, мы сейчас поговорим на другом языке! И будь уверен, после этого разговора тебе придется забыть о возможности когда-нибудь иметь детей! Мы заставим тебя чтить традиции Ирхона и уважать…

Нет, я решительно не понимаю людей, для которых желание покрасоваться перед приятелями превращается в насущную потребность. И мне самую капельку жаль тех, у кого это желание без должного сознательного контроля начинает влиять на разумность поступков. Как, к примеру, у Соша. Увидел недруга, с которым хочешь поквитаться, – действуй! Выруби, избей, убей, но не устраивай концерт по заявкам восхищенной публики, не бравируй своей храбростью, которая появляется лишь при поддержке толпы, и не пытайся расписать жертве ожидающие ее перспективы. Это потом, когда бесчувственное тело обидчика будет валяться у твоих ног, можешь высказать ему все, что ты о нем думаешь… Но ведь в таком случае зрителям будет уже не так интересно?

Увлекшись, искатель совершил ошибку – подошел ко мне слишком близко. Наверное, он планировал завершить речь какой-нибудь удачной остротой, после чего начать осуществление «мсти», но этого я ему не позволил. Дождавшись, когда расстояние окажется достаточным, я атаковал. Без размаха, но сильно врезал ему по физиономии лбом, зная не понаслышке об эффективности этого приема, позволяющего гарантированно вывести противника из строя. Ведь лицевые кости менее прочные, нежели лобная, именно поэтому некоторые земляне умудряются даже гвозди головой заколачивать, не найдя ей иного применения. Вот я и не удивился, услышав слабый хруст.